— Сегодня слышал, что произошло еще два обращения в Инквизиторов.

Эйвинд кивает и вытаскивает лист из кармана, сложенный вчетверо, и кидает его на стол.

— Вот! Сенат лихорадит.

Все начинают читать, передавая листок по кругу. Когда до меня доходит, я уже слышу ответ:

— Они делают запросы во все школы мира, предлагая работу всем Инквизиторам.

— Паника на борту?

— Да. У них не хватает людей.

— Как бы они принуждать не начали… — Бормочет Ода, прижимаясь к Бассу, который играет с ее волосами, методично наматывая себе на палец локон.

— Пусть только попробуют. Закон выбора еще священен. — Бурчит Эйвинд, отхлебывая пиво. Я читаю:

«Эйвинду Ларсену,

Светочу школы Инквизиторов в Норвегии.

Совет Старейшин святого Сената просит исполнить долг Инквизиции. Требуются Инквизиторы для исполнения некоторых обязанностей Архивариусов третьего типа. В обязанности входит: разрешение спорных моментов, сопровождение обвиненных в Карцер, регулирование, наблюдение за обвиненными на общественных работах, отбывающих наказание.

Да свершится суд.

Да наступит день.

Dies irae, dies illa.

Совет Старейшин святого Сената»

— Что происходит? — Я смотрю на ребят, которые притихли сразу же после моего вопроса.

— Химеры свободу почуяли.

— Но их же сейчас сжигают за любой повод.

Я смотрю на их мрачные лица. Ощущение, что они не хотят говорить на эту тему, а я, будто суровый учитель, выжимаю ответы из них.

— Сжигают сейчас мелких сошек, подставных да дураков. Крупняк не попадается. А если попадается, то идет в Карцер.

— Карцер переполнен сейчас… — Бурчит Эйвинд, хмуро крутя стакан в руках. — Слышал, что Старейшины готовят расширение здания.

Некоторые аж присвистывают от удивления. За меня озвучивает вопрос Бьярке:

— А разве такое возможно?

— Они же Старейшины! Они могут все.

— Когда происходит вмешательство Старейшин, идет нестабильная магия, мир Инициированных слабеет. Я читала… — Подает голос Миа, после чего оборачивается к Дэррилу и толкает его локтем: — Чего молчишь? Скажи что-нибудь.

— Что сказать?

— Что-нибудь хорошее!

— Ничего хорошего в этом нет…

Миа в ответ наигранно закатывает глаза и тяжело вздыхает.

— А что сейчас у Химер происходит? — Я спрашиваю у Дэррила. Он единственный из ребят, кто находится в клане Патриций и имеет доступ к слухам и сплетням другой стороны мира Инициированных.

— Что и сказал Эйвинд. Мелких и ненужных убирают за счёт Сената.

— Тогда, может, все нормализуется? Мы придем к равновесию?

— Не придём. Моргану не это нужно.

— А что нужно Моргану?

— Объединение.

Я смотрю в глаза Дэррила, отмечая, какое у него худое лицо с женственными чертами, и этот бледный цвет кожи — я при первой нашей встрече тогда причислила Дэррила к наркоманам из-за него. Хотя… он на той вечеринке был под кайфом. Немудрено, что я его приняла за собрата Деннарда.

— Зачем ему объединение всех? Я не понимаю логики! Он же сейчас своих убирает!

— Посмотри на Эйвинда. — Я перевожу взгляд и сталкиваюсь с серьезными, серо-голубыми, но сейчас кажущимися синими, глазами Ларсена. Он удивленно смотрит на Дэррила, не понимая, почему я должна рассматривать его. Мне кажется, он даже смутился. У меня вообще подозрение, что я ему нравлюсь. От того становится еще сильнее не по себе. — Перед тобой самый молодой Светоч.

— Ну?

— Смог бы он управлять Саббатом?

Я понимаю, что нет. Это даже не обсуждается. Поэтому отрицательно мотаю головой. Дэррил не унимался, медленно подводя к сути:

— Но он же управляет здесь Инквизиторской школой. В чем разница?

— Ну, Саббат — это Саббат. — Дэррил начинает смеяться над моим ответом. Раздражение тут же вспыхивает в душе и я пускаюсь в рассуждения: — Саббат — это огромный замок. Древний. Куча обслуживающего персонала: кухарки, уборщицы, садовник, мажордом. И это только Смертные! У них установленный распорядок дня.

— А Инквизиторы?

— Они тренируются, разрабатывают дары, а Светочи следят за этим, они подыскивают им задания из Сената.

