– Хе, – только и сказал Брайан.

Позже нас ждал первый урок жонглирования от Коди. Я решила, что он очень хороший учитель, потому что он начал с очень простого – подбрасывания одного предмета. Мы практиковались с упаковкой с крендельками.

– Глупости какие-то, – сказал Брайан.

Дядя Мо стоял на вахте, но даже он обернулся и пробормотал:

– Жонглирование. Дожили.

Потом Коди попросил нас подбрасывать по два пакета крендельков, один из каждой руки. Это тоже оказалось просто. Но вот когда пакетов стало три, мы все вдруг стали ужасно неуклюжими. Крендельки улетали за борт.

– Всё дело в движении рук, – сказал Коди. – Найдите ритм.

– Это всё очень глупо, – ответил Брайан.

– Может, помочь тебе с координацией, – сказал Коди.

– А что не так с моей координацией?

После этого разговор стал совсем неприятный, и урок жонглирования пришлось прервать.

Брайан и дядя Док просматривают карты и пытаются поймать по радио прогноз погоды. Завтра мы отплываем к Новой Шотландии – первый океанский переход, который займет у нас три-четыре дня, и мы вообще не будем видеть суши. Никакой суши! Я даже представить себе этого не могу; каково это – видеть только океан, океан во всех направлениях.

– Это будет наша первая большая обкатка, ага, – сказал дядя Док.

Дядя Стю забарабанил пальцами по столу.

– Прогноз погоды не очень хороший.

– А-а-а, да что такого в небольшой непогоде? – спросил дядя Мо.

Дурацкий день.

Глупый Брайан разводил своё бла-бла-бла про курсы относительно ветра, словно знает всё обо всём.

Он уж точно не знает, как жонглировать.

Сегодня утром Брайан сказал мне:

– Тебе Софи нравится больше, чем я, да?

Я ответил:

– Угу.

Ну. Это правда, в конце концов.

Завтра Софи расскажет первую историю от Бомпи. Вот это будет интересно.

Я уже не очень уверена, какой сегодня день. Вахты сильно исказили моё чувство времени.

В первые пару дней мы на вахте стояли по двое (я в паре с дядей Доком), и они длились четыре часа, потом мы восемь часов отдыхали и ещё четыре часа дежурили. Четыре часа – это много, особенно когда уже темно и все твои мышцы напряжены, ты прислушиваешься и присматриваешься. Остальные спят, и ты знаешь, что только вы двое всех охраняете.

Здесь нет дня, ночи, а потом опять нового дня. Вместо этого есть перепады света и тьмы, которые периодически соединяются и меняются. Перед тобой и вокруг тебя словно разворачивается долгий, непрерывный поток времени. Нет ни вчера, ни позавчера, что странно, – что же тогда такое завтра? Что такое на прошлой неделе или в прошлом году? А если нет ни вчера, ни прошлого года, ни десяти лет назад, значит, всё – одно большое сейчас, настоящее.

Я очень странно себя чувствую, словно могу сказать «Мне четыре года», и мне действительно станет четыре. Но такого же не может быть на самом деле. Или может?

Мы шли через залив Мэн в сторону острова Гран-Манан в заливе Фанди, чуть к западу от Новой Шотландии. Дядя Док называет ветер «капризной дамой», потому что он приходит порывами и припадками. Вчера (мне всё-таки приходится пользоваться словами типа вчера, потому что не знаю, как ещё говорить о вещах, которые произошли ранее) дядя Док прочитал стишок о том, как туман подкрадывается на мягких кошачьих лапках, и, как только он так сказал, именно это я и увидела, взглянув в серую дымку: сотни маленьких кошачьих лапок, которые шли тихо-тихо. Позже, когда туман накрыл нас более тёмными, плотными клубами, я представила, как в нашу сторону идут большие тигриные лапы – мягкие, мохнатые, грациозные тигриные лапы.

