Ночевали в новом Дю Гутэ. Юрик с вечера выяснил у администрации приюта виды на погоду и остался доволен перспективами. На штурм вершины вышли в три часа ночи и, похоже, немного опоздали: на всю обозримую длину маршрут светился точками и группками огней, конкурируя с золотым свечением видимой далеко внизу обитаемой долины.

Когда они взобрались на снежистый гребень — действительно узкий настолько, что Майк перестал раздражаться настоянию гида идти в связке — наступил рассвет. Поднимающееся солнце осветило их справа, а слева, далеко на западе, линия раздела ночи дня удобно легла на молочно-белую пелену облаков.

— Были б тучи поближе, — сообщил Юрик, — мы могли бы полюбоваться собственными силуэтами.

Майк повернул голову налево и всмотрелся. Далеко, где-то очень далеко, в десятках километров от них, над темно-фиолетовым горизонтом с едва различимой границей неба и тверди, вырисовывались очертания Монблана. Огненно-красная кромка рассветного свечения медленно выдавливала тьму куда-то за горизонт, и чернота отступала, не в силах противиться мощи света.

Любовались недолго. Очередь к вершине двигалась, и часа через три они попали на ничем не примечательную площадку на макушке горы. Помимо прочих, здесь присутствовали и те самые украинцы, который Майк с Юриком обогнали в начале восхождения.

Желто-голубой флаг покоился аккуратно свернутым, а сами восходители, донельзя уставшие, восседали на похудевших рюкзаках. Перед ними алела половина огромного арбуза, а другая половина в виде зеленых корок наполняла мусорный мешок. Свежесть арбузного аромата перебарывала запах снега, и Монблан — а вместе с ним и ветры, неизменно овевающие вершину — застыл, словно вбирая в себя незнакомые ощущения.

Мешая английские и французские слова, ребята одаривали подмерзшими арбузными ломтиками всех желающих. Альпинисты качали головами, восклицали восторженно и принимали драгоценный подарок. Мыслимое ли дело, думал каждый, тащить на пятикилометровую высоту такой груз! И ведь не заморозили, хотя в приюте их никто не видел. Сумели сберечь!

«Чистой воды альтруизм», — изумился Майк. Они с Иржи взяли по кусочку. На такой высоте арбуз потерял большую половину сладости, а от его холодности заломило зубы.

— Бессмысленная затея, — заметил Юрик вполголоса.

— Зато красивая! — тихо ответил Майк и проговорил громко:

— Спасибо, ребята!

— Нэма за що! — нестройным хором отозвалась команда. Им явно нравилось наблюдать удивление на лицах восходителей, а еще больше — позировать, потому что запечатлеть неординарное событие поспешил всякий владелец камеры.

«Чего больше в таком поступке? — размышлял Майк, пока они с Юриком спускались с Монблана. — Немотивированной доброты или стремления к славе?»

Они шли без долгих остановок, и к утру были в долине. Иржи, получив двойную плату, уехал в Женеву первым автобусом, а Майк вернулся в гостиницу. Нужно было отоспаться и думать о восхождении на Маттерхорн.

* * *

— Не с кем идти? Нет свободного гида? Иди один! — Алекс, как всегда, говорил решительно, а проблем не видел вообще ни в чем.

— Три дня на все про все! Акклиматизация у тебя набрана, жумарить ты обучен, дюльфером тебя не испугать. Кошки купи самолучшие — тебе их на себе нести, им тебя на себе держать. Маршрут выбирай простой. Начинай из Швейцарии, двигай по гребню Хернли. Страховка там провешена, приютов по пути вдосталь. Обязательно найди сенбернара, у которого к сбруе пристегнута бадейка с коньяком, и сфотографируйся. Иначе Маттерхорн не зачтется!

Майк вежливо хохотнул шутке и отложил телефон. То же самое, только другими словами, ему говорила и Белла. «Преодолевай себя, — твердила она, — не зря же ты кровь на Алтае проливал, я в тебя верю, мой подарок станет твоим талисманом…» Сентиментальная чушь пополам с мотивирующими текстами. Но приятно, черт возьми!

