— Присаживайся, — Алрой сделал приглашающий жест, сам при этом устраиваясь на табурет.

Энтони тоже не стал выделяться. Правда, жесткое дерево не шло ни в какое сравнение даже с гостиничным стулом, который он опробовал едва зайдя в номер.

— Я, правда, стыжусь, что не заезжал, — глядя другу в глаза, искренне произнес Энтони. — Понимаю — письма не заменят живого общения, но ты ни разу не ответил. Это дало повод предположить, что судьба старого друга не так уж и интересна тебе.

— Письма? — брови Алроя взлетели на лоб. А потом он огласил комнату раскатистым смехом. — Надеюсь, ты не высылал в них денег. Боюсь, они послужили кому-то растопкой камина. По крайне мере, я не получил ни одного.

— Как?! — Энтони вскочил с места. — Ни одного?!

— Ни единой строчки, — ответил друг, поглаживая присмиревшего пуделя, устроившегося у его ног. — Надеюсь, ты не доверил их своим теткам.

Знал друг или нет, но он попал прямо в яблочко. Энтони вновь присел на табурет.

— Им я доверял больше, чем почтовой службе, — пробормотал он рассеянно.

Сейчас Энтони корил себя за беспечность. Чего еще стоило ждать от опекавших репутацию семьи теток? Конечно, связь пусть и с богатым и знатным, но беспутным другом, им не нравилась. Но чтобы дойти до кражи писем — а иначе не назовешь?! Нет! Он был о них лучшего мнения.

— Думаю, ты слишком плохо знаешь этих премилейших дам. Стоит только послушать, что они болтают о тебе в среде высшего света, чтобы спустить с порога первую же, посмевшую явиться в поместье.

— Оставим их, — Энтони махнул рукой. Какими бы ни были тетки, перемывать им кости ему не хотелось. — Лучше расскажи, как живешь. Я смотрю — у тебя ремонт в правом флигеле.

Алрой поморщился, словно съел что-то кислое.

— Не совсем так. Мать настояла, чтобы я заколотил башню, где доживал дни отец. Она словно с цепи сорвалась после его смерти — таскается по балам, сплетничает с торговками на базаре и водит в дом всякое отродье!

Он отвернулся, словно хотел скрыть досаду, а потом звонко крикнул:

— Дрю! Дрю! Гнилой пень, где тебя носит?!

В дверях тут же показался недавний дворецкий с подносом, на котором дымился кофе и манили ванильным ароматом свежие булочки.

— Я здесь, сэр. Прошу прощения, но кухарка наотрез отказалась подавать гостю сырую выпечку.

От Энтони не скрылось, как Арой одобрительно кивнул. Похоже, это их манера общения: хозяин злится и сорит ругательствами, а слуга достойно отвечает, не забыв при этом кольнуть острым словом.

Дворецкий подошел к круглому столу из мореного дуба, поставил на него поднос и по очереди перенес на лакированную поверхность чашки. Энтони оценил тонкий фарфор с легким голубым рисунком. Да и аромат черного напитка напомнил, что близится время ужина. Стоило поторопиться, иначе Мари останется голодной до завтрашнего утра. Мысль о ней согрела душу, улыбка сама собой наползла на лицо, и вместе с тем, напомнила о деле, ради которого он, собственно, пришел.

Алрой встал с табурета и переместился в кресло около стола, взял одну из булочек и, подозвав к себе Таффи, положил перед ней выпечку.

— Иди, Дрю, — беря в руки чашку, произнес Алрой. — Надеюсь, ты не хотел отравить меня или нашего гостя.

— Что вы, сэр, — в своей манере ответствовал дворецкий. — Правда, если бы я знал, что вы испробуете хлеб на собаке, то непременно присыпал бы крысиного яда.

С чувством выполненного долга, сквозившим в каждой черточке сморщенного лица, он удалился под громкий хохот хозяина.

— Этот Дрю тот еще шутник, — утирая слезы, проговорил Алрой, вероятно, заметив удивление на лице Энтони. — Наверное, поэтому я люблю его поддевать. И потом — не будь он столь оригинален, я бы давно выкинул старого служаку со двора.

Тони лишний раз отметил про себя, что друг изменился, сведя милосердие к нулю. Тем страшнее становилось начать разговор о деле.

