И если это не мои солдаты, то рана была получена при перемещении сюда. Во время разговора я увидела на долю секунды, как боль охватила его и, честно говоря, восхитилась тому, как умело он пытался скрыть свои истинные эмоции, не выдавая слабости. В Блэклифе еще в первые годы обучения у каждого Маски вытаскивали сердце и душу, заменяя их на безразличие и бесчувственность в непробиваемой каменной оболочке, и я невольно задумалась, что Лидер, если бы учился в моей Академии, в этих вопросах стал бы самым талантливым среди нас.
Я приподнялась на локте, бесшумно подвинувшись ближе к нему и не сводя с него глаз. Это будет трудно, и я очень надеюсь, что он не проснется раньше времени — а завтра я что-нибудь придумаю в качестве объяснения, если он заметит отсутствие крови в зияющем разрезе пробитого затылка, как и отсутствие самой раны. Из нашего короткого общения я успела понять, что он — аналитик до мозга костей, пытающийся найти рациональные решения любой проблеме, а в моем мире было много того, о чем он пока не знал и что точно никак бы не вписалось в его логику.
Поэтому я скрыла полученный от столкновения с ифритами целительский дар, позволяющий лечить людей пением — во-первых, я не хотела расспросов, а во-вторых, это звучит слишком странно и он вряд ли поверил бы мне.
Я крайне медленно и осторожно коснулась во тьме его ладони — одна рука Лидера покоилась рядом с ним, а вторая осталась под его клеймённой шеей с черными квадратными рисунками. Мне нужен был телесный контакт, чтобы нащупать его личную песню и вылечить — не улыбалось как-то через пару дней оставить его хладный труп где-нибудь в пустыне просто потому, что Лидеру не была оказана первая помощь.
Мой союзник даже не шелохнулся, чем вызвал у меня и облегчение, и удивление — почему-то казалось, что такие люди, как он, спят очень чутко и почувствуют чужеродное вторжение в личное пространство. Тишину ночи вокруг нарушал лишь ветер, который периодически нападал на остатки костра, унося за собой вдаль золу.
Я ощутила ноздрями еле заметный запах запекшейся крови и начинающегося гниения в ране на его голове. Надеюсь, мне удастся найти его песню быстро, невзирая на то, что чувства и эмоции Лидера были спрятаны очень глубоко — это, в свою очередь, могло стать препятствием.
Но оказалось, его песня была буквально на поверхности. Она была сильной и яркой, как стремительно несущийся со склонов вулкана поток оранжевой лавы, грозивший снести всё на своем пути. Я медленно погружалась в суть его мелодии, тихо-тихо выпевая ноты. В сознании пронеслись образы, в которых запечатлены высокие дома, со множеством стекол, полуразрушенные, но всё еще устремляющиеся к небу; длинная, неприступная стена, окружающая множество этих зданий; полутемные коридоры из темного камня, где Лидер шел, поправляя форму и перезаряжая свое оружие. Я не ощущала в нем ни тоски, ни любви к иным человеческим существам — только вереница сменяющихся женщин — взамен этим чувствам были лишь необузданное желание быть первым и стремление упиваться собственной властью. Далее были люди в лохмотьях, отстреливающиеся подобным оружием от Лидера и его соратников в таких же черных одеждах.
Взрывы и осколки. Пот и кровь…
Но, несмотря на всё увиденное, несмотря на его тщеславие и равнодушие, его песня — от начала и до конца — была соткана из чистейшего, настоящего сакрального огня, после которого оставалось лишь одно — возрождение.
Я тоже была запечатлена в его памяти. Как некто, в ком он пытается что-то обнаружить и заставить это восстать. Он и сам не понимает, что именно ищет и зачем ему это нужно — Лидер признает, что мы похожи; признает мою силу и власть в этих краях, но есть что-то, что он стремится понять и узнать обо мне. И жар, исходящий от его песни, в какой-то миг словно коснулся моего нутра, неведомых доселе струн, заставляя их вибрировать, что привело меня в смятение и легкий шок.
