И тут, словно в ответ на её предположение, слабый свет вдруг озаряет сначала ножки кровати, потом ложе, на котором кто-то лежит. Кто-то, с головой укрытый белоснежным покрывалом.

Ольге становится любопытно, кто это. И хотя страх все еще не покидает её, она подходит к кровати, медленно протягивает к покрывалу руку, откидывает его и замирает в напряжении. На кровати, широко распластавшись, лежит, слегка улыбаясь, её друг Сергей. Ольга недоуменно смотрит по сторонам, не понимая, откуда он здесь взялся.

Сергей протягивает ей руку. Она подает ему свою. Вокруг ни звука, ни шороха. Сплошная тьма. Но Ольга больше не смотрит по сторонам. Только Сергею в глаза. Они неумолимо притягивают её.

Подойдя достаточно близко, Ольга склоняется над Сергеем и слегка касается его губ своими.

Его губы ни теплые, ни холодные. И совершенно безвкусные.

Ольга отклоняется от него. Сергей в блаженстве закрывает глаза, все еще улыбаясь и не отпуская её руки. Она смотрит на его округлые плечи, широкую грудь, плоский живот. Всё в нем гармонично, всё притягательно.

Неожиданно его рука начинает быстро холодеть. Ольга с удивлением смотрит на его бледную руку, которая становится еще холоднее. Ольга в страхе разжимает пальцы, и рука Сергея безвольно падает на кровать.

Ольга ничего не понимает, испуганно озирается по сторонам, но кроме кромешной тьмы, ничего вокруг не видит. Её сердце начинает учащенно биться. Она снова смотрит на кровать и видит перед собой кого-то, накрытого с головой покрывалом.

Теперь Ольга не пугается — она ведь знает, кто там лежит. Это же Сергей. Он только что был с ней. Еще несколько секунд назад они держались за руки.

Она не спеша снова стягивает покрывало.

Но — о, Боже! — его головы нет.

Головы нет!

Ольга просыпается от ужаса и никак не может прийти в себя. Настенные часы высвечивают двенадцать минут четвертого. Еще целая ночь впереди, но сможет ли она заснуть после такого кошмарного сна? Все в ней напряжено, все взволнованно и скованно одновременно.

«Почему именно мне приснился такой сон? — думает она. — Почему мне?»

Ольга поднимается, надевает домашние тапочки и бредет на кухню, чувствуя, что по крайней мере в ближайшие полчаса заснуть явно не сможет.

Стук чайника, который она поставила на плиту, разбудил её бабушку, Ирину Петровну. Та тоже поднялась и зашла на кухню. Увидев внучку, обеспокоено спросила:

— Оленька, боже, да на тебе лица совсем нет. Что случилось, девочка моя?

Ольга сидела на табурете и нервно комкала в руках полотенце.

— Ба, мне приснился плохой сон. Мне страшно.

Бабушка с облегчением вздохнула.

— Ну, это, милая, бывает, не переживай. Может, ты на ночь что-то съела или днем от чего-то расстроилась. Так бывает, — будто ничего не произошло, проговорила бабушка, а потом спросила:

— Что тебе снилось?

— Ой, ба, я до сих пор не могу прийти в себя. — Ольга попыталась все-таки осмыслить увиденное. — Какая-то темная комната, человек…

— Мертвый? — спросила бабушка так, словно сама всё видела или чувствовала.

— Я… Я не знаю, — побоялась сказать правду Ольга. Темнота, холод, мертвое тело — это так пугало её.

— Но даже если и мертвый во сне, — как ни в чем не бывало продолжала рассуждать бабушка, — это не страшно.

Она говорит так, будто ей каждый день снятся мертвецы.

— Иди, дорогая, спать, выбрось всё из головы, а то утром тебя не добудишься.

Но Ольге не так-то просто все забыть. Сон еще окружает её.

— Я еще немного посижу, бабушка, попью чаю, — тихо говорит она, и Ирина Петровна успокаивается:

— Ладно, надеюсь, потом ты заснешь быстро.

Сказала и пошла обратно в свою комнату.

— Спокойной ночи, бабушка, — крикнула ей вдогонку Ольга.

— Спокойной ночи, милая, — отозвалась Ирина Петровна.

Ольга осталась одна. Чайник еще не вскипел, и кроме шипения никаких звуков в нем не раздавалось.

«И все-таки, почему именно я?» — не могла успокоиться Ольга.