Получасом раньше он собирался покинуть гостиничный номер в Шамони, вещи уже были собраны и упакованы. Он присел в кресло — на дорожку, вспомнилось ему — и вдруг сообразил, что не худо бы проконсультироваться с Алексом. Да и с Беллкой перемолвиться…

Разговоры его убедили. Ну, что, в самом деле, такого сложного? Идя в команде, поднимаясь на гору даже в связке, ты ведь все равно ОДИН! Никто за тебя не будет двигать ногами! Какая тогда разница? Говорят, конечно, что альпинисты-одиночки чуть ли не самоубийцы, да и тогда на Эльбрусе он получил неутешительный опыт… Н-да… Но прочь сомнения, решено! Он идет на Маттерхорн один!

Ну, почти решено… Эх, не спросил, как там в офисе дела.

Он снова набрал номер Беллы, и пока шли гудки, любовался блеском камня на подаренном ею кольце. У него день, в Москве вечер. Беллка только что была свободна, но кто знает.

Сигнал вызова сменился короткими гудками занятости. Тут же тренькнула СМС-ка. «Извини, занята, позже наберу».

Майк прикинул, который час в Гонконге. Пожалуй, Джо уже должен проснуться, хотя в офис идти ему еще рано. Потянувшись к трубке, он набрал номер. Ответ прозвучал без задержки.

— Как дела, Джо?

— Уйми свою помощницу, и будет отлично. Пока же — нормально.

— Донимает?

— Шлет директивы, как будто она нам начальник. Объясни ей, Майк, юридически мы — дочернее предприятие, но не структурное подразделение московской конторы. У нее нет права диктовать нам свою волю. Только ты, как учредитель, имеешь возможность…

— Нет-нет, — усмехнулся Майк, — учредитель вашей организации — наша московская фирма, а Беллка нынче — замдиректора. То есть выражать некие пожелания она может, но диктовать — нет. Да я ей и не позволю! Джо, дружище! Не обращай внимания на бабские глупости. Она меня развлекает. Она моя любимая игрушка, если хочешь! На данный момент… А ты просто работай как работал, а ее не слушай…

— Как ты ее на работу принял, я ни разу ее не слышал, — ответил Джо, — и не собираюсь. Что же до того, кто в доме хозяин… Смотри, чтоб ты сам не стал игрушкой в ее руках.

— Ты ревнуешь, что ли? — Майк рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. — Не замечал за тобой раньше таких склонностей!

— Иди-ка ты, Майк…

Они поболтали еще немного, повспоминали Бали и Гаити, сошлись на необходимости махнуть куда-нибудь посерфить — без задержек, вот только он спустится с Маттерхорна, и сразу.

Майк задержался в кресле еще минуту. Вот на самом деле, Белла ему — кто? Игрушка, как он сказал Джо? И во что сам Джо не поверил? Или любимая женщина?

Черт его знает. Нужно ехать в Церматт. Если идти через приют Хёрнли — то лучше всего из Церматта.

* * *

Такси домчало его от Шамони до Церматта за два часа. Солнце уже клонилось к закату, когда Майк разделался с переездными хлопотами и вышел из гостиницы прогуляться по городку. Да заодно и из снаряжения кое-что прикупить — кошки, карабины, перчатки с антифрикционным покрытием на пальцах.

Погода портилась. Южный ветер нес обрывки мокрых туч, и Майк с тревогой поглядывал вверх: как-то он пойдет на Маттерхорн по ненастью? Правда, фотографии атмосферных фронтов, сделанные из космоса, обнадеживали: ночью в Альпы должны были вторгнуться холодные и сухие ветра с северо-востока, так что дня три хорошей погоды у него есть.

К тому же вместе с нескользящими даже по ледяной корке перчатками он купил и носки, обещавшие быть теплее валенок — так что не замерзнет. Кошки отличные, с острыми зубцами из нержавеющей стали и покрытием, не дающим намерзать льду. Легкая и прочная обвязка. Специальные батончики, питательные и вкусные, с глюкозой. У него есть все, решительно все, что нужно для успешного восхождения на вершину Маттерхорна!

Вот только настроения нет…

Майк никак не мог понять, отчего ему неспокойно и что его тревожит. Он так и эдак перебирал события последних дней, недель, месяцев — и не видел ничего, что могло бы угрожать его благополучному существованию. Джо рапортовал об успешном течении дел. Беллка не сумела дозвониться, пока он ехал, но прислала СМС-ку с сердечками и поцелуйчиками. Интернет-банкинг убеждал без лишних слов: накопление капитала продолжается.