The Wanderer

© Sharon Creech, 2000

This edition is published by arrangement with Writers

House LLC and Synopsis Literary Agency

© Захаров А., перевод на русский язык, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Прошлой ночью, когда мы плыли под звёздами вдоль береговой линии Коннектикута, я подумала, что моё сердце выскочит из груди прямо на небо. Над головой всё было бархатным и сине-чёрным, усыпанным жемчужинками-звёздами, и небо сливалось с мерцающим чёрным океаном. Запах моря, чувство ветра на лице и руках, хлопанье парусов – о, это было волшебство!

Мы действительно в пути!

Спасибо Джоанне Котлер и Джастину Чанде за то, что помогли мне раскрыть тайну и добраться до «конца всех наших путешествий».

Море, море, море. Оно накатывалось, накатывалось и звало меня. «Входи, – говорило оно, – входи».

И я входила – плавала, кружилась, плескалась, и потом море говорило: «Выходи, выходи», – и я заходила дальше, но оно всегда выбрасывало меня обратно на берег.

И море всё равно звало: «Выходи, выходи», – и я выходила на вёсельных лодках, и шлюпках, и моторных лодках, а научившись ходить под парусом, я летала над водой, сопровождаемая лишь звуками ветра, и воды, и птиц, и все они говорили мне: «Плыви дальше».

И я хотела плыть дальше и дальше, через море, наедине с водой, и ветром, и птицами, но кто-то сказал мне, что я слишком маленькая, а море – опасная обольстительница, и ночью мне стал сниться ужасный сон. Стена воды, высокая, чёрная, подобралась ко мне сзади, нависла надо мной, а потом рухнула вниз, вниз, но я всегда просыпалась до того, как вода накрывала меня, и мне всегда казалось, будто я плыву.

Я не всегда такая мечтательная и слушаю, как меня зовёт море. Отец называет меня Трёхгранной Софи: одна грань мечтательная и романтичная, другая – логичная и приземлённая, а третья – упрямая и импульсивная. Он говорит, что я живу либо в стране снов, либо в земной стране, либо в ослиной стране, и если я когда-нибудь соединю все их три вместе, я буду готова, хотя, конечно, мне интересно, где же я тогда окажусь. Если я не в стране снов, не в земной стране и не в ослиной стране, где же я окажусь?

Отец говорит, что моя логичная грань больше всего похожа на него самого, а мечтательная – на маму, но мне кажется, что это не совсем справедливо. Папа любит считать себя логичным человеком, но именно он любит разглядывать фотографии экзотических стран и говорить что-нибудь вроде «Надо поехать на сафари!» или «Надо отправиться в полёт на воздушном шаре!».

И, хотя моя мама – ткачиха, она прядёт шёлковую ткань и носит струящиеся платья, именно она даёт мне учебники ходьбы под парусом, заставляет учиться технике безопасности на воде и предсказанию погоды и говорит что-то вроде «Да, Софи, я научила тебя ходить под парусом, но это не значит, что мне нравится, что ты будешь в воде одна. Я хочу, чтобы ты осталась дома. Здесь. Со мной. В безопасности».

Отец говорит, что не знает, в кого уродилась моя упрямая ослиная сторона. По его словам, ослов в семье не водилось.

Мне тринадцать лет, и я собираюсь переплыть океан. Я, конечно, предпочла бы плыть одна – одна! одна! летать над водой! – но на самом деле я буду не одна. Моя ослиная грань выпросила место на сорокапятифутовом паруснике с пёстрой командой – тремя дядями и двумя двоюродными братьями. Дяди – Стю, Мо и Док – это мамины братья, и она сказала им: «Если с моей Софи хоть что-то случится, я всех вас подвешу за большие пальцы на ногах».

Она не беспокоится (хотя, может быть, должна) из-за влияния моего кузена Брайана – тихого, прилежного, серьёзного Брайана, – но волнуется, что я наберусь вредных привычек от другого моего двоюродного брата, Коди. Коди громкий, импульсивный и очаровательный – из-за чего мама ему не доверяет. «Он слишком очаровательный, – говорит она, – даже опасно очаровательный».

Мама – не единственная, кто не очень рада тому, что я пускаюсь в это путешествие. Дяди Стю и Мо попытались сделать всё, чтобы отговорить меня. «Там будут только парни вроде нас, мы будем заниматься всякими вещами, которые делают парни, и девочке на корабле будет не очень приятно», и «Может, ты лучше останешься дома, Софи, – тут можно каждый день принимать душ?», и «Придётся очень много и трудно работать», и так далее и так далее. Но я твёрдо решила отправиться в плавание, и в ход пошла моя ослиная сторона – я обрушила на их головы целый вихрь парусных и метеорологических терминов, пересказала им всё, чему научилась из книг о ходьбе под парусом, а также, на всякий случай, кое-что из того, что выдумала сама.

Дядя Док – я его называю «добрый дядя», потому что он единственный, кто не видит ничего плохого в том, что я тоже отправлюсь в плавание, – сказал: «Чёрт, да она знает о судах больше, чем Брайан и Коди, вместе взятые», и после этого они сдались.

Были и ещё две причины, по которым мама не привязала меня к кровати и не оставила дома. Первая – дядя Док перечислил ей большой список мер безопасности, принятых на паруснике, включая спутниковый навигатор – Глобальную систему позиционирования. Вторая причина не настолько логична, но почему-то утешала маму: на другой стороне океана нас ждёт Бомпи. Мы попадём в объятия Бомпи, и мама даже жалела, что не сможет к нам присоединиться.

Бомпи – это мой дедушка, мамин папа, а также дядюшек Дока, Стю и Мо, и он много лет жил с моими родителями. Он для меня словно третий родитель, и я люблю его, потому что мы очень похожи. Он тоже трёхгранный человек, и он знает, о чём я думаю, даже когда я об этом не говорю. Он очень добрый, разговорчивый и любит рассказывать истории.

В семьдесят два года Бомпи решил уехать домой. Я думала, что он и так дома, но он под «домом» имел в виду место, где родился, – «высокие зелёные холмы Англии».

Отец был неправ, считая, что ослов в семье не водилось. Когда Бомпи решил вернуться в Англию, остановить его не мог уже никто. Он принял твёрдое решение – и всё, отправился в путь.

Пока-пока, Бомпи.

Мы надеемся поднять паруса в первую неделю июня, после того как закончится учебный год. Эти последние недели плетутся, словно хромые, каждый час проходит с большой неохотой. У себя в голове, впрочем, я бросаюсь к этому последнему дню, представляя себе каждую минуту. Я сказала родителям, что бегом прибегу домой после школы, схвачу рюкзак, попрошу кого-нибудь подвезти меня до автовокзала, встречусь с дядями и двоюродными братьями в Коннектикуте, и мы тут же отправимся в плавание.

– Не так быстро, Софи, – сказал папа. – Когда придёт время, мы с мамой отвезём тебя туда. Одна в автобусе ты не поедешь.

Увы. В маленьком городке, где мы живём, приключения есть у всех, кроме меня. Мы раньше жили на побережье Виргинии, свернувшемся вдоль линии океана, но в прошлом году родители придумали Замечательный План – переехать в глубинку, потому что мама скучала по горам Кентукки, где выросла. Так что мы перебрались в этот сонный городок, где из водоёмов есть только река Огайо, такая же сонная, как и сам город. Местные жители, конечно, обожают реку, но я не знаю почему. В ней нет ни волн, ни приливов. Там не живут ни медузы, ни крабы. Её даже разглядеть всю довольно трудно – только маленький кусочек, до следующей излучины.