– А в лагерь не хочешь какой-нибудь?

– Нет, Джемма сказала, что в лагерях скучно.

– А к Джемме на лето не хочешь?

– Может быть. Она классная, и Джонатан тоже классный. Он разговаривал со мной о машинах и самолетах.

– Ты уже говорил мне.

– Гарри?

– Да?

– А ты же любишь меня?

– Конечно, – я открыл один глаз, посмотрел на мальчика.

– Вот я тоже люблю тебя и не пойду завтра в школу.

– Луи! – я усмехнулся. – Ты меня используешь.

– Мои друзья не идут в школу, мы хотели погулять немного.

– Я когда-нибудь увижу твоих друзей? Я даже не знаю их имен.

– Джессика и Леонардо. Им тоже по тринадцать.

– Куда вы пойдете?

– Мы хотели в парк аттракционов, просто пройтись по городу.

– Что мне за это будет? – Луи наконец-то открыл глаза.

– Я буду хорошо себя вести.

– И все?

– А что ты еще хочешь?

– Ничего, солнце, – я положил руку ему на щеку. – Я и так люблю тебя, – поцеловал.

– Значит, договорились! – мальчик был рад. – Спокойной ночи, Гарольд!

Утром за завтраком Луи много болтал о своих друзьях, я понял, что это были люди, что следили за модой, носили все эти яркие вещи, смотрели на плохих людей свысока, но были хорошими друзьями. Еще, они действительно были заинтересованы в балете, поэтому им понравился Луи. Он сказал, что они очень веселые и поддерживают его разговоры о динозаврах. Сегодня было достаточно тепло, а Луи хотел быть под стать своим модным друзьям, поэтому на нем уже были обрезанные чуть выше середины бедра шорты и футболка с какой-то надписью, что мы купили ему совсем недавно. Мы договорились, что я заберу его с собой в университет, а потом завезу на место их встречи, к десяти.

– Тебе нравится то, как ты выглядишь? – Луи надел свои солнечные очки и снял обертку с леденца.

– Ага, – положил в рот конфету. – Я ведь классно выгляжу?

– Конечно, – мы вышли из квартиры. – Если хочешь, мы можем съездить в какой-нибудь магазин одежды.

– Почему бы и нет, – я не мог перестать улыбаться.

В холле университета как всегда сидел Дастин с какой-то газетенкой, выжидал меня вместе со своим кофе в бумажном стаканчике. Я здоровался с учениками, вел Луи за руку, тот жевал кончик пластиковой палочки. Дастин заметил меня, быстро подбежал, пытаясь впихнуть неважную статью обо мне или Луи.

– Они наконец-то решили написать… – Луи появился из-за спины. – Святая дева Мария, Луи! Выглядишь бесподобно, – Дастин любил всю эту моду, носил яркие галстуки на работу.

– Спасибо, – я чуть не засмеялся, мальчик улыбнулся.

– Так вот, они наконец-то задались вопросом, почему Луи носит девичью фамилию твоей покойной матери, – я повел Луи за собой. – Гарри, да прочитай же ты!

– Родригес, нам все равно на эти статьи.

– Я же знаю, что тебе не все равно! Ты их все коллекционируешь!

Луи сидел за столом, что-то рисовал, его не было видно. Я спокойно провел первую пару, не мог налюбоваться мальчиком, он выглядел так смешно и прекрасно. Я думал, что скоро его молодой дух прогнется под все эти новшества, но это случилось как-то неожиданно. Нам уже надо было ехать, небольшой перерыв не давал мне возможности приехать вовремя на вторую пару, но я мог задержаться один раз. Луи сел в машину, солнце светило ярко, мальчик насунул на нос свои очки, улыбнулся. Мы приехали быстро к каким-то домам, облокотившись о стену, там стояла длинноногая девочка, одетая в точности как все эти модели в журналах, с кулонами на шее. И мальчик ростом с Луи, крепкого телосложения, в очках для зрения и брекетах, одетый тоже по последней моде. Дети иногда бывают такими забавными, когда пытаются быть серьезными. Они сразу повеселели, когда увидели Луи, встретили его крепкими объятиями, я поехал. Я вернулся в университет, быстро забежал в аудиторию, поздоровался с третьекурсниками. Они не очень тепло меня встретили, стояли некоторые в куче, я заметил тот самый выпуск Нью-Йорк Таймс.

