Замедляясь, я останавливаюсь и смотрю на толпу, чувствуя укол ревности при виде стольких моих одноклассников с их братьями и отцами. Они выглядят такими счастливыми вместе. Как бы в этот день, если бы мой отец был еще жив, и Лиам тоже здесь?

Избавившись от угнетающих мыслей, я бросаюсь к лестнице и спешу вверх по ней, торопясь вниз по коридору и в свою комнату в конце. Как только я зашла в туалет и проверила свои месячные, я обнаружила кровь на юбке и раздраженно вздохнула. Я забочусь о проблеме и переодеваюсь в зеленое платье длиной до колена, которое достаточно скромно для одобрения моих матерей.

Я надеваю простые трусы, которые мне совсем не льстят, которые я обычно использую для месячных.

Содержимое моей комнаты упаковано в коробки, так как я уезжаю сегодня, чтобы вернуться домой. Повсюду громоздятся коробки — в большинстве из них лежит одежда. Я сентиментально оглядываюсь вокруг, вспоминая все хорошие и плохие времена, которые у меня были в этой комнате.

Я дрожу, когда вспоминаю, как Луи шлепал меня, пока Лиам прятался в шкафу. Черт, я должна спросить его, почему он был так расстроен в тот день.

Запихивая диплом и платье в случайный пакет, я быстро ухожу. Еще раз спустившись вниз, мама останавливает меня и говорит, что ее охранники должны забрать мои вещи.

Когда я пытаюсь покинуть ее, она берет меня за руку и заставляет стоять рядом, пока она больше разговаривает с учителями. Конечно, все женщины лгут и говорят ей, что я была превосходной ученицей. Моя мать, очевидно, знает, что я ужасный студент, потому что все письма, которые она получила, говорят, что я снова попала в беду.

Мне кажется странным, что она знает, что меня шлепают. Опять же, она не знает, насколько суровы эти наказания.

Она думает, что меня просто иногда шлепали. Если бы она только знала, какой у меня сейчас синяк на заднице, она бы так мило не улыбалась Мисс Сучке. Я бы рассказала об этом маме, но я не хочу подвергать Луи опасности разоблачения.

— Вайлет, ты уже попрощалась? Мы скоро уезжаем, — моя мать говорит мне.

— Да, я уже достаточно попрощалась, — бормочу я, глядя на Лидию, которая стоит с людьми, которые должны быть ее семьей. Почему у нее идеальная семья?

— О! Здравствуйте, Мистер Томлинсон! — мама говорит весело, и я переключаю свое внимание на то, куда она смотрит.

Луи невинно проходит мимо нас, когда мама останавливает его. Он колеблется, не понимая, что она знает, кто он.

Паника начинается, когда я застываю рядом с ней.

— Вы один из учителей Вайлет, не так ли? Я заметила, что вы были единственным мужчиной, когда они называли профессоров во время церемонии, — она говорит и протягивает ему руку.

Не пожимай ей руку. Я молча молюсь.

— Да, Миледи. Да, я один из ее учителей, — он кивает ей, едва бросая на меня взгляд и вежливо пожимая ей руку.

Нервно отворачиваюсь, делая вид, что не интересуюсь разговором. Но единственная мысль, проходящая через мой мозг со скоростью миллион миль в час: моя мать только что коснулась руки, которая довела меня до кульминации.

— Она хорошо училась в вашем классе? — она спрашивает с любопытством.

Он выглядит так, как будто он предпочел бы разговаривать с кем угодно, только не с моей мамой. — Она приложила немало усилий. Ее оценки могли бы быть и лучше, но тем не менее, она была удовольствием в классе.

Я мысленно умираю, когда слово «удовольствие» выходит из его рта. На ум приходят образы его и меня в его кабинете на полу, когда его рука касается меня.

Моя мать не может знать, что мы сделали. Ему просто нужно уйти. Я никогда не хотела, чтобы он так встретил мою мать. Ей нужно думать о нем как о обычном, нормальном человеке, который совершенно доступен для меня, а не как о моем долбанном учителе!

— Ну, нам, наверное, пора идти, тебе не кажется? — я прерываю его, медленно приближаясь к двери.

Луи легко отвлекается от меня, когда мама ругает меня за то, что я перебиваю, но потом понимает время.

