После пяти минут таких манипуляций, мне кончают в рот, а затем поднимают на ноги.
Потом снова поцелуи, во время которых мы оказываемся оба раздетыми.
Еще пара минут и звучит новая просьба:
— Давай на кровать, — подхожу к постели, но не ложусь на нее, и не встаю на четвереньки, а опираюсь локтями о край и широко расставляю ноги — так, как любит мой парень.
— Молодец, послушный мальчик, — Ларс подходит сзади и по прикосновению снова стоящего пениса чувствую, что он уже успел надеть презерватив. Немного нервно сглатываю — даже после крышесносного минета мой бойфренд всегда грубо имеет меня, выкрикивая всякие заводящие его пошлости.
— Шлюшка моя, — сильно хватает за волосы, заставляя прогнуться, — раздвинь зад пошире и расслабься, — несмотря на физическую боль от его резких движений, делаю все, как он просит. Я же понимаю, что это просто такая игра.
Сует в меня сразу два пальца в холодной смазке, что вызывает резкую боль, все же не такой уж я и растянутый.
— Блять, Ларс, давай полегче, больно же! — скулю я, но это только злит парня.
— Чё бля? Больно тебе? Потерпишь, сученыш! — продолжает толкаться пальцами. — Я тебя три дня не трахал, а сегодня с утра уже яйца стальные, только и думал, когда выебу тебя! Так что прогнись и не зажимайся! — я уже ничего не возражал больше; старался только меньше скулить от неприятных ощущений.
Вскоре пальцы сменил пенис Ларса. Им работал он тоже грубо, но все-таки руками не забывал дрочить мне, поэтому кончили оба с разницей в минуту.
После секса начиналось традиционное «прости, Исси, ты такой горячий, крышу сносит, не думаю головой и прочее». Я делаю вид, что все ок… а в виде компенсации за боль получаю пару десятков крон на «купишь себе чего-нибудь, малыш». Ни дать ни взять… все-таки и правда шлюха с большой дороги. Но выхода — нет.
А еще сегодня, когда мы спустились к друзьям и допивали остатки пива, в голову мою закралась дурацкая мысль, никак не желавшая ее покидать:
Интересно… а свою блондинку наш учитель английского так же грубо трахает… или они, как это говорят в сопливых драмах, «занимаются любовью»?
________________________
(можно перевести более дословно, но лучше — так)
* Have a nice weekend! — Хороших выходных!
** You too! — Вам тоже!
========== Часть 5. Linger ==========
Эвен.
Всё когда-нибудь заканчивается, вот и мои выходные подошли к концу.
Мы чудесно провели время с Инге, особенно ночью, а вчера вечером я отвез ее домой.
Поцеловав на прощание — «пока, милый», моя девушка грациозно вышла из автомобиля и направилась домой, минут на пятнадцать, так как потом намечалась встреча с подружками.
Я был не против: мне надо было восстановиться после наших «романтиков» и сконцентрироваться на рабочей неделе. К тому же, была еще пара дедлайнов по переводам.
Так что и мой воскресный вечер тоже прошел «нескучно».
Сегодня понедельник, а это значит, что по расписанию у меня только три урока на старших курсах, правда, с двумя окнами.
Первые уроки пролетели незаметно: читали статьи из аутентичных журналов на тему сложности выбора будущей профессии. Конечно, большинству подростков пока нечего было сказать по теме, даже на родном норвежском, но нашлись и те, кто вступил друг с другом в дискуссию, поэтому в целом эти уроки не прошли даром.
Я вообще люблю, когда ученики начинают делиться своими мыслями по тому или иному вопросу урока, поэтому, несмотря на то, что мне приходится строго следовать учебной программе, всегда стараюсь подобрать для них какие-нибудь мотивирующие к дискуссии материалы. И пусть на это приходится тратить кучу времени, выискивая подходящий контент в интернете, оно того стоит. Правда. Нигде и никогда вы не увидите подростков такими «живыми», раскрывающими себя, «настоящими», как в тот самый момент, когда они говорят о том, что трогает их сердце и душу.
В этом смысле мне очень повезло с преподаваемым предметом: по крайней мере, он позволят мотивировать учащихся на общение по теме.
Вот и первый свободный урок.
