«Три покупки, — тут же прилетело от Кристины, — костюм, блузка и туфли».

«Пусть три», — согласился Майк и расхохотался. Теперь провинциальные родственники Кристинке по гроб жизни обязаны! Да и не жалко! Чем черт не шутит? Вдруг действительно хорошая продажница получится из девчонки? Или даже менеджер.

* * *

В тот же вечер к нему в комнату заглянул гость. Это было по меньшей мере неожиданно…

— Ни тебе, Майк, ни мне здесь на Буффало-Бей больше делать нечего, — сказал Алекс. Он сидел на стуле, сложив на груди руки, и горы на его коже бугрились, а волны ходили ходуном, повторяя движения мышц.

Как всегда, Алекс говорил открыто и прямо, без предисловий и околичностей.

— Ты, говорят, раздумывал про аренду яхты с капитаном? Давай лучше сходим на Килиманджаро.

Откуда он знает? Майк обмолвился как-то, что не худо бы нанять в Кейптауне небольшую яхточку и пройти на ней до Гибралтара, а там направо, вдоль Европы, он скажет, где остановить. Может, на Ивисе; может, на Мальте; а может, и на Кипре. Но Алексей услышать тех слов не мог — отсутствовал, а чтоб кто-нибудь ему пересказывал — возможно ли такое? Впрочем, какая разница… Идея-то все равно завиральная.

— Как ты себе представляешь этот поход? — осторожно спросил Майк.

С тех пор, как Джим упомянул о горах, идея восходительства не оставляла Майка. Заделаться альпинистом — это ли не круто? Покорить все вершины Земли — это не на досточке с водной горочки скользить. Тут тебе и удаль, и слава, и преодоление. Даже ордена дают за такое!

— Завтра утром укладываемся и улетаем в Танзанию, — ответил Алекс. — Скинемся на гида, купим пермит, наймем портеров — без этого нельзя. Пешком дойдем до вершины Кили. Я тебе кое-что покажу и кое-что расскажу.

«Что-то он необычайно многословен сегодня», — подумал Майк. И спросил:

— Почему я?

— А кто другой? — удивился Алекс, будто во всей Африке кроме него да Майка не жило ни души. — Я протолокся тут два месяца, перезнакомился с кучей народа. Все они хорошие люди, но в горы звать некого! Кроме тебя.

Горы! Килиманджаро! Действительно, пора! Давно пора! А то все море да море, доска да песок, или пешком по бережку — как привязанный. Килиманджаро же — по слухам — великолепен до кома в горле и слез в глазах, хотя там нет теплых туалетов и душевых с горячей водой. Высоко над землей, говорят, небо фиолетовое и такое прозрачное, что звезды видно даже днем…

— Хорошо, — согласился Майк. — Завтра выезжаем. Но скажи, это потому, что я единственный, кто кроме тебя да ребятни рисковал лезть в воду без гидрокостюма?

— Да нет, — пожал плечами Алекс. — При чем тут гидрокостюм.

И вышел.

* * *

Машина, приехавшая из аэропорта в национальный парк «Килиманджаро», остановилась у ворот. Теперь, когда они познакомились поближе и принялись за осуществление совместного проекта, Алекс не казался Майку заносчивым сухарем.

— Быстро не бывает, — объяснял опытный Алекс, — пока выпишут все бумаги, потоскуем.

— Что делать, потоскуем, — согласился Майк.

Он отыскал на сайте журнала «Вокруг света» статью о вулкане Килиманджаро и с интересом пролистывал материал. Почти шесть километров высоты. Несколько туристических маршрутов к вершине. Для альпинистов — отдельный путь, по-своему сложный и по-любому опасный из-за камнепадов.

— Как мы пойдем, Алекс?

— Маршрутом Лемошо, — прозвучал незамедлительный ответ. — Шесть дней с учетом акклиматизации. Все-таки мы с тобой прямо с уровня моря…

«Ну, парни мы вроде крепкие, — подумал Майк, — могли бы и побыстрей одолеть несчастные сорок километров пути. С другой стороны, куда спешить? Пейзажи, красоты, звезды… Прекрасное впитывается без спешки, писал кто-то умный».

«Неподготовленные восходители и суетливые туристы, — предостерегал журнал, — рискуют остаться без позитивных впечатлений. Пренебрежение акклиматизацией при подъеме на шестикилометровую высоту оборачивается полуобморочным состоянием на вершине Килиманджаро.