— Прошу прощения, но мы должны идти, если хотим успеть домой к ужину! — она щебечет, отворачиваясь наконец от него. — До свидания.

— До свидания, мадам, — Луи кивает и пятится, бросая на меня знающий взгляд.

— Увидимся через четыре дня.

В ответ, на его лице появляется ухмылка.

Я просто не могу дождаться, когда он приедет в поместье на три недели, но я ужасно нервничаю из-за неизбежной борьбы за то, чтобы Луи не попадался на глаза моей матери, не говоря уже о том, чтобы проводить с ним время, пока Гарри не узнает…

Комментарий к Fifty four

Блят. Еще один повод ненавидеть месячные(

========== Fifty five ==========

Поездка домой на лимузине матери, как ни странно, была довольно цивилизованная. Она избегала разговоров о браке, а я избегала разговоров о Лиаме.

Меня еще не совсем поразило, что я возвращаюсь домой навсегда. Но это внезапно становится реальным, как только водитель сворачивает с главной дороги, через железные ворота, и на нашу частную дорогу.

Длинная мощеная дорога, обсаженная высокими деревьями и фонарными столбами, возвращает мне знакомые воспоминания.

Тогда в поле зрения появляется большое поместье. Я почти забыла его огромные размеры и красоту. Я понимаю, что он будет моим, так как передавался из поколения в поколение, теперь, когда кажется, что Лиам не выйдет из тюрьмы.

Не хочу показаться неблагодарной, но я никогда не хотела жить в таком огромном особняке всю оставшуюся жизнь.

Мы подъезжаем к парадной лестнице, и Томас с Брекеном помогают нам выйти из машины. Выйдя, я некоторое время смотрю на дом, чувствуя себя по какой-то одинокой. Это не то же самое, что быть здесь, зная, что моего брата в тюрьме обвиняют в убийстве моего отца.

— У нас много работы до приезда гостей через несколько дней, Вайлет, — мама говорит мне, когда мы проходим через двойные двери и выходим из холода.

Высокий лай доносится из дверного проема справа, и я улыбаюсь, когда вижу своего маленького бишон фризе, которого я назвала Пиппинной. Она действительно самая милая собачка на свете.

Она взволнованно бежит так быстро, как ее маленькие ножки могут нести ее, все время тявкая, и я наклоняюсь, чтобы подхватить ее на руки. Я гладила ее мягкий белый мех и смеялась над ее счастьем, увидев меня снова.

Ее розовый язык облизывает мою щеку.

Видя выражение лица моей матери, я помню, что она что-то сказала мне.

Опуская Пиппинну, я смотрю на нее. Я снимаю пальто, из ниоткуда появляется горничная и забирает его у меня. — О какой работе ты говорила?

— Планирую твою свадьбу, дорогая, — она проясняется, и мои плечи опускаются. — Почему бы тебе не занять час, чтобы устроиться до обеда, а потом мы сможем поговорить в Западной гостиной?

— Ладно, — бормочу я.

— Вайлет, тебя чему-нибудь научили за эти четыре года? Ты так на меня не реагируешь, — она резко говорит, когда я иду к широкой лестнице впереди, Пиппинна следует за мной, бегая кругами.

— Просто… для меня это звучит нормально, — я смотрю через плечо ей в глаза и делаю фальшивое вежливое выражение, просто чтобы сделать ее счастливой.

Потом я поспешила вверх по лестнице, следуя за Брэкеном, у которого есть кое-какие мои вещи. Он идет прямо в мою комнату и бросает их, прежде чем уйти.

Мне удалось собрать целую кучу хлама за последние четыре с половиной года в школе. Я чувствую себя плохо из-за количества поездок, которые мне, вероятно, придется совершить.

Войдя в свою просторную комнату, отделанную светло-голубым и серебристым, я снова чувствую себя одинокой и уже скучаю по Луи, как ни странно это признать.

Все так, как я оставила. Кроме моих случайных визитов во время каникул и горничных, приходящих убирать.

Я иду прямо к своей двуспальной кровати и прыгаю на плюшевое покрывало, удобно растянувшись на животе.

Пиппинна вскакивает с тихим визгом и прыгает ко мне, забираясь на спину и успокаиваясь.

Измученная, я начинаю засыпать, мои мысли вращаются вокруг Луи и того, как мы обсуждали нас.