Мчался, превысив все возможные скоростные ограничения. Так что жду квитанций о штрафах. Но сейчас это — пустяки.

Едва переступаю порог дома, как первым делом после объятий мамы справляюсь об Исаке.

Услышав от нее, что он два часа тому назад ушел на вечеринку одноклассников, я, пожурив недоумевающую на мой тон маму за такую беспечность, за то, что она отпустила мальчика после таких ситуаций на это «сборище» с алкоголем и прочими радостями жизни, я, не желая ничего слушать о том, что мальчику нужна «социализация», не раздеваясь, сажусь обратно в машину и еду по указанному адресу.

Совершено свободно попадаю в дом, где внутри уже все дышит алкогольными парами и дымом сигарет и, полагаю, не только сигарет.

Толпа подвыпивших подростков даже не замечает пришедшего взрослого человека, по-моему.

Ищу глазами Исака, и не сразу, но замечаю, наконец, знакомый

красный снэпбэк.

Но радоваться не спешу, так как совсем рядом, буквально наклонившись к нему корпусом, стоит какой-то парень, чуть повыше его ростом.

Что я в тот момент подумал, догадаться не сложно. Понимаю, что это просто какой-то первокурсник, но вот он уже тянет Вальтерсена за рукав, и они идут по направлению к лестнице на второй этаж.

Какого черта, Исак Вальтерсен?! Какого черта?! Неужели ты так ничего и не понял?! Неужели я зря вытаскивал тебя из этого ада?!

Мне хотелось кричать! Кричать от непонимания, от злости на безрассудность Исака.

Я ведь даже не рассматривал версию, что у мальчика просто возникла взаимная симпатия, и что, возможно, надо бы порадоваться. Я почему-то однобоко решил, что Исак взялся за старое, что этот ужас его ничему не научил!

Глупо, конечно, с моей стороны было бы бежать сейчас за подростком и вытаскивать из постели с парнем.

Хм… из постели. О чем хоть я только думаю. Ну уж нет! Не дам я тебе снова все испортить! Не дам!

Стыдно, конечно, и совсем не педагогично, но, выждав минут десять, я срываюсь и буквально бегу вверх по лестнице. Сам не осознаю, что именно сейчас мною движет; мыслено уговариваю себя не наделать сейчас еще больше глупостей. Хотя, куда уж больше…

========== Часть 15. What if God smoked cannabis ==========

Комментарий к Часть 15. What if God smoked cannabis

What if God smoked cannabis, the Cranberries, - кавер песни Joanne Osborne, которая в свою очередь является пародией на ее композицию What if God was one of us.

Эвен.

Пулей влетаю на второй этаж, попутно ища глазами двери в комнаты. Натыкаюсь на первую попавшуюся и с силой дергаю за ручку. Дверь оказалась незаперта, но внутри никого не было. Так, ну ок, в конце концов, успел заметить другие двери.

Быстрым шагом подхожу к самой дальней в углу, ведущей в туалетную комнату. И по-моему, я слышу за дверью какую-то возню и приглушенный смех.

Честно говоря, очень глупо чувствую себя. И то правда: бегаю за шестнадцатилетним парнем, который, возможно, просто решил расслабиться и забыться. Да я сам был бы бесконечно рад, если Исак сможет забыть весь перенесенный ужас и стыд тех событий. Но я так боюсь, что мальчик снова вступил на скользкую тропу и вот-вот провалится вновь в эту бездну пошлости и нетрезвого жара недоотношений непонятно на какой основе. Я просто до жути трясусь за его совсем неокрепшую душу, которую так жестоко уже успели поломать эти изверги. А он, глупый, снова поддается и идет по краю.

Стоп… А может, дело не только в этом страхе? Может, я просто боюсь, что у Исака кто-то появился? Возможно, парень этот и неплохой человек, но сейчас я готов был поверить только своим собственным глазам, а не хаотичному потоку догадок в моей уставшей голове.

Понятия не имею, что собираюсь делать, если обнаружу их там, занимающихся известно чем, или Исака, стоящего перед парнем на коленях, как тогда, когда мы познакомились, если это вообще можно так назвать. Но раз решился — делать нечего. Будь, что будет.

Стараюсь успокоить дыхание и медленно открываю дверь.

И что же я вижу?

