– Доброе утро! – Рудольф приветствовал, опираясь задом на совершенно чистый, несмотря на весеннюю грязь, капот. Тут же заметил промашку и споро – любезно, а не подобострастно – распахнул дверцу. – Извините, Босс. Куда?

– В НИИ реакторов. Сколько займет?

– Через Волгу ехать, час займет, не меньше. Радио включить?

– Нет. Рассказывай.

– Что?

– Про город, про народ.

– Сейчас тут тема актуальная: вернуть или нет городу старое название Симбирск. Одни волнуются: а как же Ленин? Мол, самое здесь важное и интересное – родина вождя социалистической революции. Другие отвечают: а ничего, что здесь же родился лидер революции буржуазной?

– Который?

– Керенский Александр Федорович.

– Не слышал, – удивился историческому курьезу москвич.

– Сашин отец служил директором гимназии, в которой учился Володя Ульянов, и поставил ему единственную «четверку» в золотой аттестат.

– По какому же предмету?

– По логике. При том, что Володин отец являлся начальником Керенского-старшего, так как служил директором всех симбирских училищ.

Ветеран задумался о привередливости Истории, одномоментно выпустившей из заштатного городка двух могильщиков Российской империи, а затем почти век ставившей во главе страны исключительно провинциалов, обычно не российского розлива. Зато теперь президентов поставляет столица, пусть и Северная, хотя её частенько именуют культурной.

Массивные корпуса и градирни показались за четверть часа до того, как машина достигла ворот внешнего периметра, чья техническая оснащенность и физическая охрана произвели благоприятное впечатление на Алехина. «Даже группе спецназа проникнуть крайне сложно, а без шума и потерь – почти невозможно». Рудольф, заметив быстрые взгляды пассажира, утвердился во мнении: «Серьезный человек, на военного не похож, но жесткий». Вслух водитель ничего не сказал, конечно, особенно после того, как Босс приказал старшему караула: «Капитан, доставь к начальнику охраны. Я из Москвы, по государственному делу». Офицер скептически глянул на такси, повертел в руках удостоверение визитера и взял под козырек: «Придется пересесть в нашу машину – посторонние авто не пускаем». Когда через полчаса Рудольф обратился к офицеру насчет возможности посетить туалет, реакция последовала незамысловатая и исчерпывающая: «На колесо поссышь!»

– У нас режимный объект. Здесь проводятся исследования и инженерно-конструкторские работы в интересах обороны и энергетики, – Безопасник привычно размазывал кашу по столу, – гадая, что за гость объявился. – К сожалению, более подробно…

– Вам звонили?

– Да, от товарища Чудова из Общенародного фронта. Однако не понимаю, конкретную цель приезда.

– Она не связана с вашими функциями. Секреты не интересуют, мне поручено ознакомиться со здешней теоретической наукой. Хочу посетить коллективы, занимающиеся чистой теорией.

– Тогда вам в 18-й блок, – повеселел начальник, – туда доступ проще. Только обязан доложить в директорскую.

– Само собой, действуйте в соответствии с регламентом.

Как и предполагал «ревизор», уже на полпути к старому корпусу его догнал важный руководитель, правда, не мужчина, а женщина в незастёгнутой норковой шубе и с развивающейся пашминой. В кильватере двигались две рыбешки помельче.

– Ануш Дадашьян, – запыхавшись представилась, – замдиректора по административно-хозяйственной деятельности. Шеф в отпуске, по болезни, надолго.

– Я в курсе. Администрация Президента поручила Общенародному фронту проверить, как расходуются гигантские бюджетные средства, выделяемые на науку. Мол, есть ли практический потенциал у теоретических изысканий. Скажу откровенно, обычно от них никакой отдачи.

– У нас полный порядок с финансами, – слишком быстро отреагировала чиновница и умолкла, видимо, спохватившись.

– Есть сигналы, – Матвей закатил глаза, надул щеки и ускорил шаг, отрываясь от рыб-прилипал.

– Имеется свежее заключение аудиторов Счетной палаты, – АХД хваталась за соломинку.

