— Пойду найду Тома, — с каким-то скрежетом в зубах при имени командующего полигоном предложил Лэн, на что я без вопросов только кивнул и обратился к своей команде:
— Ждите здесь и не разбредайтесь, как бараны без пастуха.
Крис многозначительно хмыкнул, и я почувствовал его провожающий взгляд в спину, пока шёл до серого массива здания непонятного мне назначения.
— Где найти Уиллсона? — через командира я планировал выйти на Грейс (звонить я ей не собирался, делая ставку на эффект неожиданности) и обратился к Бесстрашным, стоявшим возле двери.
Подсказали мне подняться на второй этаж, я тут же последовал их совету и вскоре нашёл Уиллсона, который только-только выходил из столовой, кажется.
— А, лидер. Доброе утро. Приехали на игру? — бодро поздоровался со мной командир.
— Да. Приветствую, Уиллсон. Не подскажешь, где может быть Грейс? — сощурив глаза, я не стал ходить вокруг да около и спросил его напрямую.
Уиллсон напряг лоб, прикидывая варианты и, почесав гладко выбритый подбородок, сказал:
— Хм. В такое время она либо на дежурстве, хотя это маловероятно сегодня, так как Грейс едет с вами на корабль. Либо в тренировочной. В столовой я её не видел, наверное, ещё не отошла…
От полученной информации закололо виски.
Что, блять?
В смысле, едет на игру?
Еле-еле сдержав нарастающее во мне напряжение и понимая, что командир здесь не при чём, я тихо процедил:
— Прости, не отошла от чего? — в тот миг мне было всё равно, что там себе подумает Уиллсон о природе моих вопросов — да и своего отношения к Тихоне я больше нигде и ни от кого не скрывал.
— Ким вчера написала мне, сэр, что Грейс отравилась и решила отлежаться, — спокойно ответил Уиллсон, тактично игнорируя мою взволнованность. — У нас должна была быть тренировка, но я её отменил.
Вот как, значит.
То есть, милая, по-твоему отравиться и писать мне, что ты в порядке — это одно и то же?
Во мне кипящей пеной поднималась дикая злость…
Дурная девчонка.
Вновь солгала мне, блять.
Ничему тебя жизнь не учит, Тихоня.
— Понятно, — осипнув от охватившей меня ярости, пробормотал я. — Не подскажешь, где находится эта ваша тренировочная?
Через минут пять я нашёл нужное мне здание и размашистым шагом вошёл туда. Без труда обнаружив дверь зала, я с тихим рыком распахнул её и на мгновения замер, не в силах отвести глаз от представшей картины.
Из головы тут же вылетели все негативные эмоции.
Блять.
Как же чертовски красива…
Я, затаив дыхание, как какой-то пятнадцатилетний мальчишка, впервые увидевший голую девушку, осторожно приблизился к перилам площадки, впитывая в сетчатку глаз каждое её движение.
Грейс была одна, в центре освещенного ринга, где тут и там возникали движущиеся мишени разного размера.
С одной стороны была стенка из специальных блоков мягких кирпичей — также для тренировки.
Она была… с завязанными глазами — я сглотнул, уж слишком пошлые ассоциации этот факт родил в моей голове.
Я впервые видел её не в полностью закрытой одежде…
Не считая того платья на финале инициации.
Блядски элегантного платья…
Сейчас она была в облегающем чёрном то ли жилете, то ли топе, который слегка сдавливал и обрисовывал линии молочного цвета груди.
В обтягивающих чёрных брюках, рельефно выделявшие её стройные ноги и такую округлую задницу — ей так, блять, идёт цвет нашей фракции.
Чертовски опасная, с этими призывно блестевшими клинками, в обмотанных бинтами нежных руках — я бы не хотел оказаться сейчас у неё на пути.
Твою мать.
Как же она грациозно двигалась…
Даже издалека я видел, как её плоский живот равномерно вздымается и опускается в моменте того или иного выпада оружием. Как она дышит с приоткрытым ртом через чуть влажные губы.
Укусить бы их до крови — наказать за очередную маленькую ложь.
Чётко поворачивается, но не торопится.
Прислушивается, обдумывает, только потом заносит смертельный удар в ту или другую мишень. Идеально попадает.
Я подметил, что у неё охуительно красивые предплечья и плечи, покрытые испариной — с лёгким, наработанным за эти годы тренировок, рельефом мышц. Я-то помню её совсем хиленькой на инициации, во время которой я на ринге когда-то ударил её…
В зале раздавались тихие, короткие вздохи при новых движениях. Она ловко перекрутила клинки в ладонях, вызвав во мне экстаз и дикое восхищение, и с завязанными тканью глазами попала в возникшую из ниоткуда перед ней цель.
Сука, ну надо признать уже, что в обращении с ножами ей нет равных.
Грейс парила в самом настоящем танце смерти.
Я и не заметил, как медленно и неслышно стал подходить к ней, спустившись с площадки на пару ступеней. Как и не заметил того, что в паху стало, пиздец, как тесно и неудобно.
Найдя какую-то скамейку, я бесшумно опустился на неё, не сводя глаз с этой с ума сводящей девушки.
На долю секунды Грейс замерла, шумно втягивая носиком воздух, но тут же продолжила свою необычную тренировку.
Я расположился поудобнее, стараясь не издавать ни звука, и, закусив губы, смотрел на неё собственническим взглядом, забыв о своей злости до этого.
Вот так, малышка.
Двигайся.
Делаешь ты это просто неповторимо.
Как бы не подойти к тебе и не сорвать твою тренировку…
И тут я понял, что означает терять голову и бдительность из-за женщины — она резко развернулась ко мне в тот миг, когда я ожидал этого меньше всего и, не снимая повязку, с непревзойденной меткостью, со всей силы, швырнула в мою сторону один из клинков.
Я не удержался от тихого «блять!», когда он пригвоздил мой жилет к стене, воткнувшись чуть выше плеча. Быстро оценив ситуацию, я перевёл свой, охуеть какой, ошарашенный взгляд на Грейс.
Она, тяжело дыша, медленно стянула ткань с глаз.
Очень надеюсь, что ты промазала намеренно…
— Тебя выдал твой запах… Лимон. И эвкалипт, кажется… — её красивый голос дрожал, а я всё не понимал, чем заслужил такое приветствие.
Грейс не торопилась подходить ко мне, и когда первые эмоции от её ножевого сюрприза улеглись, я, прищурившись, повнимательнее всмотрелся в неё. Она выглядела… замученной.
И отстраненной.
Отстраненной от меня.
— Не хочешь объясниться, милая? — я никак не мог сдержать опасных интонаций в голосе, параллельно пытаясь понять, что за хуйня и что она скрывает за увлажнившимися глазами.
Что произошло, блять?
Почему почти каждая наша встреча содержит в себе твои слёзы?
Она сделала шаг по направлению ко мне и в знакомом мне жесте нервно заломила запястья, потирая их. Я откинул голову назад, упираясь затылком в холодную стену, но не торопясь вытащить нож из ткани.
— И я сейчас не про твой выкрутас с клинком… — мрачно продолжил я, оглядывая застывшую Грейс из-под полуопущенных ресниц. Она вся тряслась — её хладнокровие и концентрация во время тренировки развеялись по ветру. — Я узнал от твоего командира, что ты тоже едешь на игру. И что вчера ты отравилась и плохо себя чувствовала. Какого хуя, Грейс…?
Я не стал заканчивать свой вопрос — она и так всё поняла. В остекленевших голубых глазах вспыхнул стыд и страх.
Но вдруг она сорвалась с места и в два счёта сократила расстояние между нами, наклонившись максимально близко к моему лицу. Я держался из последних сил, чтобы не схватить её губы своими — настолько между нами была раскаленная атмосфера. И эта тренировка, чтоб её…
Однако последующие слова, сказанные горячим, взволнованным шёпотом, пока она обхватывала нож за рукоять, стерли весь сексуальный подтекст и напрочь сбили меня с толку.
— Я всё объясню позже. Нам нужно поговорить, Эрик… Найди меня на корабле, — она со смачным звуком выдернула клинок и удалилась так быстро и стремительно, что я даже глазом не успел моргнуть.
Эта девчонка, блять.
Доведет меня до ручки.
Я встал и со всей злости пнул близлежащий снаряд, игнорируя боль в ноге.