Когда, наконец, его рана затянулась — я почувствовала это по нахлынувшей на меня слабости и изменению запаха в воздухе — Лидер тяжело выдохнул сквозь слегка приоткрытые губы. Не знаю, почему, но я еще несколько мгновений не могла выпустить его ладони из своей, и, наверное, это стало моей ошибкой.
Все произошло настолько резко и неожиданно, что я непроизвольно охнула, чего никогда себе не позволяла — меня не так-то легко было застигнуть врасплох, чтобы я ещё и произнесла какой-то звук. Лидер подмял меня под себя одним молниеносным движением, оказавшись сверху, с силой схватив и прижав мои ладони над головой. Другой рукой он ощупал затылок, затем поднес к моему горлу один из своих ножей, которые так и остались с вечера лежать рядом с ним. При всей своей массивности и тяжести тела он был слишком ловок и проворен…
— Кажется, я не заказывал колыбельную на ночь, — осипшим от сна низким голосом прошептал Лидер, склоняясь над моим лицом. Он быстро осмотрел мое тело на наличие оружия, наверное, думая, что я собиралась зарезать его во сне.
От этой мысли мне почему-то стало смешно, но я не показала ему ни тени усмешки ни в своем взгляде, ни в словах. Как и не показала того, что не смогу сейчас отразить его нападения — лечение его раны выжало из меня все соки.
Наивно было с моей стороны предполагать, что он ничего не почувствует.
Интересно, с какого момента он уже не спал? С самого начала?
Его клинок у моей шеи был мне не страшен — конечно, я видела, как хладнокровно он расправлялся с кочевниками, но меня он молча убивать не станет.
Или станет?…
— Думаю, тебе показалось… — как можно спокойнее тихо солгала я, смотря прямо в его глаза цвета серрийской стали в сантиметрах от своих, — Я всего лишь хотела проверить, насколько серьезна рана на твоем затылке. Но не успела.
— Не успела, значит? — бровь с двумя черными металлическими точками украшений взметнулась наверх, — Тогда как ты объяснишь мне то, что раны-то на голове больше нет?
Лидер чуть сильнее угрожающе вдавил лезвие в мое горло, и я была уверена, что на нем проступила капля крови.
Его пальцы точно оставят следы на моих запястьях, если он будет продолжать так сильно их сжимать.
Я судорожно вздохнула, лихорадочно обдумывая ответ, и случайно опалила своим дыханием его губы. Лидер в этот момент напрягся, смотря то на мой рот, то в мои глаза. Между нами повисла тягучая, как мед, тишина, в котором чувствовалось натянутое волнение и обострившиеся инстинкты.
И тут…
Словно из самых недр земли раздался приглушенный рокот. Почва под нашими телами качнулась, и я не успела выкрикнуть предупреждающее «слезь с меня, нам нужно уходить!», как Лидер сам моментально поднялся на ноги, утягивая меня за собой наверх.
Он все еще держал мою руку в своей, когда мы, пошатываясь, встали, и со злостью рявкнул:
— Это что еще за очередная хрень?!
Земля под нашими стопами дрожала, от чего мелкие камешки, разбросанные тут и там, подпрыгивали на месте, будто на нас неслось стадо буйволов.
Я вырвала свою ладонь из его хватки, кидаясь собирать вещи и выкрикивая ему на ходу:
— Приведи коня! Нам нужно спрятаться!
Дважды просить не пришлось — я в очередной раз про себя удивилась тому, как неведомым образом наши действия складывались друг с другом в паззл, приводя к общему целому.
Я быстрыми движениями вскинула походную сумку на подведенную ржущую лошадь, стараясь игнорировать грохот под землей и не думать о самом худшем…
Лидер без лишних слов тут же вскочил в седло, вновь заняв переднее место, и в этот раз я ухватилась за его протянутую руку. Перекинув ногу, я уселась за ним и с характерным звоном достала меч из ножен.
— Мы убегаем от… — Лидер не успел озвучить свой вопрос, и в это мгновение абсолютно чистое темное небо без облаков озарили молнии. Грянул гром, и в какофонии звуков я перестала различать шум земли и небес. Невдалеке в степи из ниоткуда стали образовываться три воронки, лихо закручивающиеся в порывах ветра и пыли.
И стремительно надвигающиеся на нас.
