Когда сдаешься без боя, происходит сдвиг в сознании. Потом трудно вновь стать самим собой.

Макалистер домусолил давно потухшую сигару и подозвал официантку.

– Швед уже расплатился за ваш столик, – сообщила девушка.

– Есть же порядочные люди на свете, – американец остался доволен, что национальность гостя запала персоналу в память. – Тогда пойду баиньки, дорогуша.

Сел в машину, завел. Ехал медленно и осторожно – поддал, опять же сорванный куш – пусть пока виртуальный – требовалось доставить домой в целости и сохранности. Несколько миль дороги привели метров на двести выше в горы, к воротам недавно купленной виллы. Не дворец, но впечатляющий вид на столицу в долине. Ничего, что бассейн маловат – теперь есть деньжата, можно расширить. А главное – застеклить и кондиционировать часть патио, где мечтал разместить перевезенную из Штатов обширную железную дорогу. Игрушечную, само собой, с сотнями вагончиков и локомотивов, в одном из которых до сего дня прятал личный архив. В нем много примечательного, русский сумеет оценить в полном объеме. Последняя мысль огорчила: дожил – кроме comrade Grieg и поговорить откровенно не с кем.

Так, насупившись, и отправился в спальню. Сара сопела в очках для сна. Её очередная покупка в интернете – «мягкие из гипоаллергенной ткани, совершенно не пропускающие свет», похоже, не пропускали и звук. Заняв место Джека, рядом развалился её любимец Rugball[5] – здоровенный котяра, которого Макалистер обожал и чуть побаивался. Шумно вздохнув, отправился ночевать в другую комнату. Сон навалился сразу, приснилась следующая встреча с русским.

– Валер, опять сервер барахлит.

– Софт? Перезагружать пробовал?

– Дважды: как мертвому примочки. Какая-то бодяга с «железом».

– Херово, машина старая, без гарантии. Попросить у шефа денег на ремонт?

– Бесполезняк: в кассе нули, до запятой и после нее.

– Артель «Напрасный труд»! Блин, «передний край отечественной науки». Всё на коленке делаем.

Через приоткрытую дверь привычные жалобы слышны отчетливо, только ничего утешительного Жулин не мог предложить подчиненным. Громкий титул «Руководитель проекта» не позволял ни оборудование приличное добыть, ни зарплаты нормальные выбить. Прошлогодний бюджет, утвержденный дирекцией НИИ атомных реакторов, исчерпан, на текущий год пока средств не выделено, а уже март начинается. Вдруг вообще прикроют?

Начальство косо смотрело на «шарашку», несекретную, но проедающую государственные деньги. Теоретически и сейчас можно надеяться на скромное финансирование, только в областной комиссии по распределению федеральных грантов не осталось связей – некому поддержать просьбы Жулина. Да, и на комиссии пришлось бы наврать с три короба, ведь правду рассказывать нельзя: минимум – закроют проект, максимум – отправят в психушку. Сотрудники пока помалкивали, зачарованные открывшейся перспективой переворота в науке. Когда совсем проголодаются, дело – швах. У пустой кормушки кони начинают грызться: поднимется шум и скандальный конец неизбежен. Жаль, чуть бы больше времени… «Ха-ха: в случае успеха как раз времени был бы вагон и маленькая тележка». Вчера Валерий наконец нащупал элегантное математическое решение. Только без оборудования эксперимент не поставить, да и электричества никто столько не выделит. Неужели, придется валить из России на западные хлеба?

Грустные мысли не оставляли по дороге домой. Ругал себя, что не выбрал новый мост – широкий и длинный, испугавшись, что бензина в машине не хватит. Теперь торчал в пробке на дореволюционном, узком и коротком, ожидая, пока растащат столкнувшиеся грузовики, опять же опасаясь, что кончится горючее. Полдюжины реакторов и экспериментальная площадка института находились на восточном берегу Волги, а жил Арсений в Ульяновске – на западном. Домик в частном секторе стоял недалеко от мемориального музея В. И. Ленина и мало отличался от деревянного собрата, где рос будущий вождь, «когда еще был маленький, с курчавой головой». Войдя в сени, ощутил привычный запах щей, напряг обоняние: аромат мяса в вареве отсутствовал. «Жена пилить будет! – заискрила тревога. – Машину что ли продать? Один черт, бензин купить не на что». Тряхнув головой, нырнул в семейный водоворот. «Изобрел вечный двигатель, доктор наук?» – издевка в голосе супруги читалась на раз. Промолчал: субботник в лаборатории облегчения не принес, а расплачиваться за него сейчас придется.