Посередине довольно просторной комнаты находится окно с высоким подоконником. Обычно, видимо, оно плотно закрыто жалюзи, но сейчас они раздвинуты.

Взгляд мой падает на того самого парня, что увел Исака сюда за собой, который сидит на полу под окном, прямо на коврике, подогнув ноги к груди и прижав к себе руки с вапорайзером; а слева на подоконнике сидит, согнув одну ногу в колене, мой ученик в знакомой мне красной кепке. Правая рука его закинута за голову, а пальцы левой руки крепко сжимают сверток с курительной смесью, проще говоря, косяк с травкой. Отлично, Исак Вальтерсен, отлично! Час от часу нелегче.

При моем появлении, оба парня резко вскинули головы и на мгновение удивленно вытаращили глаза:

— Здрасьте, — бросает мне Исак, и тут же покатились дурацкие смешки, с запрокидыванием головы и переглядываниями.

Так-так, мальчик решил сделать вид, что ему все равно на мое появление — обиделся все-таки за прошлые выходные. Но это же не повод обкуриваться в туалете в компании с неизвестно кем!

— Что здесь происходит?! — зачем-то выпаливаю я вопрос с совершено очевидным для любого зрячего человека ответом.

Новоиспеченный приятель Исака молчит, зато Вальтерсен, конечно же, рвется в бой:

— Ну, вы приглядитесь, что ли, — демонстративно делает затяжку и снова заливается смехом.

— Исак, это кто? — заикаясь, перебиваясь ухмылками, парень на полу обращается к сидящему на подоконнике.

— Это…это мой, эм…старший брат, — наигранно ведет бровями и снова откидывает голову назад.

— Да, и старший брат Исака сейчас обоих вытащит за уши отсюда!

Так что, молодой человек, в ваших интересах покинуть немедленно это помещение, я понятно объяснил? Или вам помочь?

Парень ухмыльнулся, стрельнув взглядом по Исаку:

— Ну ты даешь, Вальтерсен, нахер ты своему брату дал адрес? Еще бы бабушку сюда позвал! — поворчав под молчаливый взгляд Исака, его напарник-курильщик нехотя встал и, шатаясь, поплелся к двери.

Мы остаемся вдвоем. Я так и не снял пальто, которое уже вроде пропиталось парами всего того, что успели употребить эти два горе-курильщика.

— Ну и зачем вы это сделали? Зачем вы вообще сюда приехали? — немного цинично интересуется Исак, вот ведь негодяй маленький!

— Затем, что не хочу повторения прошлого для тебя! Вот зачем, Исак, — видимо, сохранить спокойствие все же не получится.

Мальчик надул щеки и с шумом выдохнул, отведя взгляд:

— Я просто покурил травку, один маленький косяк и всё! Что такого-то? Зачем накручиваете себя? — снова прямо смотрит в глаза. Складывается впечатление, что мальчик хочет получить какие особенные ответы. Но получит он сейчас основательный нагоняй от меня!

— Да, действительно, один маленький косяк, который ты немедленно отдашь мне!

— Оу, какой строгий учитель, хотя нет, вы же теперь для всех мой «старший брат» — откровенно издевается ведь, — как это там, у Оруэлла: «Старший брат следит за тобой»*

— Мне, конечно, льстит как учителю, что мой ученик цитирует Джоржа Оруэлла, но можешь зубы мне не заговаривать, демонстрирую свои познания; если хочешь, обсудим это произведение позже, — охлаждаю я пыл подростка. — А сейчас отдай мне косяк, пожалуйста, — продолжаю строго настаивать я.

— Зачем он вам? — чуть ли не в голос уже хохочет Исак.

— Как зачем? Странный вопрос, Исак, затем же, зачем и тебе, — ок, мальчик, клин клином же вышибают, и надо бы проучить его, а то за полторы недели без меня что-то мой «младший брат» пообнаглел.

— Хах, да ладно? Заливаете! Чё реально курить будете?

— Да, а что?

— Так вы же это, учитель, все-таки, — несколько поубавил пыл Исак.

— А что, учителя — из совершенно другого теста по-твоему? Обычным людям, значит, можно, а мне нельзя? — я что-то наглею похлеще моего неугомонного подростка; снимаю пальто, перекидывая его через бортик ванной, оставаясь в одной тонкой сорочке с жилетом.

Сажусь на подоконник напротив Исака и, закатав рукава по локоть, протягиваю руку к мальчику: