========== un. ==========

Прованс. Та самая тихая часть Франции. Долина лавандовых полей и чистейших источников. Прованс всегда вдохновлял меня, и я посещал это место уже много раз.

Марсель – местечко, которое я почитал годами. То, что я так отдано люблю. Я восхвалял это пристанище для меня так сильно, что мое сердце тосковало по нему зимами, проведенными в Америке. Но сегодня я еду северо-восточнее от Марселя, возвращаюсь назад на такси. Аллош – мое новое место назначения. Обедневший городок, представляющий собой огромное гетто, являвшийся коммуной, приводил меня в ужас об одном его упоминании. Но, если честно, мне пришлось.

Джоанна, жена моего умершего дяди, заявила, что тот оставил дом мне. Честно, я был искренне удивлен, когда она сообщила об этом, ведь у них, кажется, был ребенок. Но по голосу Джоанны, что я услышал, она ни капли не жалела этот дом, и вскоре я понял, почему.

– Добрый день, – дверь мне открыла аккуратная дама в платье кремового цвета, которое спереди было прикрыто фартуком.

– Да, сейчас миссис Томлинсон спустится, – она копошилась, и, если честно, я, никогда прежде не видев Джоанну, сразу понял, что это точно не она. Мой дядя не выбрал бы себе такую.

Прохожу вглубь дома, не разуваясь. Дом не выглядит так, как будто здесь кто-то убирается. Вообще, он ужасно захламлен, хотя, как Джоанна сказала мне, они уже перевезли большую часть вещей на новую квартиру в Париже.

– Здравствуйте, мистер Стайлс, – она подходит ближе, бижутерия на ней ослепляет меня.

– Да, здравствуйте.

Она вежливо приглашает меня на чашечку кофе, и мы оказываемся на заднем дворике, в то время как та хрупкая женщина, что открыла мне дверь, понесла два моих тяжелых чемодана на второй этаж дома. И даже когда я сказал Джоанне, что я сам смогу их отнести, она как-то брезгливо на меня посмотрела и в приказном тоне потребовала от той женщины поскорее удалиться вместе с чемоданами.

– Да, я хотела выбраться отсюда куда-нибудь, далеко, знаете… Здесь совсем нет перспектив, – она выдыхает дым своей сигары прямо мне в лицо, хотя я отодвинулся как можно дальше.

– Правда? И зачем вам перспективы?

– Это не для меня, а для моего малыша, – она как-то по-доброму улыбается.

– И сколько вашему малышу?

– Уже двенадцать, – она устремляет свой взгляд где-то позади меня, куда я поворачиваюсь всем своим телом и вижу его. – Это мой Лу.

Мальчик, что бежит по тропинке к дому, бросая свой велосипед, выглядит так, как самая лучшая нарисованная мною картина. Рубашка, отсюда видно, как сильно она накрахмалена, уже немного вылезла из его шорт синего цвета, которые невинно оголяют его коленки, где изображена вся радость детства: они были разбиты, но мальчик смеялся. Его уже вытертые до дыр тканевые кроссовки были все в грязи, как и его ноги где-то до середины икры. Был похож на сына Тропинина – Арсения – чей портрет мне очень нравился.

– Мам! Я пришел! – он оббегает дом и оказывается рядом с нами.

– Сейчас Дори тебя покормит, – кажется, она говорила о той служанке.

– Да, я знаю, – он поправляет волосы и вытирает нос рукой, не смотрит на меня, просто крутится около столика.

– Луи-и-и-и-и-и-и-и-и-и, – его кличет другой мальчик, стоящий за забором.

– Сейча-а-а-а-а-ас, – он как метеор несется туда, они начинают громко разговаривать о чем-то, и потом Дори зовет Луи пообедать.

Мы, по моей просьбе, возвращаемся в дом, где я замечаю прыгающего у телевизора Луи, который подтанцовывал какой-то спортивной девушке, что ритмично двигалась под музыку.

– Луи! Я просила тебя снимать обувь, когда заходишь в дом!

– Сейчас, мам, – я улыбаюсь, когда вижу то, как он снимает с себя обувь и кидает ее куда-то за диван, где весь оставшийся песок точно отряхнется на ковер.

– Что за ребенок, – стою в коридоре, поглядывая на мальчика, который теперь начал тихо подпевать. Дори зовет его за стол.

– Луи! Ты оглох? – Джоанна отталкивает меня и заходит в гостиную, чтобы, наверное, хорошенько отшлепать своего сына.

