— Я бы сказала, что судя по вашим поступкам — нет, — протянула Астрид, но Зефа все-таки увидела смех в глазах мамы. — Но скажу по другому: именно потому, что вы взрослые, мы оставляем за вами выбор самим решать, рассказывать нам это «что-то» или нет, — усмехнулась женщина, направляясь к двери.

— Папе не забудь это передать, — отозвалась Зефа вслед, и Астрид рассмеялась. — Хорошего дня, мам! — быстро добавила девушка.

— И тебе, милая, — Астрид, мягко кивнув дочери, затворила за собой дверь.

Милая…

Зефа рухнула навзничь на кровать. Она полежала так какое-то время, пытаясь уложить в голове все, что вывалилось на нее за последнее время. Ей всегда казалось, что в жизни все просто, все понятно. Она всегда делала то, что чувствует, особо не погружаясь в размышления о причинах и последствиях своих поступков. Ведь папа всегда говорил, что нужно слушать свое сердце. Хотя, в то же время, бывало, он с тяжелым вздохом просил ее «хорошо подумать», прежде чем бросаться вслед очередному эмоциональному порыву.

И как тут разобраться?! По крайней мере, у неё никогда не возникало проблем с точным пониманием того, что она чувствует. И именно поэтому, в выборе между логикой и чувствами, девушка всегда выбирала второе…

Зефа внезапно вскочила на ноги, словно вспомнив о чем-то. Она опустилась на колени и пошарила рукой под кроватью.

Ага, вот он! Хель…

Из-за ее не слишком аккуратного обращения с учебником задняя обложка ветхой книги расслоилась на части. Недовольно бурча, девушка попыталась оценить масштаб повреждений.

Вроде, не все так страшно. Только… что это?

От задней обложки книги отошел внутренний слой, и между двумя частями явно было что-то еще. Зефа аккуратно стала доставать из потайного кармашка какие-то карточки, а потом и сложенный в несколько раз пергамент. Девушка покрутила его в руках.

Она начала осторожно разворачивать склеенные листы — пергамент раскрывался и становился все больше и больше. А тем больше она его разворачивала, тем круглее становились ее глаза. Зефа приоткрыла от удивления рот.

О, Боги Великие! Могучий Один, ты тоже это видишь?!

Перед Зефой на полу лежала огромная карта. Острова, острова… и драконы. Здесь и там были сделаны пометки: остров Разнокрылов, Громмелей, Огнеедов, места обитания Кипятильников и Громобоев, схема миграций Жутких жутей, Драконий Край… А этот остров в центре — это же старый Олух!

Зефа лихорадочно скользила глазами по карте, пытаясь рассмотреть все и сразу. Но нет. Нет. На карте не было пометки «Тайный Мир».

Тор, видел бы это Наффинк! Зефа схватила карточки, которые она тоже достала из обложки. Карточки по видам драконов! Старательно выведенные рисунки и оценки брони, силы яда, челюстей, мощности атаки… Зефа лихорадочно перебирала одну за другой.

Злобный змеевик: скорость — восемь, броня — шестнадцать… Кошмарный Престиголов: скрытность — одиннадцать на два. Ужасное чудовище: огневая мощь — пятнадцать. Жуткая жуть: атака — восемь, яд — двенадцать. Громмель: захват челюстей — восемь…

Как их много! Боги, как же интересно! Зефа порывисто схватила следующую карточку, и остальные тут же выпали у неё из рук. Она ошеломленно уставилась на картинку.

Класс: Кочегары

Броня: 30

Атака: 28

Огневая мощь: 27

Размер: Громадный

Опасность: Очень высокая

Приручить: Невозможно

Зефа смотрела на изображение дракона. Мощные выдающиеся челюсти, острые отростки: серые на голове, алые на туловище. Три пары глаз с узкими зрачками. На нее смотрел гигантская версия Клычка. Девушка прочитала название вида.

Красная Смерть.

***

Зефа быстро шагала через главную площадь, стараясь не смотреть по сторонам. Да убережет того Могучий Тор, кто попробует ее сейчас окликнуть.

