Портье внимательно просмотрел снимки и покачал головой. Эта девушка если и появлялась здесь, то давно. Вещи и документы в камере хранения? Нет, сэр. Мы не оказываем услуг хранения господам, не являющимся клиентами отеля. Другие заведения — возможно, но не мы.

К полудню Майк был вне себя от возбуждения и тревоги. Ему хотелось куда-то бежать, что-то обязательно делать — но куда бежать? И что делать? Заявить в полицию? О чем? Написать заявление о пропаже девушки, которую он не может найти целых три часа кряду? Полисмены вежливо улыбнутся и спросят, не поторопился ли господин беспокоиться? Шопинг, парикмахерская, косметолог; быть может, у мистера скоро день рождения и дама его сердца готовит сюрприз?

Майк извелся сам и измучил вопросами Мэнни. Но чем мог помочь Мэнни? В Доминикане три аэропорта, из одного можно улететь хоть на край света — но кто мешает Джули перебраться морем хоть в Пуэрто-Рико, хоть на Кубу? И почему обязательно самолет? Можно купить билет на круизный лайнер, коих тут в Пуэрто-Плате каждый день по нескольку, рассуждал Мэнни, а можно и вовсе нанять яхту, чтоб отправиться на Барбадос с ночевками на всех попутных островах.

— Возможно, ей захотелось отдохнуть от тебя, Майк, — успокаивал его Мэнни, — такое бывает, когда мужчина очень напорист, а женщина нежна.

Майку захотелось как следует стукнуть этого умника: чувствовалось, что в какой-то степени таксист прав, но правотою ненужной, неуместной и невозможной к осмыслению.

Наконец, поздно вечером, когда они с Мэнни уже сидели в номере, пришла СМС-ка. «Не беспокойся, со мной все хорошо. Я напишу тебе. Спасибо за все, Майк! До свидания!»

— Это она или с борта корабля пишет, или перед посадкой в самолет, — мудро заметил Мэнни. — Можешь выяснить, что сейчас отправляется. Ты знаешь, куда она может поехать?

«Влюбленный болван, — горестно думал Майк, — я так увлекся нашим романом, что даже не поинтересовался подробностями жизни Джули. Она говорила, что родилась в Сербии, что после нескольких лет московского замужества и работы в клубном бизнесе покинула Россию. Пробовала жить в Таиланде — но не понравилось, слишком пьяно и многолюдно там. Теперь вот прилетела в Доминикану… О большем я не спрашивал — неловко, потом как-нибудь — а сама она не рассказывала».

Но если обещала «напишу», значит, объяснит? Раз сказала «До свидания!» — то вернется?

— Мэй би, мэй би… — меланхолично соглашался Мэнни и прихлебывал из бутылки. В эту ночь он остался спать в номере Майка. А на следующий день прилетел Джо.

* * *

В Шотландию Джо, по его словам, летал не просто так. После окончания колледжа юный Джозеф Макальпин вернулся из Оксфорда. Родители, державшие небольшую сеть магазинчиков и пабов в окрестностях Эдинбурга, выделили сыну долю. «Выучился, парень, — это хорошо, сможешь грамотно вести торговлю, зарабатывать на жизнь», — сказал папаша Макальпин сыну.

Недолго думая, Джо решил нанять управляющего и в бизнес не соваться — хотя бы для того, чтоб не навредить, и не испортить дело, налаженное отцом.

Относительно скромный, но постоянный доход давал юноше возможность путешествовать по миру и обживать недорогие пляжи с хорошей волной. Управляющим Джозеф нанял собственного отца, причем зарплату положил ему в виде процента от выручки, а в ассортимент своего кафе велел ввести североафриканские вина и французскую выпечку.

Родители возмущались отходом от шотландских традиций, однако нововведение оказалось прибыльным: в туристический сезон европейские дамы с удовольствием пили вино и хрустели круассанами — пока их мужья наливались пивом и кромсали хаггис.

Инициативу распространили на всю маленькую империю Макальпинов и денежный ручеек превратился в небольшую речку.

Летал на родину Джо чтобы посоветоваться с родителями насчет работы где-нибудь в цивилизованном мире. Ну, нельзя же жить серфингом и только серфингом! Отчего бы не сделать карьеру, скажем, в Сиднее или Москве — тем более, что и там, и там у Джо есть друзья, они помогут.