– Я иду! – он убегает через другую дверь, пролетая мимо меня, задевая мою руку с чашкой кофе. – Извините! – кофе оказывается у меня на рубашке и штанах.

– Все в порядке, – говорю я спокойно, когда меня прерывает Джоанна.

– Луи! – тот убегает в столовую, где его уже ждет Дори. – Простите его, иногда он слишком активный, – я стою во все еще мокрой одежде, и Джоанна проводит меня в ванную комнату.

– Все нормально, он еще ребенок, – успокаиваю ее я, и она оглядывает меня с не скрывающим женским интересом.

– Сколько же вам лет, мистер Стайлс?

– Тридцать шесть.

И наш разговор заканчивается ее довольной ухмылкой. Я переодеваюсь и иду в предоставленную мне комнату. Окно выходит на задний дворик, где я вижу Луи, который лезет на дерево, устраиваясь на ветке поудобнее, и открывает журнал. Начинаю работать. Открываю свой блокнот. Я делаю набросок будущего шедевра. Через пару минут снова смотрю в окно. За забором появляется какой-то мальчик, он громко зовет Луи к себе. Тот роняет журнал на землю и, крепко схватившись одной рукой за небольшую веточку, аккуратно спрыгивает. Он поправляет свою рубашку и бежит к тому парню. Небольшой разговор, и внутри их разгорается идея, Луи уже мчится к дому.

– Мама! Мам! – слышу его топающие ножки. – Ма-а-а-а-а-ам! – он появляется наверху и пробегает прямо перед моей дверью. – Вы не видели мою маму? – он вдруг теряет свой пыл и смущенно заходит в комнату.

– Нет, ты мог бы спросить у Дори, – он не останавливается, а подходит ближе к столу, но я все еще вижу стеснение в его движениях.

– Она ушла в магазин, – мы сохраняем зрительный контакт. – А что вы делаете? – пока он не опускает свои глаза на стол, где мой блокнот лежал в раскрытом виде.

– Рисую, – мой голос надломлен.

– А что вы рисуете?

– Все, – в его глазах интерес, неподдельный, он всматривается в страницу, а я не решаюсь закрыть ее.

– Это я? – он вдруг хватает блокнот. – Красиво. Я покажу это своей матери?

– Нет! – хватаю его за руку, вскакивая со стула. Луи испуганно подымает свои глаза на меня. – Рисунок еще не закончен, это всего лишь набросок.

– Лу? Ты что-то хотел? – его мать появляется в коридоре. Я отпускаю Луи и забираю свой блокнот. – Что ты тут делаешь? – она поправляет свое платье, когда заходит, смотрит на меня, я улыбаюсь ей.

– Я, я просто искал тебя.

– Он не помешал мне, не волнуйтесь.

– Луи, нельзя врываться в личное пространство людей.

– Я хочу на озеро, с Микки и его старшим братом, можно? – его глаза становятся больше и взгляд ужасно умоляющий. Они уходят, а я все еще стою у стола с блокнотом в руке.

И Луи радостно завизжал, когда его мать разрешила ему пойти на озеро, и даже небольшого напоминания о том, что в этом доме был мальчик, не осталось. Я просто сидел у мольберта, на котором был всего один карандашный штрих, пытаясь настроиться, но чего-то мне не хватало. И вот, было уже шесть часов, Дори принесла мне уже пятую чашку кофе, который был настолько противный, что им с легкостью можно было пытать людей, но, если честно, я заметил это только когда пил третью чашку. Джоанна зашла в мою комнату, присаживаясь на кресло, она начала говорить о моем дяде и о том, какой он был прекрасный. И она как-то незаметно поменяла тему, начала говорить о Луи, о его учебе, о его дополнительных занятиях танцами. Она говорила, что он никогда не сидел на месте и однажды, когда ему было пять, он ушел за молочником, и прошел по району, а потом вернулся домой, и все тогда буквально лишились рассудка. А на танцы она решила его отдать, когда ему исполнилось шесть, она увидела в нем грацию и внутренний свет, который плясал и плясал.

– Может, мы сходим в местный ресторан? – я почти подавился своим кофе. – Вы расскажете о себе, я думаю, здесь вы не очень разговорчивы.

– Ох, конечно, я просто давал вам возможность рассказать о вашем сыне.

– Он у меня замечательный, правда? – она встала с кресла. – На самом деле, он был не от твоего дяди, – прошептала. – Ну а что, теперь, я думаю, об этом можно говорить.