– Бумажки потом, – донеслось от удаляющегося москвича. – Сначала надо с коллективом пообщаться. Отделить, так сказать, зерна от плевел.

В голову заместителя по АХД моментально пришла кандидатура на заклание – жулинская «шарашка». «Она как бельмо на глазу», – пугали фээсбэшники после невозвращения из-за границы Дрика. «Говнюк! В отпуск на неделю в Европу улетел, а там просто исчез, – возмущалась замдир. – Может, утонул?» Последняя версия являлась утешительной и неправдоподобной. Молодые физики, конечно, иногда тонут, но мастера спорта по плаванию на открытой воде – не так часто, как хотелось бы. Отпрыск вице-губернатора мог себе позволить отдых за рубежом, не стесняясь перед коллегами. Заурядный сотрудник, только очень себе на уме. Теперь свалил с экспериментальными данными, и больше о нем никто не слышал. Даже ФСБ. Правда, папаша ничуть не волнуется: «Сын в порядке, просто устал от институтской безнадеги. А вы бы хоть из благодарности помалкивали: забыли, что я грант для группы Жулина выхлопотал?»

Почти в каждой, если считать консервативно, лаборатории РФ обязательно наличествует ас по изготовлению «клюковки». Возможно, не дают покоя лавры великого Менделеева, нашедшего идеальное сочетание спирта и воды, ставшее классической русской водкой. Более вероятно, высокие – для ученых мужей – цены в магазинах толкают на создание собственных брендов aqua vitae[16]. Потрясающий успех достигнут в Черноголовке – научном центре АН СССР, где в постсоветский период расцвело алкогольное производство. Ульяновск не столь преуспел, хотя Валера, в силу таланта, вполне компетентно смешал нужные ингредиенты.

– Шеф, – Математик заворожено рассматривал на свет колбу, извлеченную из холодильника, – по-моему, зачет. Цвет – омарово-красный, запах – брусника, градус – 43.

– Разливай, не тяни, – коллектив из пяти младших и просто научных сотрудников, испытывал то томление в горле и груди, что зовется предвкушением выпивки.

Жулин с горечью взирал на питомцев, не зная какие слова сейчас слетят с его губ. Собственный теоретический прорыв и работа Валерия открывали ошеломляющую перспективу на будущее – есть, что праздновать. Отсутствие финансирования закрывало перспективу на завтра – есть, что оплакивать. Взял химическую пробирку – 14 × 120 мм – и решился.

– Коллеги, мы сделали первый шаг! Человечество совершило шажище! Пространственно-временной континуум… – оратор недоуменно уставился на вошедшего. – Вы кто?

– Емкость 15 мл? Или ошибаюсь? – гость приглядывался к «рюмочке», игнорируя собравшихся.

Наступила тишина, которую следовало бы считать мертвой, не выпади пробирка из рук завлаба. Закаленное стекло не разбилась, но крохотная лужица коротко заалела на бетонному полу, затем быстро став такой же грязно серой. Разведчик уловил запах ректификата и брусники. Появившаяся через минуту АХД ничего не учуяла: в апексе её носа насчитывалось на миллион-другой меньше клеток-рецепторов, да и пила она часто, хоть и понемногу. Зато зрение имела зоркое.

– Опять разврат и вакханалия! – понесла с ходу, узрев спиртное. – Вас предупреждали, Жулин! Доигрались! Сначала Дрик сбежал за границу, теперь пьянка! Что скажет товарищ из Москвы?

«Товарищ» мог бы сказать: «вышел в цвет», то есть заглянул по нужному адресу. Вместо слов взял начальницу за локоток и проводил до двери, выставляя с места происшествия: «Сам разберусь. Подождите меня в дирекции».

– Что отмечает цвет отечественной науки? – впервые взглянул в очи завлаба, пока нейтрально, с едва заметным намеком на доброжелательность.

– Достигнуты положительные результаты, – залепетал дезориентированный Жулин, у которого беспричинно затеплилась надежда. – «Клюковки» всего-то двести граммов на шестерых.

– Семерых. Раз успех, то и мне налейте.

– Валера! – легкий румянец сам собой проявился на щеках доктора наук, ранее побледневших до покойницкой белизны. – Заснул?