— Спасибо, Гарри.

— Тебе холодно? — спрашивает он, подходя ко мне.

— Нет… Я в порядке, — отвечаю я, понимая, что мне хочется плакать.

Я сейчас в замешательстве и растерянности. Мой разум не остановится ни на чем, кроме Гарри и Луи. Я уже выбрала Луи, но когда Гарри идет и делает эти маленькие вещи, я чувствую, как что-то шевелится во мне. В моей жизни происходит слишком много вещей, которые я не могу интерпретировать.

Как только солнце исчезает за холмами, и небо начинает темнеть, Гарри ведет меня обратно к дороге, и мы идем обратно в мою школу.

Я могу сказать, что его беспокоит мое молчание и отсутствие ответа, которого он, вероятно, хотел, но он не комментирует это. Он провожает меня до входной двери, где берет меня за руку и слегка целует костяшки пальцев.

Когда я пытаюсь отстраниться, чтобы он знал, что я иду внутрь, он не позволяет мне отойти и держит меня на месте, нежно целуя мои губы. Он отодвигается и обхватывает мое лицо одной рукой.

— Не волнуйся, Вайлет. Я могу сказать, что ты борешься. Я не ожидал, что ты влюбишься в одночасье, — он шепчет, выглядя немного грустным.

Виновато я киваю и смотрю, как он поворачивается и спускается по ступенькам и идет по подъездной дорожке к дороге. А потом я возвращаюсь в дом с кольцом на пальце.

•••

Во вторник у меня экзамены по французскому и математике. После занятий в течение нескольких часов прошлой ночью я почти не спала; в основном потому, что я не могла спать с Луи, так как он уехал на пару дней по делам. Он вернется в четверг на экзамен по биологии.

Мне кажется, что в последнее время я почти никогда не нарушаю правила; или, по крайней мере, меня больше не ловят на нарушении правил. Это был самый длинный период времени без наказания, который у меня был с тех пор, как я начал ходить в эту школу, что это почти похоже на обычную школу… почти.

У меня столько всего на уме, что я не могу думать ни о ситуации с Гарри, ни даже о Луи. Я использую свой плотный график как предлог, чтобы не беспокоиться о Лиаме. Потому что всякий раз, когда я это делаю, мне хочется плакать, а потом я не учусь. И я знаю, Лиам хотел бы, чтобы я сделала все, что в моих силах.

В среду у меня экзамены по химии, литературе и искусству. Конечно, экзамен по искусству — это легкий ветерок, так как я занимаюсь искусством как хобби.

И к четвергу, я почти сгорела со всеми этими экзаменами. У меня осталось только два: этикет и биология.

Луи, наконец, вернулся сегодня, и я ловлю его в коридорах по дороге в его класс после экзамена по этикету. — Привет.

Он поворачивается и видит меня. — Привет, Вайлет.

— Как прошло твое маленькое путешествие? — спрашиваю я, шагая рядом с ним.

— Все было хорошо — ничего особенного, — он просто шепчет.

Мы подходим к классу и входим, а я сажусь за стол, нервно ударяя ногой по ножке стула.

Как только все девушки находят свои места, Луи вздыхает и раздает тесты. Он повторяет правила, пока идет по рядам. Я закатываю глаза, когда вижу, как Стефани указывает на его задницу и хихикает своим друзьям, когда он повернулся к ним спиной.

— У вас есть полтора часа, — он сидит за столом и ухмыляется мне, прежде чем Холли поднимает руку, чтобы задать вопрос.

Когда он отвлекается, Лидия, которая стоит позади меня, наклоняется вперед и похлопывает меня по плечу. Потом она шепчет себе под нос. — Помнишь тот маленький секрет, о котором я тебе рассказывала?

— Мне все равно, что это Лидия, — бормочу я в ответ.

— Думаю, тебе будет не все равно, когда я скажу, — она хихикает от удовольствия. — Видишь ли, Вайлет, я знаю, кто рассказал о Лиаме.

Моя спина напрягается, а глаза выпучиваются.

— Это был мистер Томлинсон, — она тихо хихикает, так что никто не услышит, кроме меня.

Вздох покидает мой рот, и я становлюсь изможденной, ужас проносится через меня. Я поворачиваюсь к Лидии, и она откидывается на спинку стула, самодовольно скрестив руки на груди.

