Где-то через полчаса, моих усиленных тренировок с самоконтролем, дверь в темницу отворилась и ввалилась добрая половина клана. Впереди шли Артем и Карл, которого держали сразу трое: Евгений, Андрей и Денис.

Девочки в скопе тоже зашли, следом. Увидев мою камеру, Наташа закричала и кинулась ко мне. На ходу ее остановил Рустам, который, по всей видимости, прибыл с остальными.

Пока Карла запихивали в соседнюю камеру, я взглядом сканировала каждую часть его тела.

Губа разбита, рубашка порвана, судя по хромоте, нога тоже повреждена.

Как эти твари посмели!

Как ужаленная я вскочила на ноги и вновь принялась барабанить руками по стеклу, добивая и без того расшибленные конечности.

Не помню, что бы когда-то в жизни так кого-то ненавидела. Моя душа желала мести. В глазах горел не здоровый огонь, желающий испепелить находящихся снаружи людей.

— Сукины дети! — орала я. — чтоб вы все сдохли! Выпустите!!!

Я не обращала внимания ни на сдавленные всхлипы со стороны девочек, не на укоризненный взгляд Евгения, ни на боль, отражающуюся в глазах Артема.

Лишь ухмылка Карла, блуждающая по его лицу, привлекла мое внимание, и я замолчала, залюбовавшись.

Оказавшись внутри камеры, Карл, уселся на скамью и вперился в меня взглядом.

Я чуть ли, не пища от радости подпрыгнула к разделяющей нас толстой стенке стекла, и обеими руками уперлась на нее.

— А ты молодец. — тихо сказал Карл. В его голосе сквозили ядовитые оттенки. — Подставила своего господина…

— Нет, нет… — в ужасе бормотала я, садясь на пол. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы он любил меня, что бы сказал, как раньше что я «хорошая».

— Эй, Артем. — обратился Карл. — Хочешь, фокус покажу? — И не дожидаясь ответа, снова посмотрел мне в глаза.

— Ты очень плохая девочка! Ты подвела своего хозяина.

— Нет. Нет. Нет! — слезы лились из глаз. Хотелось броситься ему на шею и молить о прощении.

— Ты еще можешь заслужить мою любовь. — усмехнувшись сказал Карл.

Подняв глаз, я с надеждой посмотрела на него, ловя каждое слово.

— Я прощу тебя… — медленно, проговаривая каждое слово, начал Карл. — Если. Ты. Умрешь.

Пока я пыталась переварить, что он сказал, Артем бросился открывать мою камеру, а Карл повторил.

— Убей себя. И ты прощена.

Все инстинкты самозащиты тут же отключились, уступив месту, облегчению. Меня простят. Все что нужно сделать, это убить себя.

Не раздумывая ни секунды, я схватила с пола, лежащую туфлю, которую носила весь вечер и решив, что это лучший инструмент для суицида, занесла ее шпилькой над шеей.

В этот момент дверь камеры распахнулась, и Артем успел выхватить ее у меня из рук в самый последний момент.

Я зарычала и попыталась отобрать желанный предмет. Артем не стал долго раздумывать, выбросив туфлю из камеры, он схватил меня за плечи и повалил на землю.

— Очнись! Хватит! — он тряс меня и пытался привести в чувство.

Я старалась. Правда старалась, вспомнить кто я и где. Почему ненавижу дорогих мне людей и испытываю странные чувства к незнакомцу.

Но все застилал ядовитый туман. Исполнить желание. Я должна была непременно исполнить его желание. Умереть.

Я не хотела умирать, но хотела исполнить его желание. Именно это дилемма заставила меня замолчать, перестать вырываться и на какое-то время прислушаться к окружающему меня миру, делая глубоки вдохи и выдохи.

На заднем плане, плакала Наташа. Рустам ей что-то тихо шептал. Евгений и Валерий о чем-то общались, Карл словно ненормальный ржал на весь подвал. А потом я услышала его.

Артем, сидел на мне верхом, прижимая руки к полу. Его учащенное сердцебиение, запах его парфюма. Я вдруг вспомнила, за что полюбила его, когда-то. За силу, за понимание, за ответную любовь. И этому человеку, которого я люблю всем сердцем, в данный момент я причиняла жуткую душевную боль.

