— Возможно, ты сможешь навестить его, — предполагает он.

— Я не хочу просто навещать его, Луи. Я хочу, чтобы он вернулся домой. Я хочу, чтобы все вернулось в норму, когда папа был жив, и мы все были друзьями, и мама не была контролирующей дурой. Я просто… отчаянно хочу, чтобы Лиам вернулся домой, — говорю ему честно, чувствуя себя слишком эмоционально. Полагаю, у меня месячные.

Луи замолкает, задумчиво глядя на меня. Мы стоим там некоторое время, просто глядя друг на друга и желая, чтобы мы могли держаться за нас.

А потом в комнату входит женщина и говорит нам встать в очередь. Луи приходится оставить меня, чтобы сесть в зале, и он неохотно делает это, с тоской глядя в мою сторону.

Это занимает гораздо больше времени, чем необходимо, чтобы выстроить всех нас, девочек, правильно, но как только женщина удовлетворена, мы слышим, как в большой комнате начинает играть музыка, и она открывает дверь.

Мы входим в большую комнату с прямыми спинами и делаем маленькие шаги, как нас учили. Мы поднимаемся на сцену и занимаем свои места, глядя на публику. Я сразу вижу мою мать, так как она надела дорогой наряд и сидела в позе самодовольного пуделя.

Честно говоря, вся церемония размыта. Я чувствую, как гнев растет всякий раз, когда Мисс Уикхэм издает речь. Она выглядит такой невинной перед всеми нашими семьями, но я вижу ее насквозь.

Она меня не обманет.

Дамы и господа, эта школьная хозяйка, которую вы все так уважаете, на самом деле славится тут жестоким обращением с детьми и извращением, не говоря уже о том, что она сексуально преследует учителей.

Я хочу прокричать это всем подряд, но тогда она разоблачит Луи, и у него будут неприятности, а я не могу этого допустить.

Вскоре мы с девочками стоим и получаем наши дипломы. Я беру свой и поспешно пожимаю руку Мисс Уикхэм, стараясь не задерживаться и не рисковать, что ее пылевые клещи заползут мне на руку.

Я смотрю на Луи, и он гордо улыбается мне, хлопая.

И вот тогда я понимаю. У меня получилось. Я прошла через эту школу и теперь могу уйти, чтобы никогда не вернуться.

***

Потом я заставляю себя немного поговорить с мамой, чтобы быть вежливой, а потом убегаю, глядя сквозь толпу на Луи. Пробегая массу людей, я иногда останавливаюсь, когда мои одноклассники обнимают меня с поздравлениями, но мои глаза все время ищут моего учителя.

Наконец я замечаю его, прислонившегося к стене рядом с офисом. Я медлю, зная, что кроме нас в зале никого нет. Гул постоянной речи кажется далеким, когда я иду к нему.

Он проскальзывает в свой офис, и я следую за ним.

Я спешу в его кабинет, а он закрывает дверь.

— Дорогая, ты сделала это, — он дышит, берет меня за руку и тянет в комнату, чтобы прислониться к столу.

— Я так и сделала, не так ли? — я размышляю с недоверием. Честно говоря, так как я никогда не была умной в учебном плане и никогда не думала, что зайду так далеко в своем образовании.

— Я думаю, ты заслуживаешь награды за свой тяжелый труд, — он говорит низким, сексуальным тоном, от которого мне хочется упасть в обморок.

— Награды? — шепчу я неуверенно, и появляется ощущение, как моя кожа нагревается, когда он берет меня за талию и притягивает к себе.

— Мхм, — он улыбается и нежно целует меня в щеку, а затем откидывается, чтобы лукаво на меня посмотреть. Я жду, когда он поцелует меня еще раз, но он не целует.

Взволнованная, я снова падаю в его объятья и хмурюсь. — Только один поцелуй?

Он фыркает: — О, так теперь ты хочешь большего? — он дразнит меня. — Не могу сказать, что я хочу подать жалобу.

И с этим он сокращает расстояние между нашими ртами и прижимает меня к своему телу.

Я с нетерпением отвечаю и провожу пальцами по его волосам, не заботясь о раздраженных звуках, которые он издает, когда я путаю его идеально уложенные волосы.

Проклятые слова наполняют мой разум, когда он агрессивно целует мой рот и умудряется прикоснуться к моему языку.

Я никогда в жизни не хотела целовать его так сильно.