Нет. Не могу поверить, что это правда. Луи бы никогда. Он знает, как много Лиам значит для меня! Она врет, но что-то во мне говорит, что это правда.

— Можете начинать прямо сейчас, — Луи говорит, и есть перетасовка, когда все приступают к завершению экзамена.

Мой разум в беспорядке, и я не могу думать об экзамене. Все, о чем я могу думать, это о том, что Лидия только что сказала мне и что это может означать, если это правда. Это значит, что Луи на меня наплевать. Он больше заботится о правилах и указаниях, чем обо мне.

И что важнее, чем причинить мне боль, он подверг Лиама опасности. Теперь, если мой брат приговорен к пожизненному заключению, это будет вина Луи.

Зачем ему это понадобилось?

Когда его взгляд встречается с моим, я бросаю на него холодный жесткий взгляд, который заставляет его склонить голову.

Не смотрите на меня так невинно, мистер. Я знаю, что ты сделал.

Я молча проклинаю его в голове и сижу там, кипя от злости. Мне тоже очень больно. Он выглядит обеспокоенным, когда я продолжаю бросать на него смертельный взгляд и сжимаю карандаш, пока он не сломается.

Луи прочищает горло. — Вайлет, начинай работать. Прошло уже пять минут.

Я молча, по-детски нахально подражаю ему, а потом смотрю на свою бумагу. И тогда я понимаю, что мне нужно преуспеть в этом, если я хочу получить высшее образование.

Лидия, очевидно, выбрала этот момент, чтобы сказать мне, чтобы я была так расстроена, что провалила этот тест. Она — сучка, и я убью ее.

Я стараюсь изо всех сил блокировать то, что я только что узнала, и сосредоточить все свое внимание на тесте. На это требуется время, но я каким-то образом успеваю закончить его как раз вовремя. И тогда я встаю, чтобы отдать его ему, моему учителю.

Осталась только Гвен, и она быстро встает, дает Луи свой тест и спешит за дверь. И, наконец, мы одни после того, как дверь за Гвен захлопнулась.

Когда я подхожу к его столу, я пытаюсь контролировать свои эмоции. Но этот план проваливается, когда мои руки решают восстать, и я хлопаю тестом по его столу, заставляя его быстро поднять глаза.

— Вайлет, что на тебя нашло? — он спрашивает невежливо.

— Что на меня нашло? Ты серьезно спрашиваешь? — раздраженно отвечаю я.

— Не уверен, что понимаю, о чем ты говоришь, — он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди.

— Не прикидывайся дурачком. Я знаю, что ты сделал. И это было низко, даже для тебя, — я говорю ему, недоверчиво качая головой.

— Вайлет, — бормочет, его выражение лица становится более серьезным, чем раньше, как будто он понимает, что я говорю. Думаю, он понимает, что я знаю, что он сделал.

— Как ты мог? Я думала, ты заботишься обо мне! Я думала, что что-то значу для тебя, — продолжаю я, оттолкнувшись от стола и чувствуя, как слезятся глаза.

— Вайлет… ты ничего не понимаешь. Я не хотел этого делать, — он говорит мне, стоя со своего места.

И вот тогда приходят слезы, потому что он только что признался в этом. Он на самом деле рассказал о Лиаме, и теперь мой брат в тюрьме и, вероятно, будет там до конца своей жизни…

Из-за Луи.

— Я не могу тебе поверить, — выплюнула я.

Он обошел стол и потянулся ко мне, но я отступила и вытянула руки перед собой. — Не прикасайся ко мне. Зачем тебе это понадобилось?

— У меня не было выбора. Ты правда думаешь, что я хотел бы сделать с ней такое? Когда у меня есть ты? — Луи говорит, и я останавливаюсь.

Она? О чем это он говорит?

— Что? — спрашиваю, затаив дыхание.

— Я никогда не хотел делать с ней такие вещи, но она не оставила мне выбора. Она манипулирующая и могущественная, — он объясняет, но я только больше запуталась. Он замечает это и идет дальше. — Я бы никогда охотно не дал сексуальную благосклонность Мисс Уикхэм, но у меня не было выбора.

У меня отвисает челюсть, и я спотыкаюсь, еще больше ужасаясь. — Что?!

Я кричу в изумлении и ужасе.

Комментарий к Forty nine

А Я ВАМ БЛЯТЬ ГОВОРИЛАААААААААА