Миновав второй шлюз, люди оказались в небольшом квадратном «тамбуре», в каждой стене которого было по массивной взрывостойкой двери. Дверь впереди вела на мостик, боковые шлюзы — к генераторам и, далее, к двигательным отсекам.

В тамбуре и на мостике, находящихся посредине «цилиндра» царила привычная для человека земная сила тяжести благодаря расположенным под палубой «гравитационным сборкам», тогда как генераторные и двигательные отсеки находились в зоне «нулевой гравитации», и чтобы попасть к ним, необходимо было миновать ещё одну систему шлюзов.

— Нам в рубку, — сориентировался Булавин.

После пребывания в невесомости тело казалось каким-то тяжелым и непривычно неуклюжим. Немного размяв конечности, полковник подошёл к замку мостика и, проведя по нему ключ — картой убитого офицера, проворно отскочил в сторону, убираясь с линии огня своих бойцов.

Рубка управления представляла собой большое полукруглое помещение, стены которого были увешаны обзорными экранами, сейчас демонстрировавшими панораму ближнего космоса и далекую матушку — Землю. В центре рядами стояли несколько пультов на два — три рабочих места. Всего мостик вмещал двенадцать человек экипажа.

Согласно изученной Булавиным документации, в рубке постоянно должны были находиться не меньше шести офицеров, в экстренных ситуациях на мостик вызывалась вся дежурная смена. Сейчас же здесь не было никого.

Нет, конечно же, станция была полностью автоматизирована, и, теоретически, могла долгое время существовать и без контроля со стороны человека, но на практике, как минимум раз в месяц требовалось проводить незначительные корректировки орбиты, а без экипажа это осуществить было невозможно.

— Руся, — коротко приказал Булавин, пока его бойцы рассредоточивались по мостику, занимая наиболее удобные для обороны позиции.

Лейтенант Золотова кивнула и подбежала к главной консоли бортового компьютера. Под проворными пальчиками девушки сетевой терминал ожил, и по нему поползли строчки символов на латинице.

— Чтобы получить доступ к внутренней информации, нужен специальный код доступа…

— Обойти сможешь? — не оборачиваясь, спросил Булавин.

— Попробую. Но мне нужно время…

— Действуй.

Спустя полчаса кропотливой работы Руся с усталым, но довольным видом откинулась от консоли.

— Есть!

— Докладывай.

— Я получила доступ к бортовому журналу станции. Так, сейчас посмотрим… Хм… Странно…

— Что такое? — по голосу лейтенанта Булавин понял, что возложенные на главный компьютер станции надежды оправдываться не спешили.

— Последняя запись в бортовом журнале относится к 31 марта текущего года… и это стандартный отчет о плановых проверках, и… в общем, ничего необычного.

— Найду этого капитана, лично дам ему в морду! — пробурчал Медведь, неодобрительно покачав головой.

— Если до него уже кто-то не добрался… — мрачно провещал скорчившийся за соседней консолью Скоробейников.

— Не мороси, Сверчок, — поморщился Горилыч. — И без того тошно…

— Постойте-ка… — вдруг пробормотала Руся. — Похоже, капитан всё же вел свои записи и после этого…

— Что ты хочешь сказать? — быстро спросил Булавин, меняя позицию так, чтобы теперь оказаться рядом с девушкой.

— Похоже, кто-то подчистил бортовой журнал. После тридцать первого марта в реестре значатся только даты.

— То есть?

— Если в бортовой журнал было что-то записано, — послушно пустилась в объяснения лейтенант Золотова, — то безвозвратно удалить это нельзя, всё равно обязательно останутся какие-то метки, в данном случае, это даты в реестре заносимой информации. Проблема в том, что для того, чтобы удалить что-то из борт журнала, нужен высший код доступа, какой есть только у капитана и его первого помощника.

— Блин, ну сделали бы, чтобы из бортового журнала и вовсе ничего нельзя было удалить, к чему такие сложности?! — пробурчал Горилыч, и Медведь согласно закивал.

— Это американская система, — пожала плечами Руся. — На наших станциях всё не так. Тем ни менее, я могу с точностью сказать, что записи делались ещё два дня.

