– Я подумал, что твой сын мог быть голоден, – в салфетке Родригес притащил кекс. Я не обратил на него внимания. – Будешь, Луи? – мальчик странно на него посмотрел.

– Спасибо, – он положил бумаги на стол.

– Ого, ты читаешь историю Гарри Стайлса с точки зрения журналистов? – этот задор в голосе не пропадал. Луи не понимал его, сегодня он был серьезен.

– Ну да, типа того.

– А не хочешь вот это почитать? – он протянул мальчику вчерашний и сегодняшний выпуски нью-йоркского ежедневника.

– Дастин, тебе лучше покинуть помещение прямо сейчас, – меня это раздражало.

– А что? Ему должно быть интересно, что о нем пишут, – я напрягся.

– Обо мне? – спросил Луи с набитым ртом. Он посмотрел на меня.

– Да, о тебе, ты теперь тоже популярен! – он оставил газеты на столе. – Не буду мешать.

– Ты не хочешь, чтобы я их читал? – Луи запил кекс чаем. – Там что-то плохое написано?

– Я сам не знаю, что там написано, – я взглянул на газеты, я не хотел, чтобы о Луи говорили.

– Я не буду читать, если ты не хочешь.

– Почитай вслух.

Первым он читал выпуск вчерашнего дня. Сел за парту напротив, отдаленно, но читал громко и четко.

«Гарри Стайлс отсудил сына у неизвестной прессе женщины

“Не выпускайте Таймс сегодня! – услышали мы от нашей коллеги, вездесущей миссис Бейли. – У меня есть сенсация! – она позвонила нам с вокзала в Вашингтоне. – У Гарри Стайлса есть ребенок!”

Каждый в нашем скромном офисе был удивлен, слегка шокирован. Тут же мы и объяснили задержку ежедневника на целых два часа! У всемирно известного художника, молодого и красивого Гарри Стайлса есть ребенок! Господи, да мы все просто в восторге!

“Его зовут Луи, – передала она нам уже на следующей станции поезда. – У меня всего пятнадцать минут, – мы все навострили уши, было интересно. – Имя мальчика – Луи, ему на вид лет одиннадцать, – мы были не в себе. Гарри одиннадцать лет навещал ребенка во Франции и наконец-то отсудил его у матери. – Он взял у мистера Стайлса всю его красоту, – женская часть наших работников погрузилась в невообразимую эйфорию. – Он двадцать минут не упускал из рук книгу”.

Луи Стайлс – звезда, нужная этому миру? Или Гарри, будучи очень скромным и воспитанным, произошедшим из самих Томлинсонов, научит и его скромности?

Будем держать вас в курсе.

Тейлор Мур и Диана Бейли специально для Нью-Йорк Таймс.

1 Авг. 1979.»

– Я даже не похож на тебя, – Луи разочаровано на меня посмотрел. – Они такое всегда пишут?

– Они хотят снова, чтобы я был в центре внимания, – не хотел говорить ему это.

– Меня даже не зовут Луи Стайлс, – цокнул. – А мы можем сказать им правду?

– Надо подождать, так быстро все не делается. У них уже со стопроцентной вероятностью припасены статьи на неделю вперед.

– Чертова клевета, – проговорил он, – такое даже читать никто не будет.

– Луи, все это читают. Им интересно, что происходит в жизни других людей.

– Посмотрим, что во второй, – Луи взял ее в руки. – Они нас сфотографировали! – он передал газету мне.

– Да уж, – мы в магазине. Ничего удивительного. Конкретно всех я в лицо не помню, поэтому претензий предъявлять некому. Снимков было несколько, все они качественные.

– Давай, – я вернул ему эту удивительную газету.

«Гарри Стайлс с сыном. Эксклюзивные фото

Если вы ждали этот выпуск с нетерпением, только чтобы почитать статью о Луи – ранее неизвестном сыне Гарри Стайлса, то вот она, и я, специально для вас, подготовил несколько фотографий, по которым вы можете понять, насколько Стайлс младший является копией Стайлса старшего. (фото 1)

Я заметил их в местном супермаркете, Гарри расщедрился мальчику на сладости. Вы только посмотрите (фото 2), Гарри самый настоящий любящий отец! Луи так повезло с ним! Ох, сколько бы из нас захотели быть детьми Гарри Стайлса? (у меня не хватало эмоций, я даже не знал, какие заядлые фанатики там работают) Тысячи, миллионы по всему миру. Тогда я понял восторг моей коллеги Дианы, мальчика действительно надо увидеть вживую, чтобы понять, насколько он прекрасен.

Хотели бы мы узнать, что именно вытерпел Гарри, чтобы отсудить, нет, отвоевать своего сына у его матери. Но, к сожалению или к счастью, мы можем только поддержать его. Все мы знаем, что Гарри любит Францию и ездит туда еще со своего студенчества.