— А чем отличается Саббат от нас? — Дэррил продолжал гнуть свою линию.

— Вы самые невероятные люди! Вы дружите! Общаетесь, хотя должны враждовать.

— Эйвинд! Сколько Инквизиторов в Норвегии приходится на Химер?

— Где-то, один к двум.

Дэррил снова поворачивается ко мне и смотрит своим необычным пространным взглядом.

— Понимаешь, мы — идеальная модель мира для Моргана! Мы сосуществуем вместе. А главное, нас мало. Проще управлять мелкой конторой в Осло, чем Саббатом в Блэкбёрне.

Я перевариваю только что услышанное. Морган сокращает своих людей, чтобы легче было управлять, при этом внося смуту в ряды Сената, практически обездвиживая его чрезмерной работой. Но для чего? Ответ находился сам: чтобы отвести всевидящее око Старейшин от себя. Всё гениальное просто. Воистину так!

— Но разве это плохо? Объединение? Если ваша модель работает, значит будет работать и с другими? — Я задаю вопрос всем. Многие жмут плечами. Ответ находится у Эйвинда:

— Мы утопия. А когда люди пытаются достигнуть ее, начинается апокалипсис.

— Точно! Я читал «Скотный двор» Оруэлла! — Питер щелкает пальцами в знак того, что он понял Ларсена.

— Угу. Ты бы его не прочитал, если бы я не настояла. — Бурчит недовольно Ода, за что получает поцелуй от Питера, чтобы не возмущалась понапрасну.

— То есть Морган гоняется за мечтой? — Я продолжаю выпытывать ответы у Дэррила.

— Морган не гоняется… Морган делает ее.

— Ты же сам сказал, что это все утопия! — У меня сейчас голова взорвется!

— Я этого не говорил! Это ты пришла к выводу, что объединение — это хорошо и что Морган святой.

— А кто тогда он?

— Он — человек жаждущий власти! Он хочет стать сам у руля всего мира Инициированных.

— А разве такое возможно? — Я спрашиваю у сидящих людей, которые, как мне кажется, знают больше, чем я. Все жмут плечами или качают головой. Я же продолжаю думать и говорить вслух:

— Если встать у руля, то надо сместить Старейшин. Так ему никто не даст…

— Бинго! Чем сейчас и занимается Морган. — Дэррил довольно отпивает пиво из своего стакана, опять схватив горсть орешков у Миа. — Когда он станет у руля, от Инициированного мира останутся единицы: раболепие и полная власть Моргану.

— Но почему Сенат сидит и ждет? Почему вы знаете что будет и ничего не можете сделать?

Кристофер усмехается на мое изумление:

— Ты уже попыталась. Мы видели, как тебе поверили Архивариусы.

Ему вторит Басс из объятий Оды:

— Почему же Архивариусы сидят? Они не сидят! Наоборот, вон, расширяют владения!

— Тогда что делать? Что делать? — Последний вопрос я адресую Дэррилу.

— Тебе пока ничего. Придет время, и сама поймешь.

— Ты знаешь, что мне иногда хочется тебя убить?

Он посылает мне флиртующий взгляд с хитрой улыбкой.

— Когда задашь правильный вопрос, вот тогда и будем думать, что делать. А еще у тебя магии нет.

— Да ну тебя!

Я раздраженно вздыхаю и делаю глоток пива.

Весь остаток вечера прошел весело и тепло. Я танцевала, как сумасшедшая, отплясывая вместе с Эйвиндом и изображая с ним сцену из фильма «Криминальное чтиво», где я была Ума Турман, а Ларсен — Траволта. Под конец мы смогли всех утянуть на танцпол, и я впервые видела, как Химера и Инквизитор танцуют канкан под песни The Beatles.

Безумие. Ребячество. Утопия!

Около двух часов ночи, мы стали расходиться. Ларсен вызвался проводить домой меня и Миа, а остальные разбрелись: Кристофер и Дэррил делись куда-то, Басс ушел с Одой.

По пути домой, мы, словно дети, устроили баталию снежками. Самой меткой и быстрой оказалась Миа, которая одним ударом могла сшибить меня с ног и кинуть снег за шиворот Ларсену.

— Так! Всё! Я сдаюсь! — Крикнул Эйвинд из сугроба. Миа с поднятыми руками и визгом начала носиться вокруг нас. Я, еле-еле переводя дыхание, аплодировала ей, как победителю. Мы были ужасно запыхавшиеся, красные, вспотевшие и утомившиеся. Я поражалась, откуда у Миа столько энергии! Такое ощущение, что это у нее новое тело, а не у меня.