На вахте, когда я всматривалась в туман, мне вдруг стало печально и одиноко, и вдруг я расхотела покидать берега Северной Америки и отправляться в плавание по океану, отходить так далеко от земли. Но времени печалиться у меня почти не было, потому что с севера налетел ветер, а это означало, что нам придётся делать поворот оверштаг и терпеть качку. Волны были огромными, высотой шесть-восемь футов; по крайней мере, мне они казались огромными, но дядя Стю назвал их маленькими.

– Боишься, Софи? – спросил дядя Стю.

Мне показалось, что он надеется, что я боюсь, так что я ответила:

– Нет, нисколечко. Вообще не боюсь.

На самом деле я боялась, но не хотела, чтобы он об этом знал.

В трюме царил хаос. Была наша с Коди очередь готовить обед, и еда расплескалась по всему полу.

– Следить за бизань-кастрюлей! Поднять сплетницу! – крикнул Коди, когда горячее варево выплеснулось сбоку.

– Коди, ты хоть когда-нибудь бываешь серьёзен? – спросила я.

Он бросил ракушку прямо в суп и сказал:

– О нет. Рано или поздно у меня это спрашивают все.

Похоже, это щекотливая тема.

У «Странника» во время обкатки обнаружились несколько проблем: протечки в кормовой рубке и вода в трюме. Мы потратили немало времени, ползая по полу в поисках проблемных мест и пытаясь их исправить. Пока что нам удалось заткнуть все щели. Не нужно беспокоиться, если знаешь, что за час-другой сможешь добраться до суши или находишься в судоходном районе и легко сможешь вызвать помощь, но что нам делать, если мы отойдём от Новой Шотландии и обнаружим большую течь?

Не хочу об этом думать. Я лучше буду думать о хороших знамениях: нас три раза посетили дельфины! Они появляются группами по четыре-пять и плывут рядом с парусником. Обычно они появляются, когда мы плывём быстро, словно соревнуясь с нами. Они играют возле носа, носясь взад-вперёд прямо под водой, в дюймах от обшивки.

Они самые грациозные создания из всех, что я видела, – скользят под водой без всяких видимых усилий, а потом поднимаются на поверхность, выставляя над водой плавники и спины.

Коди называет их дорогушами:

– Эй, дельфины-дорогуши! Сюда!

Мне всегда становится немного печально, когда они уплывают, и Коди восклицает:

– Пока-пока, дельфины-дорогуши! Пока!

Мы изменили вахтенный график, чтобы в тумане дежурили сразу трое (с нами теперь Коди). Я закуталась в одежду для плохой погоды и смотрю, как впереди нас восходит солнце, а сзади заходит луна. Я устала, промокла и очень хочу в душ, но я в раю.

Я каждый день узнаю так много, и чем больше я узнаю, тем больше понимаю, сколько же всего нужно знать о плавании под парусом, и о воде, и о навигации, и о погоде. Сегодня дядя Стю учил нас читать показания секстанта. Это сложнее, чем я предполагала, и дядя Стю с Брайаном ругали меня и Коди, говоря, что мы не сможем работать в полную силу, если не знаем, как это делается, потому что их жизни могут зависеть от нас двоих.

– Тогда вам лучше надеяться, что ваши жизни не будут зависеть от нас с Софи, – пошутил Коди.

Дядя Стю разозлился:

– Не всё в мире смешно, Коди, и когда ты будешь посреди океана, ты будешь молиться, что если что-нибудь случится, все на борту этой посудины смогут спасти тебе жизнь. По самой меньшей мере ты должен сделать то же самое для нас.

– Да-да-да, я понял, – сказал Коди и спустился в трюм.

На этот раз, похоже, слова Коди не понравились даже дяде Доку.

– Надеюсь, этот мальчишка отнесётся серьёзно хоть к чему-нибудь, – сказал он.

Вчера (или в полдень? или утром? или на день раньше?) мне приснилось, как мы дрейфуем в океане без пищи и все лежим на палубе, у нас нет сил ничего делать, а парусник бросает туда и сюда, а потом у нас над головами пролетела чайка и приземлилась на рею, и Брайан сказал: