– Ты уверен, что не хочешь? – я уже был на кровати, расположился над мальчиком.

– Нет, – он очертил рукой мышцы моей груди, было щекотно. – Тебе придется подождать еще немного.

– Ладно.

Он постепенно раздвигал свои ножки, не чувствовал стеснения, я поцеловал его нежно, наши языки столкнулись у него во рту, рука повелась по моему плечу к локтю. Мягкий толчок, самый первый, Луи поджал свои пальчики на ногах, выгнулся, закрытые глаза попали под полоску света, проходившего сквозь плохо задвинутую штору, ладошка схватила мою напряженную руку. Рот открылся, я находился слишком близко к нему, чувствовал его персиковую кожу и запах апельсинового леденца, вкус которого уже частично был у меня на языке. Выпуская из горла, как из самого сердца, стоны, его ребра раздвигались, вбирая кислород в легкие, он не был таким уязвимым еще ни разу. Спустя время, мальчик открыл глаза, наполненные проблесками солнца, аквамаринового цвета, я неторопливо, избирательно в него вдалбливался, чувствовал его маленькие яички. Луи тяжело простонал, почти прокричал мое имя, его фирменное «Гарольд», протягивая [o]. Его кожа, уже успевшая набраться лучами солнца, потемнеть, по-особенному смотрелась при розово-оранжевом свете солнца, пропитавшим комнату запахом лилий и корицы. Я опустился к его худой шейке, его руки дернулись вверх, он перебирал мои волосы на затылке, мягко сжимал его. Слеза, невольно выкатившаяся из его левого глаза, попала мне за ухо, я еще раз поцеловал его шею, поднялся по линии челюсти вверх. Губы были словно заварное пирожное, я опробовал их полностью, промычал, снова прислонился к его груди, вставшие соски упирались в мою кожу. Я грязно и быстро кончил в него, Луи прижался щекой к моему уху, поцеловал, еле дотянувшись, шею. Мы пролежали, обнявшись, некоторое время, когда пришли к выводу, что вставать смысла нет, ведь уже поздно.

– Я люблю тебя, – сложенные под щекой ручки, Луи смотрит в мои глаза. – Мне так хорошо с тобой.

– Я знаю, – мы не оделись. Ветерок пробирался под тонкое покрывало.

– А тебе со мной хорошо?

– Конечно, милый, – он вытянул свою руку к моему лицу, прошелся по скуле.

– Ты красивый, – я смотрел на него, в относительной темноте его глаза сияли ярко.

– Ты тоже.

– Мне нравится, что твои глаза зеленые. Они прекрасны.

– Спасибо, – я мягко улыбнулся, мальчик водил свои пальцем по моей щеке. – У тебя благородный оттенок голубого в глазах, это завораживает.

– Ты обыграл меня в комплиментах, Гарри Стайлс, – сказал твердо. – Вам должно быть стыдно, – я улыбнулся веселее и прикрыл глаза. – Спокойной ночи.

– Спокойной, – его острое плечо вжалось в мой живот.

Луи считал дни до поездки в Калифорнию, мы навестили Джорджа, он жил в большом и богатом доме, но не настолько большом, как мои родители. Луи быстро нашел с Джей-Джеем общий язык, мальчик был стеснительным, до жути, после смерти матери общался только с отцом. Луи вывел его и на разговор, и на общую игру в прятки, что превратилась в очень громкую. Я не сомневался в том, что они подружатся. С самого утра Луи собирался к полету, к счастью в солнечный Сан-Франциско из Нью-Йорка был прямой рейс, утром я был в университете. Луи завораживал самолет, вечером они включили фонари, белый отлив корпуса смотрелся действительно хорошо. Маленький Джей-Джей спрятался за своими отросшими золотистыми волосами, мальчик был очень похож на мать. Уже утром мы прибыли на место.

– Мы будем спать раздельно? – на окраине города, у самого океана расположились съемные домики, полностью передававшие сочность и экзотику пляжа.

– Видимо, да, – Джордж позаботился о нас, снял домик с двумя одноместными кроватями. Хижина из дерева дарила чувство внутреннего баланса.

– Но я отвык спать один, – я снял шляпу, вдыхал запах океана и песка. – Гарольд!

– Луи, ну что? – он посмотрел на меня жалостливо.

– Я хочу спать с тобой, – я поставил чемоданы, наконец, прошел в другую комнатку.

– Не капризничай, – здесь было прекрасно. Мне давно надо было посетить это место. Я люблю все то, что похоже на тропики.

– Гарри! – мальчик пошел за мной, я все еще был одет в брюки и не очень строгую рубашку. Мы вышли на улицу.

– Луи, хей, ты начинаешь плохо себя вести, – я помахал Джей-Джею, что стоял на крылечке домика рядом, уже в плавках и с полотенцем на плече. – Иди, ты никогда не видел настоящего океана, – я повернулся к нему. – Ты не выспался в самолете? Можешь поспать немного, если хочешь.

– Ладно, – развернулся, ушел с поднятым подбородком.

За Джей-Джеем вышел его папа, они весело пошли к океану, что находился в метрах пятидесяти от домиков, ровно поставленных в ряд. Скоро на улицу вышел и Луи, солнце пригревало, я накинул шорты, полотенце на плечо, пошел за ним к океану. Там было красиво. Там было невообразимо прекрасно. Вода была теплой, идеально подходящей под все эти чувства, обогревала мое тело и мою душу. Мы с Луи плыли под водой, держась за руки, выныривали вместе, Джей-Джей сидел на песке, строил замок, Джордж заботливо надел ему панамку на голову. Мы снова нырнули. Луи развеселился, мы осознали, что наши дети были очень голодными, только во втором часу, забежали в домики, переоделись, прихватили пухлые бумажники. Я не любил разбрасываться деньгами или хвастаться ими, а Джордж перестал так делать после того, как его жена умерла, мы спокойно провели остаток дня в городе, в окраинном городе. Забегаловки, хорошая еда, никаких фастфудов – Сан-Франциско, который мне нравился. Стоило только на километр лишний проехать вглубь города – все тот же Нью-Йорк, немного ярче, возможно, зеленее, как и все города. Мы все вернулись домой очень расслабленными и бессильными. У нас с Джорджем болели ноги от почти что пяти часов прогулки, а у младших с этим проблем не было. Мальчики сидели на песке у домиков, во что-то играли, что-то обсуждали.

– Здесь хорошо, – я сидел в помещении, что должно было быть кухней, пил лимонад. – Мы когда вернемся в Нью-Йорк?

– Еще не скоро, – Луи упал на диванчик, где сидел я.

– Это хорошо, – прилег на меня. – Я так устал.

– Почему?

– Джей-Джей знает очень много о динозаврах, – он закрыл глаза, я протянул руку с бутылкой к столику сбоку. – Но мою идею не поддерживает.

– А у него есть идея?

– Он считает, что настоящие динозавры вымерли. Сейчас остались только маленькие динозаврики, типа ящериц.

– Понятно, – я улыбнулся. – Когда-нибудь ты докажешь свою теорию.

– А что значит «экстраординарный»? – он не смотрел на меня, лежал на коленях.

– Ну, что-то очень необычное, выделяющееся.

– Ясно, – он зевнул. – Я хочу спать.

– Я вижу.

– Пойдем?

– Хорошо.

Следующие две недели мы провели здесь, сын Джорджа буквально похорошел. Мальчику давно нужен был друг. Джордж много раз благодарил меня, о Луи не расспрашивал, так как был хорошо воспитан. Спросил, как мой отец ведет бизнес, как ему удается содержать сразу все фабрики самостоятельно. Я этим не интересовался. Я сразу для себя решил, что никогда не стану частью всего этого, мне не было интересно предпринимательство, торговля и все в этом духе. Да и родители, поняв, что нам с Джеммой это неинтересно, как-то перестали говорить об этом. Луи сначала не хотел уезжать, все время проводил в океане, я смотрел на него с берега. А в последний день собрался самым первым, сказав, что очень устал от такой жизни и скучает по шуму города.

– Гарри, ты не спишь? – глубокая, но светлая ночь, я слышу шелест листьев через открытое окно.

– Сплю, – наша одиннадцатая ночь здесь. Я не знал, почему Луи не может заснуть.

– Я хочу искупаться в океане, – мне пришлось открыть глаза. Нам всегда хватало места на односпальной кровати. Всегда.

– Завтра утром пойдешь на пляж, – он перевернулся на спину.

– Я хочу сейчас, – глянул на меня.

– Луи-и-и-и, – я спрятал лицо в подушку. – Милый, я не хочу вставать.

– Ну пожалуйста, – он повернулся, прилег на меня. – Ты же любишь меня, – водил пальцем по затылку.