Иду вниз и покупаю в автомате два стаканчика американо без сахара. Всегда пью много кофе, это — моя слабость.
Решив выпить кофе в кабинете, возвращаюсь туда, присаживаюсь на свое рабочее место и, найдя на айфоне любимый плейлист, состоящий из песен the Cranberries, включаю его на средней громкости и с наслаждением начинаю пить короткими глотками уже остывающий напиток.
Не прошло и пяти минут от звонка, на урок, как в дверь постучали.
— Да? — довольно спокойно отзываюсь я, а в дверях уже маячит красная кепочка, следом за которой является и сам ее владелец.
— Здрасьте, можно к вам?
— Доброе утро, проходи, Исак, — не то чтобы я в восторге от его появления, но, может, у парня какая-то проблема или вопрос по моему уроку. Не прогонять же.
Меж тем подросток уверенной походкой проплывает в кабинет и садится на первую парту среднего ряда, сбоку от моего стола, но лицом к мне. Через одно плечо у него перекинут довольно поношенного вида рюкзак, свисающий на спину, прикрытую синей клетчатой рубашкой поверх белой футболки с принтом из Симпсонов.
Забавный рисунок на футболке непроизвольно вызывает у меня улыбку, что, конечно же, не ускользает от моего гостя.
— Смотрели? — после минутного молчания обращается ко мне Исак.
— Да, забавный мультфильм, не без интеллекта снятый, кстати. Правда, некоторые моменты — явно не для детских глаз, — все с той же легкой улыбкой отвечаю я. — А ты кстати зачем пришел? Случилось что-то?
— Да не… я… это, урока нет у меня, — немного путается в словах, будто сочиняя на ходу.— Ну, в смысле урок то есть, физра, но я… освобожден, вот, чё-то не захотелось одному сидеть в раздевалке, а у вас видел окно в расписании, решил вот зайти, — немного помолчал, вроде даже порозовел. — Если я мешаю, то уйду сейчас, вы скажите, я без обид, если чё, вот… — и взгляд вниз — смутился что ли? Так вроде ничего такого он сейчас мне не сказал, поэтому решаю подбодрить подростка:
— Нет, что ты, все в порядке, Исак. Я рад компании, но ты точно сейчас не должен быть на уроке? Не обманываешь меня? Освобождение же после болезни дают, а ты, насколько я знаю, был здоров.
Мальчик смотрит как-то… грустно что ли, и, инстинктивно сжимает плечи:
— Не обманываю, правда освобожден, зачем мне вам врать?! — с надрывом в голосе выпаливает Вальтерсен.
— Ладно, ладно, ты не кипятись, я просто спросил, — стараюсь говорить потише.
— А я просто ответил, ок? — не собирается сбавлять обороты мальчик. Ну и характер, тронуть нельзя — тут же взрывается.
Ok, we’ll see*.
— Блин… сам напросился к вам… — вроде извиниться хочет за тон, но не тут то было, сразу перескакивает на другую тему:
— Музыку слушаете? — задает мне вопрос с очевидным ответом, вот чудной, сам же слышит.
— Бинго! Десять очков Гриффиндору! — пытаюсь разрядить обстановку я, направляя указательный палец на усмехающегося Исака.
— Ага, а мне только очков еще не хватает и мантии для полноты образа, — откликается он. - так что там с музыкой? Чё слушаете?
Честно говоря, мне уже немного режет уши от этих его «чё», поэтому я молча веду бровью.
А ученик-то у меня догадливый.
— В смысле… что? — улыбаюсь, а он продолжает с ответной улыбкой, которая, между прочим, ему очень идет — гораздо больше наглой ухмылки. — Просто я чё-то… что-то не слышал такого никогда, это рок что-ли или что?
— Это the Cranberries, Исак. Моя любимая группа. Не удивлен, что ты о ней не слышал, если честно — у них очень специфическая манера исполнения, в плане текстов песен, вокала и музыки тоже.
— Cranberries?! — Исак заливается смехом. — Это ж надо додуматься назвать группу «клюквой».
— Дело не в названии, Исак, главное — это то, как они играют и поют, и о чем поют.
— Ой, я чего-то затупил, извините за смех, вы ж сказали, вам нравятся они.
— Ничего страшного, и да, ты прав, это рок, рок 90х.
