Ох, чёрт…

— Я считаю до трёх, Грейс, — раздался над моей головой ненавистный голос.

Игнорируя нереальную боль в бедре и расползающееся пятно горячей крови, я прикинула расстояние до Эрика, который будто что-то почувствовал и, поднявшись, обернулся обратно к Стене. Он был в паре шагов от кромки леса… Нужно что-то сделать, иначе его достанут другие снайперы на нижних ярусах, которые, возможно, уже получили приказ стрелять на поражение, если этого не сделаю я.

Живым ему в город всё равно не войти, судя по тому, что изображение на экранах никак не сменялось на иное — какого чёрта Ким и Лэн тормозят?

Интересно… Как сложились бы наши жизни и судьбы, если бы много лет назад он не спас меня? Если бы не инцидент с изгоями, благодаря которому он приехал на полигон?

Как же иронично признавать, что именно они нас соединили, и именно они сейчас делают всё, чтобы разлучить нас.

Время будто зависло над моей головой острыми осколками, готовясь вонзиться в моё тело со словом «три» от Тома, а под векам, которые я прикрыла на секунду, надеясь не разреветься вголос, осенними листьями друг за другом мелькали фразы и воспоминания, не связанные друг с другом, но связывающие кусочки моей жизни, которая станет мне не нужна без Эрика:

«— Хуево же ты дерешься», — и его презрение в мой адрес тогда, на инициации.

«— Когда придёт время метать ножи или стрелять в живого человека, не возникнет ли перед тобой очередная преграда, подобная той, что мешает тебе драться?

— Нет, не возникнет», — я солгала, Лэндон. Я не могу убить человека, который стал для меня всем в одночасье… Это самая непреодолимая преграда…

«— А ты всё целишься туда же, Тихоня. Не изменяешь себе,» — хриплый тихий голос Эрика, его касание по щеке и моё прощание с собственным сердцем, которое я вручила ему уже тогда. — «Хороший был выстрел»

Я никогда в жизни не хотела так сильно разучиться стрелять, сбросить с себя, как ядовитых пауков, боевые навыки, как в эту самую секунду.

«В следующий раз целься куда-нибудь в другую часть тела – место над бровью, которое тебе так приглянулось, теперь занято», — как скажешь, Эрик…

Кажется, последние слова я сказала вслух, перебив счёт Тома, который остановился на цифре «два», но мне было всё равно — весь мой мир сузился до ощущений остывших ласк на теле, нарастающей во мне истерики и размеров фигуры моего лидера в прицеле, который почему-то всё не двигался с места, упустив и драгстер, и возможность скрыться.

Мне казалось, что он смотрит мне прямо в глаза, в своей обычной наглой и внимательной манере, сквозь красный фон прицела. А я даже не успела сказать ему, как он дорог мне. Как мне с ним хорошо. Как я чувствую себя с ним в безопасности и уюте. И какая красивая у него новая татуировка на сильной шее…

«— У меня нет такого глазомера, как у тебя, признаю, хоть и неохотно, но я, блять, вижу, как ты смотришь на меня в ответ, как ты краснеешь, стоит мне обратиться к тебе, как твоя шея покрывается мурашками, едва я что-то говорю в твой адрес. Я увидел бы это и на расстоянии нескольких километров без ебучего оптического прицела, блять», — что же ты видишь сейчас, мой хороший? Что ты чувствуешь вместе с алой точкой прицела на своем лбу, однозначно ощущая, что это в моих руках, которые недавно царапали твои плечи, долбанная винтовка?

«И в твоих интересах не перегибать палку, потому что от маленькой лжи, за которую ты расплатишься лаской до воткнутого в моё доверие ножа, где я тебя прикончу — один шаг. Поняла меня?» — даже представлять не хочу, как выгляжу сейчас в твоих глазах, но я прошу лишь обо одном…

Доверься мне, Эрик.

Это всё, что ты можешь сейчас сделать.

Надеюсь, я обрету твоё прощение и понимание…

Я закусила губы до крови, пытаясь сдержать рождающийся в голосе вопль, и, выдохнув, нажала на спусковой крючок.

У меня был только один чёртов шанс…

Еле слышный из-за глушителя звук выстрела на всю мою последующую жизнь впечатался в перепонки.

А в глазах застывшим кадром осталось безвольно упавшее на выжженную землю мощное тело лидера, ещё утром вжимавшее меня в постель.

Лидера, обещавшего вернуться.

***

The End