– Давай поиграем? – мои брови резко взлетают вверх, кофе застревает в глотке, и я кашляю.

– Что?

– Я хочу, чтобы ты снова меня рисовал, – буквально простонал он, положив голову на стол.

– Ну, ладно, наверное, прямо сейчас? – Луи кивнул и быстро убежал в нашу спальню.

Сейчас я не был готов брать в руки кисть, если честно, но простого карандаша и моего альбома хватило нам. Я думал, чем он занимается в нашей спальне, но я просто прошел мимо за всем необходимым. Отвлекся на снимки, те самые, от которых вчера мне не было покоя. Я решил об этом не думать. Я протер глаз, когда снова заходил на нашу кухню, Луи сидел на столе вместе с бутылкой вина рядом.

– Ох, – вырвалось у меня. На нем была моя рубашка и его маленькое нижнее белье. Его колени, к счастью, зажили, на них больше не было синяков. – Это то, каким ты хочешь себя видеть? – я притянул к себе стул и сел напротив. Мальчик откупорил бутылку и выпил прямо с горла. Зрелище невероятное, скажу я вам.

– Мы поиграем в художника и откровенную модель, – пуговицы легко скользят в его пальцах, расстегиваются. Плечи оказываются голыми.

– Ладно, как хочешь, – внутри я кричал.

Его колени раздвинулись в стороны, ноги висели, руки уместились меж бедер, он улыбнулся. Я приступил к рисованию, ведь это то, чего он хотел. Плавные линии его фигуры сразу же выходили идеальными, глубокие ямки за ключицами я легко заштриховал карандашом, отметил и грудную клетку, бедно обтянутую его персиковой кожей. Луи повернул голову к окну, где ярко светило солнце, лучи густо падали на пол нашей квартиры. Он взял бутылку и снова отпил немного, вино капнуло на его подбородок и белоснежную рубашку, я всего тремя линиями отметил его движения, не рисовал в деталях лицо, он улыбнулся, когда заметил, как я закопошился. Луи облизнул свой большой палец, держа ноги раздвинутыми, с бутылкой в левой руке, он усмехнулся, выдохнул, уперся правой рукой о свое голое бедро. Я не знал куда податься. Время тянулось очень медленно, мне показались забавными его оттопыренные вверх большие пальцы на ногах и острые коленки со странными ямками под коленной чашечкой.

– Может мне как-нибудь по-другому сесть? – вдруг спросил он, я поднял голову.

– Как хочешь, чувствуй себя полностью свободным, – мы оба улыбнулись, мальчик закусил губу.

– Ладно.

Его пальцы пробежались по оставшимся пуговицам, рубашка оказалась на полу, Луи снова взял в руки вино. Я больше не мог на него смотреть. Кусок ткани на его теле казался лишним, и, по-моему, Луи ощущал, словно его сжимают оковы, поэтому быстро, без лишних движений скинул с себя нижнее белье. Мое дыхание оказалось перебитым и мне пришлось прокашляться в кулак, чтобы избавить себя от внутреннего натяжения ткани легких. Сердце прижалось к ребрам и прилипло, не билось. Он стеснялся, но так сильно этого хотел. Он хотел меня рядом, я прочувствовал это, я понял. Я встал и возле него оказался уже без футболки.

– Я люблю тебя, – его язык облизывает мои губы, его глаза мечутся, не могут сосредоточиться.

– Я тебя тоже, – его тело таяло в моих руках, его ладони лежали на моем затылке.

– Ты позаботишься обо мне, Гарри? – его голос ломался, он подался немного вперед и сгорбился.

– Да, я буду о тебе заботиться, – я протяжно выдыхал, закусывая его щеку губами, приторное вино на кончике его языка жгло мою кожу.

– Я буду хорошим мальчиком.

Нервные клетки взрывались как уличные фонари, они лопались и внутри становилось темно. Он мягко прошипел в мое ухо, когда я дотронулся рукой не нарочно до раны на пояснице. Он не торопился, сидел, немного ерзал, его руки блуждали по моей спине, но он не торопился. Липкие губы оставили мой рот, спустились ниже, мне хватило сил убрать волосы наверх, я их завязал, чтобы не мешали. Луи прикусил кожу на шее чуть ниже уха, но больно не было. Я приподнял его подбородок указательным пальцем, мальчик посмотрел на меня своими крупными поблескивающими глазами, почти стеклянными, живыми. Он стал медленно ложиться на стол, сжав свои коленки. Почему-то сейчас Луи был напуган. Глаза бегали, хоть и были яркими и жаждущими, они испуганно бегали, словно ожидая чего-то плохого. Он просопел, пытаясь вобрать в легкие как можно больше воздуха, грудная клетка взмыла вверх, позвоночник образовал арку. Я придерживал его дрожащее тельце за бока, чуть сжимая кожу, пытаясь этим его успокоить. Ребра поднялись двумя холмами, смотреть я на это не мог, мне становилось жаль Луи. Я прошелся с поцелуями по каждой кости его грудной клетки, по каждому ребру с правой стороны, рельефы мурашек отпечатывались на коже моих губ.