— Значит, в последний раз в бортжурнал вносили информацию 2ого апреля? А потом кто-то, предположительно капитан или его помощник удалил её?

— Да, — кивнула Руся. — Но это ещё не все. Смотрите.

Девушка подвинулась в сторону, давая командиру возможность посмотреть на экран.

— А вот и наши пропавшие люди, — сказала лейтенант.

Экран перед Булавиным демонстрировал четкую, яркую картинку с камер наблюдения в одной из лабораторий. Несколько десятков уцелевших в минувшей бойне людей, разбившись на тесные кучки, сидели, броди, разговаривали или спасли на импровизированных «койках», в которые превратились лабораторные столы. Среди них были и одетые в лабораторные халаты люди, и офицеры и обслуживающий персонал станции. Несколько женщин готовили еду, раскладывая по незанятым столам пакеты с сухпайками и саморазогревающимися полуфабрикатами. Большая зелёная надпись над головами людей гласила: «Биологическая лаборатория № 14».

— И здесь, и здесь. — Руся ещё дважды переключила картинку, и ещё дважды на экране появлялись изображения людей, скрывавшихся в помещениях лабораторий от неведомой пока отряду опасности.

Быстренько прикинув число выживших, Булавин задумчиво пробормотал:

— Значит, человек восемьдесят. Не густо. А где тогда, спрашивается, оставшиеся триста двадцать?.. Руся, а покажи-ка мне шестую лабораторию.

Лейтенант Золотова молча кивнула и нажала несколько кнопок на консоли системного терминала.

Картинка с людьми исчезла, сменившись чернотой.

— Это камера не работает, или ничего не видно, потому что там света нет? — подал голос со своего места Скворешня, которому была видна часть экрана.

Руся пожала плечами.

— Не знаю.

— А покажи первую.

На экране перед Булавиным по-прежнему расстилалась тьма.

— А остальные лаборатории этого сектора?

И снова ничего.

— Ладно… а теперь покажи сектор «-1-А», попросил Молот.

На экране появилось изображение коридора нижнего жилого сектора, точной копии своего брата — близнеца из сектора «1-А». И точно так же, как и там, большая часть дверей здесь была выворочена и заляпана кровью, а часть осталась странно нетронутой. Только на этом уровне кровавые дорожке на полу вели не к биологическим лабораториям, а к шахте лифта. Кто бы или что бы ни убило этих людей, оно явно сволокло их тела в сектор «1-В».

Бегло ознакомившись с изображениями остальных частей станции, и не найдя в них ничего ценного, с точки зрения информации, они поспешили на помощь к запершимся в лабораториях нижнего уровня людям.

[1] Здесь и далее все надписи будет даваться в переводе на русский язык.

Космическая станция «СпейсКорп»

Сектор «-1-В»

28 апреля 2089.

06 часа 28 минут

Без приключений миновав переходной тамбур и спустившись на лифте на нижний «этаж», отряд Булавина направился к лабораториям минус первого сектора.

Немного повозившись со шлюзовой дверью, Руся открыла его электронный замок. Тяжелые створки поползли в стороны, и отряд проник внутрь. Эти двери можно было разблокировать ещё с мостика, но Молот не стал этого делать, опасаясь, что, пока они доберутся до места, «приглашением» может воспользоваться кто-то непрошенный…

Лаборатории начинались не сразу. Полукруглый коридор без дверей тянулся ещё метров десять, после чего путь преграждала ещё одна дверь, не такая мощная, как ограничивающий доступ в сектор шлюз, но также, в случае чего, могущая послужить серьезным препятствием для незваных гостей. Конечно, первоначально подобные меры безопасности предпринимались для предупреждения промышленного шпионажа, но сейчас они спасли спрятавшимся в лабораторном секторе людям жизнь.

Когда двери четырнадцатой лаборатории распахнулись, перед глазами спасателей предстали около трех десятков истощенных, измученных долгим ожиданием взаперти людей. Они поднимались со своих мест и в немом изумлении шли навстречу нежданным, но таким дорогим гостям. Кто-то передал счастливую новость в другие лаборатории, и остальные выжившие поспешили сюда.