Внезапно, он разворачивает меня и поднимает, сажая на стол. Я издаю стон боли, когда моя бедная, вся в синяках задница прижимается к юбке и дереву.

Но он воспринимает это как стон, потому что он просто раздвигает мои ноги и двигается между ними, чтобы поцеловать меня еще.

Моя бедная задница горит, но я не могу заставить себя сказать ему, что мне больно.

Его поцелуй такой увлекательный, и не хочу испортить момент. Поэтому я стараюсь не обращать на это внимания и притягиваю его к себе, наслаждаясь тем, как он берет меня за бедра и тащит к краю стола, чтобы наши бедра соприкасались.

Действие вызывает боль в моей заднице, и я громко задыхаюсь, зарабатывая низкий стон от Луи, поскольку он думает, что мне это нравится. И что ж, я сделала это.

Рука Луи задирает мое платье вверх по ноге, обнажая еще больше плоти. Его губы слипаются с моими, а его руки сжимают мои бедра, снова и снова притягивая меня к себе, как будто мы неделимы.

Несмотря на боль, я нахожу, что удовольствие, которое я получаю, перевешивает все остальные чувства. Во всяком случае, она почти приятна, что пугает меня.

Его рука продолжает медленно подниматься вверх по моему бедру, все ближе и ближе к моей промежности, в то время как его другая рука снимает с моей головы кепку, и она падает позади нас на его стол.

— Луи, — я стону в его рот, обхватив его ногами.

— Черт побери, Виолетта, ты так увлекаешься, — он бормочет, делая передышку, чтобы посмотреть мне в лицо. Однако его рука дразняще прижата к моей промежности, и мне приходится глубоко вздохнуть, чтобы взять себя в руки.

— О боже, — мои глаза расширяются, я вдруг о чем-то думаю. — А что насчет камеры?!

Он только хихикает, ни на йоту не переставая. — Я нашел ее и снял.

— И уничтожил её? — спрашиваю.

— Нет. Я её спрятал, — говорит он, озорной блеск появляется в его глазах.

— Ты спрятал её? — спрашиваю я смущенно.

— Мхм, — он кивает, явно довольный собой. — Я спрятал её там, где никто никогда не найдет её, и положил перед ней фотографию, чтобы в следующий раз, когда Зануда посмотрит на свои записи, она не могла увидеть, где она находится.

Забавляясь, я спрашиваю: — Что это за картина?

Он пожимает плечами, ухмыляясь.

— Спанч Боб.

Смеясь, я кладу руки ему на грудь, чтобы успокоиться и перекладываю на стол, вспоминая что-то еще, а затем быстро задумываюсь. Он снова хочет меня поцеловать, но я его останавливаю.

— Луи, мы должны остановиться, — говорю я серьезно.

Слегка нахмурившись, но все же гордо повернувшись, он наклоняет голову. — Почему?

— У меня, кажется, начались месячные, — я заикаюсь, мои руки по-прежнему лежат на его шее, а ноги широко расставлены, и он стоит между ними.

Усмехнувшись, он качает головой. — Никаких месячных, Вайлет. Ты просто возбуждена.

Покраснев, я смотрю вниз, когда он слегка целует меня в щеку. — Нет. Я знаю, что такое возбуждение. Я что-то чувствую с самого начала церемонии.

— Ах. Будем надеяться, что твои трусики не все в крови, — он ухмыляется моему смущению и явно удивлен. — Ты могла бы проверить, прежде чем прийти ко мне. Нам не пришлось бы останавливаться.

— Мне просто нужно было тебя увидеть. Я не могла ждать. Но мне нужно пойти проверить, прямо сейчас, — я говорю неохотно, но знаю, что сделала только хуже.

— Расслабься, твои трусики сдержат это, — он уверяет меня, когда я спрыгиваю со стола и вздрагиваю.

— Ну нет…

Я смотрю на него.

— Что? — он следует за мной к двери.

— Мои трусики не сдержат, — я поправляю его и улыбаюсь. Он выглядит смущенным, поэтому я поясняю озорным взглядом, освобождая свою руку от его. — Они не сдержат, потому что на мне нет трусиков.

Я ухмыляюсь, когда он стоит там с похотливым выражением, и я спешу к двери, выскальзывая. — Ты непослушная маленькая девочка, — я слышу, как он бормочет, когда я закрываю дверь.

Я спешу вниз по коридору и к передней части школы, где все еще много учеников со своими семьями стоят и разговаривают. Моя мать разговаривает с Мисс Уикхэм и несколькими другими учителями.