Родители, понятно, предпочли бы видеть сына в Лондоне, Нью-Йорке или, на худой конец, в Шанхае — но и Сидней, и Москва тоже подходят. В России, сказала мама, уровень коррупции, кажется, зашкаливает? Возьми с собой, сынок, дюжину байковых рубашек: сине-зеленая клетка — наш тартан, в магазинах такого нет. Будешь презенты делать, чтоб взяток не давать! Все-таки мы — древний и знаменитый шотландский клан, добавил папа — и Джо умчался в аэропорт.

Получив теплую рубаху, Мэнни заявил, что она послужит ему зимней курткой, а Майк уточнил, должен ли он считать подношение взяткой? Да, подтвердил Джо, это взятка. Возьми меня на работу в Москву. Кем-нибудь. Не справлюсь — полечу к Джиму, рубашек хватит еще на пол-Австралии. И он потряс рюкзаком.

«Взятка» немного подняла Майку настроение: никогда до того и никогда после никаких взяток ему никто не давал.

— Ты принят! — согласился он. — Потом разберемся кем… Но у меня горе…

И он поведал Джо историю своей несчастной любви. Новый работник проявил себя незамедлительно.

— Ты веришь, что она сюда приедет еще раз? Держи купленным открытый билет, чтоб в любой день погрузиться на самолет и прилететь, а нанятый тобой детектив пусть отслеживает прибывающих. Компьютерная эпоха! Скоро все белые Джулии, прибывающие в Доминикану на отдых, будут махать тебе ручкой из е-мейла.

Гениальное решение, согласился Майк, но въездная виза может стать осложнением…

— Никаких сложностей, — заверил Мэнни. — Женись на доминиканке, и виза твоя навечно.

Как автор идеи, Мэнни получил задание подыскать невесту поприличней и не очень жадную. Ею стала Эридания.

* * *

Впечатление Эридания производила самое внушительное. Росту в ней было столько же, сколько и в Майке; возраста, ширины и веса — в полтора раза больше. «Женитьбой» белого господина она распорядилась здраво и со знанием дела, хотя под венец шла всего второй раз.

От первого — настоящего — брака у нее осталось двое детей и грустные воспоминания. Теперь же она ждала некоторой суммы денег и приличного поведения гринго во время церемонии, больше ничего. А то кое у кого хватает ума заявляться к муниципальному регистратору босиком…

Босиком — это преувеличение. На Майке красовались пляжные шлепанцы, слегка потрепанные бурной доминиканской жизнью, но прочные и удобные. «Нет, — сказала Эридания, — нужны туфли». Белые рубашки, спасибо настояниям Мэнни, будущий супруг и его свидетель купили по дороге. «И брюки, — твердила разборчивая невеста, — жених должен вести невесту к алтарю, будучи одетым в брюки!»

Туфли для Майка арендовали у муниципального охранника. Брюк же служитель отдать не пожелал, невзирая на предложенную плату и уважительно поднесенный стаканчик мамахуаны. Белоснежная сорочка со складками от долгого хранения, пыльные штиблеты непонятного цвета, серферские шорты и грива нечесаных волос: жених наверняка сражал наповал стильностью своего облика — но сам Майк, погруженный в переживания, этого не видел — и слава богу.

Невеста держалась с подобающим достоинством и проявляла снисходительность к будущему мужу. Роберто и Лили, приглашенные для обеспечения благопристойности, истово исполняли предусмотренные законом и обычаями функции.

Роберто внимал ключевым фразам государственного регистратора и толкал Майка, когда нужно было кивнуть и сказать «Си, синьор». Лили шушукалась с невестой как заправская подружка. Эридания теребила в руках платочек и волновалась так искренне, как будто и в самом деле связывала жизнь со стоящим рядом белым мистером.

Регистратор, увлеченный ответственностью своей роли и торжественностью момента, разливался соловьем, и конца его жаркой речи не предвиделось. Солнце палило нещадно, в зале стояла духота. От выпитого для смелости рома всех клонило в сон, а цветистые фразы государственного служащего, выкрикиваемые им нараспев, ввергали брачующихся и их свидетелей в транс.

Наконец речь регистратора кончилась, началось внесение записей в журналы. Подпись жениха… Подпись плачущей — «от счастья», как уведомил Роберто служащего — невесты… Обмен кольцами. Обязательный поцелуй — официальный и скромный. Всё! Майк с Эриданией — муж и жена, и супруг теперь может подавать прошение о предоставлении ему вида на жительство.