Я уделил особое внимание его татуировке. Линии букв горели, оставляли ожоги в виде небольших сеток на подушечках моих пальцев, на языке и устах, глаголавших тихо речи о бесконечной любви, в которой Луи сейчас нуждался. Его четкая линия губ создала восхищенную букву [о], чуть раскрывшуюся еще шире, как только я взял его член в свою руку. Движения сжатого кулака вверх-вниз заставили его закрыть глаза и сжать зубы; он давно не чувствовал себя желанным. Я отпустил его бардовый половой орган, разгорячившийся, явно ожидающий большего, повел указательный палец вверх по его коже, что снова покрылась мурашками, пощекотал шею и расположил между верхней и нижней губами.

– Я люблю тебя, – выдохнул я в его рот, его руки все это время лежали над его головой, глаза все так же не раскрывались. – Ты же знаешь, что ты у меня самый лучший, – я убрал палец и поцеловал влажные сладкие губки своего мальчика.

Пряжка ремня брюк звенела, создала мне лишние проблемы, я не смог сразу расстегнуть ремень. Брюки упали вместе с нижним бельем, приятная свобода окутала ноги. Я в одно движение притянул мальчика ближе к краю стола и, кажется, его больное место снова было повреждено, задето. Он протянул злобно «с-с», я прильнул к шее, извиняясь, целовал его мягкую оболочку.

– Прости, – его ладони прижались к моей голове, он явно не хотел, чтобы я отрывался. – Расслабься, – параллельно я пытался занять место внутри него, чтобы наконец-то насладиться этой душонкой сполна. – Я люблю тебя, – для него сегодня это было трудно.

– Я тебя тоже… – мягко простонал Луи, сжимая пальчики на моей голове, захватывая волосы у самых корней, – люблю… – его грудь снова поднялась вверх, бедра сжали мои нижние ребра. Он отпустил мою голову, руки его оказались на моих плечах.

– Тише, тише, – неосторожным шагом ближе я что-то задел внутри его полыхающего тела, Луи в момент сжался, неприятно, зажмурил глаза, ущипнул мою кожу до белых пятен.

Я снова немного наклонился для него, стенки его ануса разжались, освобождая меня. Я с облегчением выдохнул, резко вошел в него снова, задевая все нужное и ненужное, так же резко вышел, в горле мальчика застрял стон, он распахнул свои глазки и устремил взгляд на потолок. Солнечные лучи резко спрятались за набегающей тучей. Я еще немного притянул Луи к себе, он меня отпустил, его руки упали по обе стороны от его головы. Два голубых океана по неизвестным причинам выходили из берегов, я снова вошел в него, но уже медленно, чувствуя, как внутри расходятся стенки. Он расслабился, протер свою слезу тыльной стороной ладони, снова выгнулся, вытягивая руку к моему сердцу. Я прижал маленькую ладошку Луи к своей груди и сверху накрыл ее своей ладонью. Когда я убедился, что ему будет комфортно, чуть приподняв попу выше, я начал неторопливо двигаться, Луи быстро достигал оргазма, сейчас на расселине показалась капля спермы, привлекательно сверкающей при свете солнца, что показалось из-за тучи. Ветер за окном был сильный, в квартире создался сквозняк, чуть охлаждающий наши разгоряченные тела.

Стол трясся от толчков, Луи чуть поднимался вверх каждый раз, я чувствовал, как начинал ударяться о край стола бедрами. Приходилось снова притягивать мальчика к себе, насаживая его еще сильнее, вырывая чуть ослабевающий стон. Его ногти то и дело стучали по дереву, руки поднимались к чему-то, снова падали бессильно, как будто я выталкивал из него всю жизнь. Мокрый анус до неприличия раскраснелся, шлепки наполнили помещение вакуумом, и казалось, что даже в коридоре воздух будет таким же разряженным. Я закрыл глаза и сжал ягодицу мальчика, подняв голову к потолку. Луи мычал, стонал, его краткие плаксивые «ах-х!» разбивались о мои барабанные перепонки.