Пока вы будете наслаждаться фотографиями (фото 3, 4, 5), мы будем держать вас в курсе!

Тейлор Мур специально для Нью-Йорк Таймс.

2 Авг. 1979.»

– Почему они говорят, что ты отсудил меня? – Луи выглядел расстроенным. – Что вообще значит «отсудить»?

– Это когда родители разводятся, и суд должен решить, у кого останется ребенок. Или когда родители даже не были женаты, но они оба хотят быть с ребенком, но не хотят быть вместе.

– Это неправда, – его глаза заслезились, мое сердце сжалось. – Мои мама и папа любили друг друга, они просто умерли, – я встал, подошел к нему. – Зачем они такое пишут?

Никогда не думал, что ложь в газете может так сильно кого-то расстроить, я держал Луи на руках, утешал, говорил, что они ничего не знают, поэтому пишут такое, и лучше даже не читать это. Мне кажется, Луи просто затосковал по дому, по старой жизни, такое будет происходить с ним еще некоторое время, он очень маленький, чтобы как-то побороть это и не поддаваться эмоциям. Тихий плач его заполнил не только аудиторию, но и мое сердце, он успокаивался.

– Гарри! Там репортеры! – отлично, в аудиторию ворвался Дастин. – Ой, что-то случилось?

– Тебе лучше уйти, – я похлопал Луи по спине, он, кажется, засыпал, слишком много всего происходило в последнее время.

– Мистер Стайлс, вам лучше задержаться ненадолго, там репортеры внизу, – в помещении появилась ректор.

– Не пускайте их, пожалуйста, это все-таки частная территория, пусть проявят хоть долю уважения.

– Они выследили тебя по твоей машине! Ох, этот крайслер…

– Мистер Родригес, прошу вернуться в свой кабинет, – сказала она строго, этот раздражающий человек ушел. – Я могу вызвать полицию, но вы же знаете, свобода печати и эти новые законы, – я кивнул ей. – Боюсь, они не уйдут отсюда, вынудят вас выйти к ним с мальчиком.

– Да, эти звери не дадут проходу, – я посадил Луи на парту. – Все будет хорошо, Луи, не волнуйся, – я повернулся к ректору. – Вы присмотрите за ним? Я спущусь к ним, если они хотят сенсацию, они ее получат.

– Конечно, мистер Стайлс.

Я медленно спускался вниз, слышал этот гул, как будто там собрались журналисты всех изданий, что были в Америке. И их действительно было много. Вся эта ситуация заставляла меня снова ненавидеть людей здесь. Я спустился, ко мне тут же подбежали ребята с камерами штатских каналов, люди фотографировали меня. Боже, эти ощущения одновременно приятные и такие отвратительные. Вроде бы, я популярен, а я люблю популярность, признание, уважение, мои картины все еще пользуются спросом, на аукционах так и просят меня хоть что-нибудь еще продать. На них все еще делаются критика и отзывы. Но с другой стороны, они лезут во что-то священное, в мою неприкосновенную жизнь, я и не думал, что все так обернется, я надеялся, что у прессы не будет ко мне интереса. Ко мне подсунули микрофоны, люди достали свои блокноты.

– Я бы хотел попросить вас, – застрочили быстро, метко исправляли слова на те, которые хотят услышать от меня люди, – не трогать меня и Луи, позвольте ему освоиться без всеобщего внимания, – они молчали, не знали, что и сказать, думали, как бы вывернуть мою речь так, как будто я оскорбил кого-то. – Спасибо.

И я ушел, в след еще несколько вспышек, снова восторженные возгласы, они получили то, чего не хотели, но я больше ничего им не скажу. В тот вечер меня показали по всем государственным каналам, по новостям передали мои слова, лицо было засвечено вспышками. Мой телефон трещал, утром почтовый ящик был завален приглашениями на тв-шоу и письмами от женщин, которых я никогда не видел, которые говорили, что готовы стать матерью моего сына. Который сыном мне и не являлся. После этих громких слов, которые всеми любимый Тейлор Мур растянул чуть ли не на пьесу, Нью-Йорк Таймс печатали лишь по статье в неделю, что-то вроде «был замечен», «по слухам», «из неопределенного источника стало известно». Я снова не мог спокойно выйти на улицу, у моей машины крутились люди. У дома, слава богу, никто не поджидал меня и Луи, более крупные издания для широкой общественности напечатали еще одну статью, как бы сборную от Нью-Йорк Таймс, где спокойно изложили то, что мальчику хорошо со мной живется. Не без моего вмешательства, конечно, не без помощи моих друзей.