– Папа, пришел папочка! – кубарем выкатился из комнаты пятилетний мальчуган, – Я скучал-скучал. Что так долго?

– Работу работал, сынуля, – Жулин подхватил ребенка, на сердце отлегло.

Степа босиком месил песок по кромке прибоя, стараясь не обгонять Ксюшу, шедшую выше, по сухому пляжу. Тихоокеанские валы, разогнавшиеся за тысячи миль, отдавали безумную кинетическую энергию на отмелях, создавая воздушно-водяную взвесь у берега. Скрытые за ней любители катания на досках изредка выскакивали из тумана, словно приведения. Теперь, когда жена вновь ждала ребенка, ей уже не оседлать волну, как прежде. Прошлая беременность завершилась гибелью новорожденного и потрясла семью. Несостоявшаяся мама чуть не съехала с катушек, а приезжавшая Анна вынужденно покинула невестку, когда умер отец. Жаль батю, подорвавшего здоровье в шпионских игрищах, но тот сам выбрал такую судьбу. И всё же род Алехиных не прервется, на сей раз врачи обещали двойню.

Настроение прекрасное – чудесная суббота, если не кручиниться, что бизнес идет неважно. После украинской трагедии америкосы косо смотрят на русских, хотя в Калифорнии, особенно в кругах разработчиков ПО, люди и ведут себя корректно. Глядишь, мать снова нагрянет – Ксении будет дома с кем общаться. Сейчас Анна где-то в Латинской Америке, с новым суженым-ряженым. Степан еще не видел его, но сама мысль, что провинциальный аудитор может заменить Матвея Александровича Алехина, казалась абсурдной. У сына были сложные отношения с отцом. Но когда того одолел рак и рука чекиста нажала на курок у виска, прежние разногласия рассосались в воздухе, как дымок из ствола.

Отбросив мрачные думы, столь неуместные под калифорнийским солнцем, посмотрел на жену и запустил пробный шар:

– Любимая, не прошвырнуться ли нам в Лос-Анджелес? Зайдем в ресторан, освежим твой гардеробчик.

– Намекаешь, что я уже стала толстой?!

– Боже упаси, просто планирую на перспективу…

– Дипломатичная формулировка, меня устраивает. Где пообедаем? В Беверли-Хиллз?

– На Родео-Драйв подойдет?

– Там же шоппинг страшно дорогой!

– Один раз живем.

– Тогда вечером займемся любовью.

– Это – обещание?

– Нет, угроза. Знаешь, когда у женщин небольшой срок, они становятся ненасытными.

– Напугала! Посмотри, у меня губы от страха не трясутся?

Навстречу попался спортивный чернявый парень, радостно бросившийся на звуки «великого и могучего».

– Ой, соотечественники, помогите, а то я по-английски пока не в пень ногой. Это ведь Хермоза Бич? Тут самые правильные волны?

– Ты попал по адресу. Не здешний, что ли? – не особо любезно поинтересовался Алехин.

– Не, из Флориды подтянулся, а вообще недавно из Рашки слинял. Вы местные?

– Типа того, – уклончиво ответила Ксения, настойчиво увлекая мужа к дому.

– Тогда до встречи – я здесь часто буду тусоваться. Николаем меня кличут.

– See you[6], – попрощался Степан, и, удаляясь от нового знакомого, добавил для жены. – Кругом наши люди.

Директор Службы внешней разведки мерно греб брассом в пустом ведомственном спорткомплексе. Настенные часы показывали, что до личной нормы пловцу оставалось уже немного. Раньше тот считал бассейны, но потом вычислил: километр проплывает за сорок пять минут. Появившийся на бортике помощник сделал столь озабоченное лицо, что пришлось прервать моцион.