— Ну что ты там застыл! Смотри, а то занозишь аристократический зад, — продолжая хохотать, произнес Алрой, но тут же смолк и стал предельно серьезен. — Думаю, я знаю, что за дело привело тебя ко мне на порог. Стоит обсудить детали займа раньше, чем нам принесут ужин.

— Я хотел бы отужинать в гостинице, где остановился, — замялся Энтони.

— В гостинице? Ты ехал к другу и остановился в каком-то клоповнике?! Поистине, тетки не так уж и врут, распуская языки! Иди уже сюда, и думать забудь про гостиничную похлебку.

Энтони подчинился, прокручивая в голове, как бы найти и отправить к Льюису посыльного, чтобы Мари хоть через щель под дверью передали ужин. Усевшись в соседнее с Алроем кресло, он тоже взял чашку и отхлебнул терпкого напитка. Пудель, вовсю уплетавший булочку, недовольно рыкнул на неприятеля, но тут же смолк. Видимо, посчитал, что ради такого пустяшного дела не стоит отвлекаться от десерта.

— Похоже, ходить вокруг да около и впрямь не стоит, — кашлянув, начал Энтони. Получив одобрительный кивок от друга, продолжил. — Я хотел бы взять у тебя денег взаймы…

— То есть оформить займ в моем банке? — деловито уточнил Алрой, откусывая выпечку.

— Не совсем. Я просто хотел бы одолжить пару фунтов стерлингов у старого друга под честное слово.

— Тони, кто же теперь верит в честное слово? — Фраза друга больно кольнула Энтони. — Сейчас другое время, чтобы раздавать деньги всем желающий. Вот, если бы ты дал мне надежную гарантию…

Алрой хитро прищурился, бросая на него косой взгляд.

— Ты достойный сын старого Шелди-Стоуна, — с долей язвинки произнес Энтони.

— Стараюсь, — пропустив подначку мимо ушей, ответил друг. — Так вот, что ты можешь предложит мне взамен, если не сумеешь вовремя отдать долг? Такое, что для тебя дороже всего…

В глазах Алроя читался откровенный намек, но Энтони никак не мог догадаться, к чему он клонит.

— Уж не про мой ли конный завод речь? — поиграв бровями, наконец, вымолвил Тони.

— Не-ет, — довольно протянул Алрой.

Тут же вспомнилось, как они, будучи курсантами унтер-офицерской академии имени сэра Фортабэ играли в «кошки-мышки»:

«Куда мы отправимся сегодня, Тони?»

«Думаю, на Мелони-стрит, пугать миссис Шульц».

«Не-ет! Не сегодня! Час глупой карги еще не пришел!..»

— Парусиновый завод? Суконная фабрика? Алмазный прииск? Поместье? — принялся перечислять Энтони под отрицательное мотание головы друга.

— Тони, Тони, — ставя пустую чашку на стол, наконец, произнес Алрой. — Ты предлагаешь мне то, чего сам вскорости лишишься. Нужно что-то более существенное, чем ты и впрямь обладаешь.

— Как? Разве этого недостаточно? Погоди, — спохватился Энтони. — Почему «лишишься»?

— Потому что все давно и прочно заложено под займы различных мастей и тяжестей, — похоже, озорство овладело сэром Шелди-Стоуном. Он чуть ли не смеялся, забавляясь мыслительными потугами друга.

— Не может быть! Я не подписывал никаких бумаг!

Энтони вскочил, пытливо всматриваясь в лицо собеседника. Если это злая шутка, то оставаться дальше в этом месте он не собирался.

— Твои тетки давно все перезаложили, оплачивая многочисленные прихоти бабской натуры, — со смаком растягивая слова, ответил Алрой. — И не смотри на меня так! До твоего совершеннолетия они имеют полное право распоряжаться имуществом семьи Джортан.

— Но мне уже двадцать пять! — воскликнул Энтони, все еще сомневаясь в правдивости слов друга.

— Да, но это знаю я, знаешь ты, а вот в нотариальной конторе, где Джортан-старший оставил бумаги о наследстве, про это ни сном ни духом не чуют. Так что, пока ты сам лично не явился туда, твои тетки будут продолжать мотать деньги, которые бедняга Жожр Джортан копил десятилетиями непосильного труда и карточных игр. Кстати, им осталось совсем немного, чтобы пустить тебя по миру.

— Невероятно! — Услышанное никак не укладывалось в голове. — Вот почему никто не хочет давать мне ссуду!

— Именно!

— Но это все равно незаконно! Они должны были тратить деньги в моих интересах, а не на свои прихоти!