Она не могла держать в себе то, что сейчас только что узнала. Ее худшие догадки, которые появились у нее после разговора с бабушкой и которые она боялась озвучить самой себе, все-таки были правдой. Отойдя от первого шока, Зефа, сжимая карточку в руке, бросилась было в комнату брата, но распахнув дверь, замерла на пороге. Наффинк крепко спал, даже не услышав ее вторжения. Девушка, кусая губу от досады, тихо затворила дверь. Он и так мается с плохим сном из-за мучившей его боли, и нее рука не поднималась вот так разбудить его.

Оставался еще один человек, который мог бы помочь ей справиться с раздирающим ее голову потоком лихорадочных мыслей. Зефа закрыла глаза и вздохнула, стараясь успокоится. Сколько еще можно откладывать эту встречу с ним?..

Девушка решительным шагом прошла через главную площадь, и уже почти свернула к монументу Великого Вождя, когда все-таки услышала свое имя. О, Тор, вот только этого ей сейчас не хватало. Она резко остановилась, шумно втягивая в себя воздух. Ну хорошо.

— Зефа? — ее еще раз окликнул тихий голос — он был уже ближе. Девушка, выдохнув, обернулась.

— Привет, Уг.

Светловолосый высокий юноша остановился напротив нее, обеспокоенно сводя брови.

— Ты спешишь? У тебя все в порядке?

— Да, да, — Зефа нетерпеливо оглянулась, — А ты разве не должен быть на тренировке?

— Как раз туда иду, — мягко улыбнулся парень. Но, видимо, заметив ее напряженность, он еще раз обеспокоенно спросил: — Точно все хорошо, Зеф? Что-то с Нафом?

— Нет, нет, с ним все в порядке. Все отлично, — торопливо выпалила девушка. Во имя Тора, что за нелепый разговор они ведут!

— А с тобой? — Уг внезапно протянул руку и участливо сжал ее ладонь. Ох, нет, ну почему он так смотрит на нее! Зефа сглотнула. Ладно. Как там мама говорила…?

— И со мной все в порядке, — мягко проговорила девушка, стараясь аккуратно вытащить свою руку из его ладони. Юноша не мог этого не заметить. Ему потребовалась секунда, что все понять. Уг отпустил ее руку. Его плечи понуро опустились.

Ох, славный, замечательный, такой хороший Угги! Зефа с болью смотрела на своего когда-то хорошего друга, а теперь друга Наффинка и ее отличного приятеля. Ну почему, почему он вдруг решил, что она ему нравится?!..

Угги всегда был нетипично для викингов вежлив и добр ко всем — наверное, поэтому они так хорошо поладили с Нафом. Юноша был спокойным и не по годам мудрым: хоть он и был младше Зефы, в детстве Уг частенько сдерживал ее безумные порывы и идеи.

А она поддерживала его, когда не стало его мамы. Зефа было шестнадцать, и она прекрасно помнила ту странную, печальную ночь, когда родилась Булочка. День, который должен был стать счастливым для семейства Ингерманов, омрачился ужасным событием. Зефа никогда не забудет, как горько плакала ее мама на плече у серого от печали отца, какими безликими были глаза брата-близнеца жены дяди Рыбьенога.

Заботливый и тогда еще совсем юный Уг словно взвалил на себя все заботы о своих нерадивых брате и сестре, тоже близнецах, которые тогда были не намного старше Булочки сейчас. Угги в одночасье стал еще более серьезным и взрослым, чем был до этого.

И при этом он ещё и находил время заботиться о своей давней подруге: мог принести Зефе миску бульона, когда она буквально на секунду залетала в Зал на обед, чтобы потом снова помчаться по своим делам; спрашивал, все ли у нее хорошо, когда видел ее задумчивой или уставшей… Зефа все время думала, что он делает это в силу своего характера. Но когда на Празднике последнего дня лета он подошел к ней и тихо начал говорить о том, что хотел бы пригласить ее провести этот вечер с ним, Зефа самым отвратительным образом быстро сменила тему, отвлекаясь, а потом и вовсе убежала из Большого Зала. В тот вечер ее мысли были заняты совсем другим, и разбираться еще и с этими… «трудностями» она совершенно не хотела.