Здоровый человек, даже атлет, «прибежавший» на гору, испытывает кислородное голодание: его организм не успевает приспособиться к разреженной атмосфере. В условиях недостаточного газообмена мозг лишается способности воспринимать новую информацию. Запоминание происходящего идет из рук вон плохо.

Спустившись к подножию и придя в себя, горе-путешественник обнаруживает пробелы в собственной памяти…»

— Ты ходил раньше на Килиманджаро?

— Всеми разрешенными и всеми запрещенными маршрутами, — безо всякой горделивости сообщил Алекс. — Всего раз пятьдесят.

— Ого!

— Я тут гидом работал, спасателем в альпгруппе. Хорошее место. Колыбель человечества, можно сказать. Для меня это важно.

— Опасно тут?

— Мрут понемногу, — качнул головой бывалый альпинист. — Кто от старости, кто с перепою. Народу в гору прет тьма-тьмущая, за сезон несколько десятков тысяч. Так что чисто статистически цифра совсем небольшая. Но вообще в горах опасно, да.

— Зачем же ты ходишь в горы?

— За людьми. Точнее, веду туда людей, чтобы они стали настоящими. Только преодоление себя делает человека человеком.

— Ты и меня сюда притащил для этого? — вскинул брови удивленный Майк.

— Исключительно для этого, — бесстрастно подтвердил Алекс.

— А если мне не понравится?

— Вернешься на пляж кататься на доске и трахать восторженных дурочек. А-а, ну да — еще умиляться бедненьким негритятам.

— Разве это плохо?

— Не плохо, — Алекс повернулся к собеседнику и посмотрел ему в глаза. — Но и не хорошо. Это никак.

«Сумасшедший какой-то, — подумал Майк, — зря я с ним связался. Просто замечательно, что с нами идут носильщики и сопровождающий». И спросил:

— А ты знаешь, как хорошо? Знаешь, как надо?

— Конечно, — без тени сомнения сказал Алекс. — И не только знаю, но и делаю. Всю жизнь.

«Точно ненормальный, — решил Майк. — Весеннее обострение, что ли…»

К машине подходил гид с пачкой выписанных бумаг.

— Олл райт, гайз! — радостно сообщил он пассажирам. — Едем в отель, завтра стартуем!

Майк спрятал телефон в карман и уставился в окно.

* * *

Перед ужином Алекс предложил Майку спуститься в бар. Рюмка джина разогрела кровь, а бокал пива освежил чувства.

— Вы ведь все, в том числе и ты, — толковал Алекс, — живете неправильно. Только и делаете, что потребляете.

— Мы — паразиты на теле общества! — с пафосом произносил Майк и нетвердой рукой поднимал бокал. — Кто-то же должен? За нас!

— Человек должен созидать! Строить! Преодолевать трудности! — горячился Алекс. — Как ты не можешь понять?

— Почему не могу? — Майк подливал «Бифитера» себе и Алексу. — Мне мама об этом каждый раз говорит. Священная триада обязанностей: родить ребенка, посадить дерево, построить дом. Дом могу хоть сейчас! Садоводство — это не мое… Рожать не умею! Знаешь анекдот? «Может ли мужчина родить?» — спрашивают у армянского радио. «Наука утверждает — нет, — отвечает радио, — но опыты продолжаются!»

— Да я не о том, — отмахнулся Алексей, даже не улыбнувшись, — я в большом масштабе. В общем смысле!

— Ой, ладно, — возражал Майк, — ну, что может насозидать человек? Мы — инструмент энтропии! Так устроена вселенная!

— В том-то и дело, что не так! — восклицал раскрасневшийся собутыльник. — Человек способен и создавать, и главное, инициировать созидательные процессы. Нас, быть может, именно для этого и сконструировало мироздание — а мы сопли жуем.

— Не сопли, — возражал Майк, пытаясь подцепить вилкой закуску, — а сушеную каракатицу. С красным перцем и заношенной солдатской портянкой, судя по аромату. Ну, допустим, мы на весь бар — два созидателя…

— Допустим, — кивал, соглашаясь Алекс.

— … и у нас впереди ужин.

— Ужин! — подтвердил Алекс.

— Так скажи, брат созидатель, можем мы сделать так, чтоб здесь, на краю света, нам на ужин подали… — тут Майк на секунду задумался, — борща со сметаной?

— Сметаны тут не сыскать, — заметил Алекс, — а насчет борща — будь спокоен! Лучший американский рецепт. Повар стажировался у заезжего специалиста.