– Мистер Стайлс, а можно личный вопрос? – девушка подняла руку.

– Только один.

– А нам стоит верить Нью-Йорк Таймс?

– На самом деле, я не знаю, что вы там прочитали, но им лучше не верить. По крайней мере тому, что пишет Тейлор Мур.

– Он одержим вами, – по учащимся прошлось одновременное «да», я поднял на них голову.

– Я знаю, давайте начнем.

День шел слишком медленно, медленнее, чем обычно. Я постоянно получал все эти взгляды, никогда так ужасно себя не чувствовал, никогда так сильно не хотелось просто спрятаться. Но я был слишком гордым для того, чтобы прочитать эту статью. Я прокручивал в голове, что мог написать Тейлор Мур, что вообще можно было придумать. Дастин постоянно попадался на глаза, держал эту газету в руках, я разворачивался и забывал, куда шел. Постоянные взгляды и те же вопросы от учеников. Я ждал, когда же закончится этот день, ректор пришла ко мне вместе с чашкой кофе, сказала, что скоро она запретит чтение газет в здании университета. А я даже не видел заголовка. Я даже не знаю, о чем там. Интерес распирал меня, словно мне снова пять и я мчусь за бабочкой. К дому я подъехал изнеможенным и лишенным каких-либо сил. К счастью, это была пятница. На первом этаже в нашем почтовом ящике лежал выпуск Нью-Йорк Таймс, на полях кривым почерком было выведено «чертова семейка!». Тогда меня любопытство пробрало до самого мозга костей.

«Вся правда

По последним неофициальным данным, что мы получили от бывшего домашнего служителя из королевского дома семьи Стайлс (Томлинсон, при живом Генри Лукасе Томлинсоне), стала известна история Луи Томлинсона – внезапно появившегося из воздуха ребенка нашумевшего в семьдесят четвертом Гарри Стайлса.

Если вы не готовы к жестоким реалиям, не читайте это. Это вся правда о семье Томлинсон.

В далеком прошлом браки между родственниками были обыденной вещью. Дети в таких браках не жили долго, часто умирали от врожденных болезней. Такая практика часто использовалась для сохранения чистых королевских кровей, во избежание вливания в родословную какого-нибудь ненужного человека. Такое давно было принято неправильным, неэстетичным и неприятным. Браки между дальними родственниками тоже были запрещены. Мы все пережили королевские времена, мы с вами теперь живем в красивом обществе, где нет места чему-то подобному.

Но, как я сказал вначале, от бывшего прислуживающего семьи Стайлс стало известно, что уже усопшая Энн Стайлс желала себе чистого наследника огромной кампании по изготовлению джема, которой владеет семья Томлинсон еще с прошедших времен. Чистого, это не оговорка. Энн была строгой женщиной, для своих детей она хотела только того, чего бы пожелала сама, поэтому муж ее дочери, Джеммы Морган, Джонатан Морган не нравился ей. Она хотела себе красивого наследника, у которого не было бы этих простых, «работящих» генов. Если вы еще не поняли, к чему я веду, то вот вам подсказка: Энн не была против всего того, что происходило раньше. Для нее ребенок от близких родственников был единственным спасением.

Не хотелось произносить этих слов, но Луи Томлинсон – это ребенок Гарри Стайлса и его родной сестры – Джеммы. Девичью фамилию матери ребенок носит из-за того, что она достаточно популярна среди людей, она у всех на слуху. А мальчик может стать прекрасным владельцем всей кампании, раз уж он так долго прятался в тени своей бабушки и родителей.

Действительно, отвратительно даже слышать такое, но это правда. В курсе последних новостей вас буду держать я. Оставайтесь на связи.

Тейлор Мур специально для Нью-Йорк Таймс.

30 Мая 1980 год.»

Я был в бешенстве. Никакие статьи обо мне никогда не могли так взбудоражить мой разум, всего меня. Скоро Нью-Йорк Таймс распространят эту информацию по другим издательствам, пустят в мир. Надо делать с этим что-то. Я не знал, как правильно поступить, но мою агрессию сейчас ничего бы не остановило. Итак, я рванул в это чертово издательство. Я рванул к офису этой желтой прессы, надеясь, что я решу с ними все эти вопросы прямо там. Изначально мне стоило успокоиться.