И я, и он периодически бросали друг на друга настороженные и внимательные взгляды сквозь огонь между нами, каждый думая о своем.

Доев, я аккуратно облизала губы и тихо проговорила, сама от себя не ожидая:

— Спасибо…

Лидер на секунду замер, не глядя на меня, но после, продолжив есть, беззлобно ответил:

— Не за что.

Выдержав паузу, я решила про себя больше не развивать тему, где была наживкой для нападения на караван, потому что это было бессмысленно — что случилось, то случилось, и лишь позволила себе спросить, кивая на его предплечье:

— Сильно ранен?

— Пустяки, — беззаботно отмахнулся Лидер, выкидывая куда-то в сторону обглоданную кость. Потом он поднял на меня свои пронзительные глаза, выжидательно наблюдая. Я часто заморгала, вновь почувствовав себя неуютно, и пробормотала:

— Где мы сейчас находимся?

— Я двигался по карте в направлении ближайшего населенного пункта. По логике, твой гарнизон должен быть где-то рядом с ним — на бумаге торговцев крепость не обозначена, — ответил Лидер, не сводя с меня взгляда.

— Да, это секретный объект… На их картах его и не будет, — зачем-то тихо подтвердила я, хотя для него это было уже очевидно, — Я могу взглянуть на пергамент?

В серых зрачках плясало отражение языков пламени, и чем дольше я смотрела в них, тем сильнее понимала, что падаю в бездну неведомых доселе ощущений. Что-то, бывшее до этого между нами, треснуло и сломалось. Исчезло, оставив за собой пустоту, которую хотелось заполнить близостью и откровением. Мы оба понимали, что возникший магнетизм друг к другу не преодолеть и не побороть.

Ни Элиас, о котором я, кстати, перестала постоянно думать (не считая тех моментов вынужденных обсуждений), стоило мне оказаться в союзе с прибывшим из другого мира чужаком; никто другой не вызывал по телу столько мурашек одним только взглядом так, как это делал сейчас Лидер.

— Можешь, — он провел кончиком языка по своей нижней губе, отчего я на мгновение забыла, как дышать, — После того, как ты закончишь то, что хотела сделать.

Я непонимающе вскинула брови, благодаря судьбу за то, что ношу маску, которая заботливо скрывала часть моих эмоций.

— О чем ты?

— Ты знаешь, о чем, — хрипло проговорил Лидер, плавно передвинувшись ко мне ближе.

А я не смогла отпрянуть от него… Не захотела.

Он почувствовал тогда в ущелье. Ощутил мое желание прикоснуться к нему, поцеловать его. Мне показалось, что этой своей последней фразой он застал меня за чем-то неприличным, словно окончательно сорвал покровы и оголил кожу.

Выпотрошил мою душу.

Я понимала, что не смогу сейчас опять скрыть от него свои чувства и мысли, хотя мне это удавалось до последних событий, и как же не хотелось сдаваться без боя, который, я, как полководец, знала, в этой ситуации был бесполезен.

Потянувшись к нему, я, не владея собой, оставила между нами пару миллиметров, почти касаясь своим ртом уголка его приоткрытых губ, и прошептала:

— Знаю. Но ты хочешь этого не меньше. Думаешь, я не заметила, как ты пялился на меня в пещере, нарушив обещание?

Я с трудом сдержала торжествующие нотки в голосе, глазами остановившись на чуть нахмурившихся мужских бровях. Каким бы он ни был инициативным, независимым лидером, считающим себя умнее и дальновиднее других, дело он имел с Кровавым Сорокопутом. Но я не успела насладиться своим триумфом, продлившимся несколько жалких секунд, как тут же оказалась уложенной на смятое от противоборства ранее расстеленное одеяло.

Его губы моментально нашли мои, а горячий язык настойчиво ворвался внутрь, раздвигая их. Лидер лег сбоку, не наваливаясь в этот раз на меня сверху, и лишь пальцами властно впился в мою шею, лаская во время этого дикого поцелуя кожу над сонной артерией. Со стороны могло показаться, что он хотел придушить меня, но он только направлял рукой мою голову в том ритме, который был нужен ему.

— Ты права, — он оторвался от терзания моего рта на миг, вбирая в себя мое сбитое дыхание. Его глаза, похожие на расплавленную серрийскую сталь, метались по моему взволнованному от поцелуя лицу, — Но я ведь, в отличие от некоторых, не скрываю, что хочу. Или тебе напомнить мои последние слова, чтобы ты ещё раз убедилась в этом?