Собравшись и кое-как, приведя мысли в порядок и отказавшись от мысли покончить с собой прямо здесь и сейчас, я тихо позвала: — Артем.

Он устало поднял на меня глаза и наконец, отпустил руки, прикоснувшись ладонью к щеке.

— Умница. Потерпи, Николай уже в лазарете. Пойдем туда или ему самому прийти?

Быстро соображая, где я смогу чувствовать себя лучше и краем глаза видя ухмылку Карла, я зажмурилась и тихо, и быстро попросила: — Унеси меня от сюда.

Облегченно вздохнув, Артем тут же водрузил меня к себе на руки. — Как пожелаешь.

Обхватив его за шею, я уткнулась носом в его грудь, сосредоточившись на дыхании и его запахе.

Так мы миновали толпу зевак, и преодолев лестницу и холл, благополучно добрались до лазарета. Оказавшись внутри, прежде чем лечь на холодный стол, я почувствовала острую боль от иглы, где-то в области поясницы.

Стиснув зубы, и крепче вцепившись в шею Артема, я ждала, когда Николай закончит ставить укол.

— Ну ты даешь. — просто ответил Николай, вынув иглу из моего тела и помогая Артему уложить меня на стол. — Стоило мне на пару часов уехать, на задание, как ты умудрилась получить увечья.

Артем сел рядом. Медленно поглаживая меня по голове, он осматривал мое тело, в то время как Николай взялся за восстановление моих отбитых рук.

Сознание медленно возвращалось. В голове был полный сумбур, и появилась тошнота.

Вместе со всем этим пришла и жуткая боль. Каждый палец на руках болел так, будто по нему били молотком.

Взвыв от приступа боли я, было попыталась схватиться за руки, как Артем одновременно с Николаем остановили меня.

— Обезболивающего ей сейчас нельзя… — виновато пробормотал Николай, вновь берясь за мою руку.

— Ничего. Я сам. — просто ответил Артем. — теперь думаю можно.

Слезы наворачивались на глаза, я в надежде поглядела на Артема, но ничего кроме бездонного моря, в его глазах не увидела. Через секунду, может и больше, его взгляд поглотил меня, застилая все сознание бездонным выкрашенным багровыми цветами морем, с маленьким плотом и молодым человеком на нем где-то вдалеке.

Я снова погрузилась в его сон.

Это не было предположением, я точно знала, что сплю и что мне сниться сон, который дарует мне сознание Артема.

Усевшись на берегу, я сидела и ждала, когда же начнётся гроза, и первые капельки польются по моему лицу. Но море было по-прежнему безмятежным, а грозовые облака продолжали плыть, будто обычные светлые облачка в ясную погоду.

Это был мир покоя. Долгожданного спокойствия, которому так радовался уставший и воспаленный ум, в этот переполненный событиями день.

Открыв глаза на следующий день, я нашла себя лежащей в нашей с Артемом спальне, укутанной в два одеяла. За окном было темно. Возможно, уже наступил вечер. Не помня, во сколько вернулась вчера домой и как вообще я сюда попала.

Голова гудела от странных воспоминаний. Взяв с тумбочки заготовленный стакан с водой и таблетку аспирина, я опустошила его залпом. От вертикального положения голова пошла кругом. Схватившись за голову, я вернула ее обратно на подушку, облегченно вздохнув.

Здорово я вчера надралась.

В голове каша, во рту кака. Классика!

Бормоча проклятье своему нездоровому пристрастию к алкоголю, и торжественно заявляя всему свету, что с сегодняшнего дня не притронусь к выпивке даже под страхом смерти, я пролежала так, где-то с полчаса. Наконец решив разузнать как дела у других моих вчерашних собутыльников, я выбралась (не без усилий) из кровати и пошла умываться.

Еще пол часа спустя, все еще держась за голову, которая сейчас была надежно упакована в чурбан, сооруженный из махрового полотенца, я пошаркала к входной двери.

Заперто.

Вот те раз! Даже с больной головой, мне показалось это странным.

— Артем! — вслух позвала я, силясь, чтобы не снести столь наглую преграду, вставшую на моем пути.

Меня заперли! За что?

Услужливый разум, решил напомнить мне часть воспоминаний. Тупую боль, отдающуюся в руках, и взгляд устремленный на стеклянную камеру с окровавленными следами.