— Ну, это сказка какая-то, — недоверчиво заметил Горюнов.

— Может, и сказка. Я уже сама не знаю, где тут правда, — упавшим голосом сказала Ольга.

— Ладно, оставим это. Вы находились дома, когда вам приснился тот странный сон? — уточнил Михайлов.

— Дома.

— Кто может это подтвердить?

— Моя бабушка. Я живу с бабушкой. Когда мне приснился тот ужасный сон, я долго не могла заснуть. Она тоже — я её разбудила.

— А утром?

— Утром я сразу пошла к Сергею.

— Вас кто-нибудь видел из соседей Кравченко?

— Не знаю. Наверное, никто.

— Значит, вас никто не видел и подтвердить ваше алиби некому? — ввернул Горюнов.

Ольга подняла на него опухшие глаза, в них появилось отчаяние.

— Вы всё еще думаете, что это я его убила, да? Но я же… Я звонила вам. Я… Я только нашла его, только нашла. Товарищ майор, поверьте мне, пожалуйста!

Михайлов бросил на Горюнова укоризненный взгляд, потом посмотрел на Ракитину:

— Ольга Викторовна, прошу вас, успокойтесь. Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы просто хотим во всем разобраться. Вы же видите, насколько своеобразная сложилась ситуация?

Ольга, понурив голову, быстро закивала.

— Вот и хорошо. Сейчас вы можете отправиться домой, отдохнуть и успокоиться. Но, пожалуйста, никуда не исчезайте, вы нам еще понадобитесь.

Ольга поднялась, с благодарностью посмотрела на Михайлова и спросила:

— Я правда могу идти?

— Конечно. Идите, внизу вас пропустят.

— До свиданья, — тихо промолвила она.

— Всего доброго, — ответил Михайлов и проводил её долгим взглядом до дверей.

— Во бабенка! Во дает! Сон провиденья, сон в руку! Прямо фантастика какая-то, — не утихал Горюнов, после того, как Ракитина ушла. — Вы ей хоть верите?

Михайлов задумчиво пожал плечами.

— А мне кажется, это просто совпадение. Однажды и у меня такое было. Сплю, вижу: на рыбалке. Вода по пояс, за спиной камыши в два моих роста, и клев, надо сказать, исключительный.

— И на следующий день ты отправляешься на рыбалку и удишь мешок карасей, — поддел его Семенов, до того молча сидевший за своим столом.

— Семеновна! — передразнил его Горюнов. — Ты опять ошибся: в тот день меня жена вообще на рыбалку не пустила. А между прочим, ребята, с которыми я не поехал, наловили тогда целый мешок рыбы.

Михайлов сидел за одним из свободных столов в кабинете своих новых знакомых, едва прислушиваясь к их болтовне. Ребята ему приглянулись.

Евгений Горюнов. По складу характера весельчак, говорун, всегда в настроении. Откуда столько энергии берется в его тщедушном на вид теле? Наверное, местный заводила, душа компании. Убежден, что в жизни нет ничего неясного. «Бог есть, это — как пить дать. Другое дело, что веры в него нам не привили», — услышал от него через несколько дней Михайлов.

Олег Семенов. Добрейшей души человек. Говорят, такие в милиции долго не удерживаются. «Вроде как в нашей профессии только злость и нужна. Да разве мало этой злости вокруг? Куда ж еще злее?» — думал Михайлов.

Ракитину они отпустили домой.

— Может, надо было с неё подписку о невыезде взять? — ненавязчиво спросил Горюнов.

— Вы все её подозреваете? — Михайлов посмотрел на Горюнова, откидываясь на спинку стула.

— А кого ж еще? Других-то не было. Одна она. Или тупик.

— Тупик стоял у самой хаты, — сказал Семенов.

Михайлов пропустил его слова мимо ушей.

— А как вы объясните такое небольшое количество крови?

— А? — насел на Горюнова Семенов. — Куда она делась?

— Как объясню? Да никак! — стал отбрыкиваться от них Горюнов. — Кто его знает? Может, у него и не было этой самой крови!

— Всё это меня смущает, — сказал Михайлов. — К тому же еще голова не отрезана, а как будто отгрызена кем-то.

— Волком или медведем. Надо запрос дать — вдруг кто из зоопарка сбежал? — сострил Горюнов.

— В область. — Опять засмеялся Семенов. — Так как у нас в городе зоопарка никогда не было.

— Ну, не было. Может, у кого ручной волк объявился, мало ли чудаков вокруг. И вообще: я устал, у меня сегодня была кошмарная ночь.