Я была не в силах оторвать свой взгляд от его, который поглощал меня полностью. По венам внутри била мелкая дрожь наслаждения, и мне никогда в жизни не хотелось так сильно ощутить чей-то поцелуй снова.

— Напомни… — с вызовом выдохнула я, чувствуя, как подскакивает пульс. Хотя в этом не было нужды — память услужливо впечатала его фразу навсегда в подкорку.

Лидер лукаво усмехнулся, понимая, что я лгу и всё помню, и, касаясь губами моей щеки, спрятанной под серебром, добрался до уха. Принимая правила игры…

— Что ж… Повторюсь — я бы на месте твоего сбежавшего дружка трахал бы тебя до изнеможения, не выпуская из спальни сутками.

На этих словах, чертовски грубых, непозволительно прекрасных словах, которые, как в тот первый раз, горячей волной ударили по моему телу и сознанию, он прикусил мочку, вызвав у меня судорожный вздох, и затем вновь неистово впился в мои губы. Его пальцы надавили на щеки, призывая мой рот еще больше раскрыться ему навстречу, а влажный язык с яростной страстью стал исследовать его внутри.

Боги, что же он делал со мной…

Я же смело запустила свои пальцы в его темно-русые, немного жесткие волосы на затылке, оттягивая пряди назад, чем спровоцировала тихое рычание Лидера в нашем поцелуе.

Мне нужно было остановиться, прекратить эти ласки, которые могли завести нас очень далеко, к непоправимому, но мне так не хотелось этого делать — я желала подольше чувствовать шершавую, горячую кожу его губ на своих. Лидер словно тоже знал, что стоит нам на мгновение оторваться друг от друга, как уже ничего нельзя будет продолжить, и поэтому только сильнее укусил мою нижнюю губу, тут же дерзко облизав это место. Воздуха так сильно не хватало в лёгких, но никто из нас не решался разорвать мучительно-сладкое сплетение языков.

— Сними, блять, эту чертову маску… — в какой-то момент пылко прошептал в мой рот Лидер, лаская подушечками пальцев серебро на щеке, и вдруг эта фраза настолько сильно отрезвила меня, что я вздрогнула и резко отстранилась от него, прекращая поцелуй.

Вскочив на ноги, я стремительно отступила на пару шагов, всё еще тяжело дыша и чувствуя его вкус на своих губах. Мое нутро истошно кричало, призывая вернуться в его объятия, но я не могла. Прижав руки к вздымающейся груди, я с исказившимся от раздирающих меня надвое чувств лицом взглянула на застывшего Лидера, так и оставшегося полулежать на своем месте.

— Эй, — осторожно позвал он, не понимая произошедшего, — Что-то не так?

Я быстро закивала, поджимая припухшие губы, и часто заморгала, из последних сил не давая слезам навернуться на глаза. На меня нахлынули воспоминания из разных отрезков моей жизни, но все связанные единой мыслью — на моей судьбе написано быть Маской, быть солдатом, я служу своей Империи и своему народу. Я — чертов Кровавый Сорокопут, не имеющий права и возможности любить, получая любовь взамен. И мне захотелось застонать от бессилия…

— Я не могу… Моя клятва Империи…

Слова никак не хотели складываться в полноценное объяснение.

Лидер поднялся со своего места, нахмуренно озирая меня, но не торопясь сокращать расстояние. А я, заламывая руки и чувствуя себя какой-то нашкодившей девчонкой, пыталась продолжить дрожащим голосом:

— Меня должно волновать только благополучие моей Империи. Я — Кровавый Сорокопут. И я не могу… Не могу позволить себе подобное. Не могу связать себя узами с кем-то, кроме Империи. Она и мой народ, меченосцы — превыше всего.

После моих бескомпромиссных слов на лицо Лидера будто набежали тучи. В его голосе сквозил холодный, пронизывающий ветер:

— Я вроде и не собирался звать тебя замуж, если ты об этих узах.

Мое дыхание остановилось, а тело непроизвольно вытянулось струной, чувствуя, как его фраза задела мою гордость. И если буквально на мгновение я подумала, что мне стоило бы разъяснить свои слова корректнее, ведь мы явно не поняли друг друга, то потом я тут же переменила решение, вглядываясь в непроницаемое лицо человека, минуту назад с желанием сминавшего мои губы своими.