Может, этот сон — какое-то предупреждение? Простое предупреждение. Сергей заболел или заболеет? Но удобно ли будет после всего, что между ними произошло, прийти к нему?

Ольга колебалась.

Как он воспримет теперь её появление? В последний раз они виделись месяца два назад. Ольга, помнится, шла с работы. Смеркалось. Народ на улице поредел, кое-где в домах зажглись окна. Ольга шла не спеша, уткнувшись, как всегда, в землю. Когда подняла голову и посмотрела на другую сторону улицы, увидела, что по тротуару идет Сергей. Она окликнула его, помахала рукой, не долго думая, перебежала дорогу и подошла к нему.

— А я гадаю, ты это или не ты?

Сергей только сейчас вблизи узнал её и посмотрел недовольно.

— Чего тебе еще надо? — спросил. — Я же сказал: не лезь ко мне, не лезь!

— Но я хотела… — извиняющимся голосом пролепетала она.

— Чего, чего ты хотела?! — выкрикнул Сергей и заспешил от неё как от прокаженной.

Ольга недоуменно посмотрела ему вслед. Уже тогда каким-то странным и потерянным показался он ей. Конечно, она могла связать это с Лаймой, но, в конце концов, они с Сергеем знакомы не один день. И в прошлую их встречу он велел ей больше не приходить. Но после всего, что так испугало её этой ночью, она просто не имела права не прийти к нему еще раз. Может, его надо предостеречь от чего-то, предупредить?

«Не зря же он приснился мне, не зря», — подумала Ольга.

Чай оказался горячим. Ольга хлебала его понемногу.

Нет, думала, потом она себе этого не простит. Она просто обязана зайти к нему. Просто обязана!

И тут вдруг появилась другая мысль: «А если позвонить?»

Она тут же, не откладывая в долгий ящик, набрала номер Сергея. Прерывистый гудок. Никто к телефону не подходил. Дома он или нет? Пойти ему, вроде как, некуда. Где же он?

Ольга с досадой положила трубку.

Ложась в постель, еще раз прокрутила в голове свой сон. Теперь он не казался ей таким зловещим, и Ольга твердо приняла решение сегодня же заглянуть к Сергею.

С такой уверенностью она быстро заснула, и до утра никакие сны больше не беспокоили её.

Скачко почувствовал, как стынут ноги. Открыл глаза. Мягкий свет фар его машины кромсал темноту. Его передернуло. Холод, казалось, добрался до самых внутренностей. Скачко подтянул к себе колени, свернулся калачиком.

«Что произошло?» — подумал в следующую минуту. Он ничего не помнил.

От земли потянуло сыростью.

«Нужно подняться, а то так недолго и простудиться», — снова подумал он и стал подниматься. О том, что случилось с ним, можно было только догадываться. Память будто обрывалась где-то на середине.

Скачко поднялся и как очумелый поглядел вокруг. Увидев свою машину, удивился, почему она здесь. Пошел к ней, сел за руль.

«Может, я много выпил?» — подумал, ища в цепи своих воспоминаний оборванное звено. Кажется, он за кем-то гнался, кажется, это были «Жигули»…

Скачко ничего не помнил.

Как он оказался у поворота перед Грушовкой, далеко за городом, да еще в такое позднее время? Неужели был на ночном дежурстве? Бред какой-то.

А может, у них рейд? Скачко и этого не помнил.

Он завел машину, медленно развернулся, поехал по трассе в направлении к городу. Через пять минут добрался до Грушовки. Улицы поселка были пустынны, поселок спал.

«Какой черт меня сюда занес?» — всё не мог успокоиться.

Отъехав от Грушовки километра два, Скачко наткнулся на окоченевший труп своего напарника. Тот лежал, широко раскинувшись, уставив открытые глаза в звездное небо. Скачко выбрался из машины, подошел к нему и закрыл ему глаза. Теперь он начал припоминать всё, что произошло с ним вчера.

Они с Бутенковым сидели в машине. Мимо на приличной скорости пронеслись «Жигули».

Баба!

За рулем «Жигулей», кажется, сидела баба! Они погнались за ней. Да, да, они погнались за ней, а она будто играла с ними, сучка. То увеличивала скорость, то сбрасывала, издеваясь. Она основательно потрепала им нервы. Они готовы были разорвать её в клочья. Но всё вышло иначе. Бутенков погиб. Нелепо, непостижимо.