Их разговор прервал заглянувший в кабинет сержант.

— Товарищ майор, вас к себе товарищ подполковник приглашает.

— Сейчас иду, — сказал Михайлов и стал подниматься из-за стола.

— Мне вас ждать, Николай Николаевич? — спросил Горюнов. — Я так понял, что буду в нашем скромном городишке вашим гидом.

— Не беспокойтесь, Женя, оставьте мне только ключи от квартиры Кравченко, а сами займитесь, пожалуйста, его окружением. Встретимся, если не возражаете, часа в четыре.

— Хорошо, — сказал Горюнов. — Иду в окружение.

Подполковник Силаев, начальник Карского горотдела, беседовал в кабинете со своим заместителем. Увидев вошедшего Михайлова, жестом показал ему на стул неподалеку от себя и сказал:

— Сейчас, минуточку, Николай Николаевич, я скоро отпущу своего зама. Кстати, познакомьтесь. Тарасов Андрей Самойлович.

— Очень приятно, — сказал Михайлов.

Силаев с заместителем углубились в лежащие перед ними бумаги.

А Михайлов стал думать о своем.

Лжет или не лжет Ракитина? Если она убила Кравченко, то каков мотив? Как она утверждает, виделись они изредка — может, раз, может, два в месяц. Ольга была подругой его покойной жены. Встречались исключительно втроем. Ракитина иногда приходила к ним, они ужинали, болтали о пустяках, потом расставались. Никаких интимных отношений у Ракитиной с Кравченко, по её словам, никогда не было. Любовный треугольник, выходит, не вырисовывается. Тогда кто мог желать его смерти?

«Как мало я знаю», — подумал Михайлов, пожалев еще раз о недостатке информации.

— Ну с этим всё ясно, — закончил наконец Силаев и обратился к Михайлову:

— Вы меня извините, Николай Николаевич, что я вас не встретил. Мы с вами разминулись. Меня тогда срочно вызвал на провод Еремин. Вы же знаете, как у нас: еще и голову не просушишь, уже результатов требуют. Да, кстати. Кольцов принес мне рапорт по рейду. Думаю, дергать его не стоит. Он отличный сыщик, дело свое знает. Значит, так…

Силаев надел на кончик носа очки и стал зачитывать, бубня:

— Обследовано 4 подвала, 3 чердака… Выявлено 7 лиц без определенного места жительства… 5 мусорных баков…

Остальное пробежал глазами.

— В общем, голова Кравченко не найдена.

Михайлов, собственно, так и думал. Силаев спросил:

— Николай Николаевич, если не секрет, дело действительно настолько туманное, что мы сами справиться не в состоянии?

— Еще ничего определенного сказать не могу, — уклончиво ответил ему Михайлов. — Неясностей в деле хватает, и я сам еще не совсем разобрался, с какой стороны к нему подойти.

— Ну ладно, — неожиданно сказал Силаев, — а то я уж грешным делом подумал, не с проверкой ли вас к нам направили?

— Да нет, смею вас уверить, Виктор Григорьевич, я здесь не с проверкой. Просто случай, сами понимаете, выходящий за рамки обыденного.

— Это точно. Нечасто в нашей области, да, думаю, и во всей республике отгрызают людям головы. Разве только по телефону начальство, — засмеялся Силаев. — Бытовые вопросы ваши мы решили, остановитесь в гостинице, а обед, ужин — это по плану. Правда, компанию сейчас вам, к сожалению, составить не смогу — дела, а вечером, скажем, часиков в пять, я вас жду.

— Спасибо, Виктор Григорьевич, — сказал Михайлов. — Еще вопрос. Вчера вечером двое постовых… Вы бы не могли меня тоже ввести в курс дела?

Силаев посмотрел на Михайлова с некоторой долей удивления, но вслух ничего не произнес. Не привык, видно, перечить начальству.

— Здесь тоже много неясностей, — сказал он. — Скрывать от области мы ничего не будем, разберемся, какого хрена поздно вечером на служебной машине эти двое оказались за городом. Но факт нарушения установлен. Они действительно преследовали какие-то «Жигули», преследовали километров двадцать. И тут начинается какая-то чертовщина. Оставшийся в живых прапорщик Скачко утверждает, что, когда они, наконец, остановили машину нарушителя, тот с легкостью схватил его напарника Бутенкова за горло и играючи задушил. Не знаю, какой силищей надо обладать, чтобы сделать такое, тем более что, как утверждает Скачко, нарушителем оказалась женщина.