— Пообещал, что спрошу. А есть разница?

— Конечно, ведь тогда я не нарушу обещание, — он чувствует облегчение и падает на спинку дивана.

Луи пытается отогнать от себя мысль, что в такой позе он будто зовёт сесть к себе на колени. Шатен с подозрением смотрит на фляжку и ставит её на пол. С ним всегда так. Пара глотков, и уже в голову лезет всякая чушь.

— То есть ты не отпускаешь? Мы пойдём вечером, и солнца не будет.

— Не думаю, что это хорошая идея, — он допивает виски слишком быстро, и становится совершенно ясно, почему бутылки для него — зло.

— Неужели ты не заметил? — спрашивает Луи с надеждой, но Стайлс только хмурит брови и мотает головой. — Она была самым счастливым ребёнком утром, потому что ждала, когда поиграет с детьми в игровой комнате, а ты отнял у неё это.

— Луи, правда, это не твоё дело. Знаю, что это звучит жёстко, но это так. Мы сами разберёмся.

— Я не собираюсь идти против тебя, а просто стараюсь донести, что она не такая счастливая, как ты думаешь. Ей нужно общаться, гулять. Ей нужно что-то кроме огромной комнаты с игрушками.

— Ей вредно солнце. А другие дети могут заразить её.

— Не больше, чем остальных. Гарри, ты замечаешь только её болезнь, а её саму игнорируешь, — Луи почти повышает голос, но вовремя останавливается, однако Стайлс молчит. — Хорошо, смотри… Ты боишься, что она заразится или её испепелит солнце, так сходи с ней гулять вечером возле дома.

— Нет. Мне страшно укоротить и без того короткую жизнь.

— Ты боишься, что она умрёт от волчанки? Так вот, плохие новости: есть ещё примерно миллион вариантов из-за чего она может умереть, не дожив даже до десяти лет.

Кажется, этот довод наконец-то долетает до ушей Гарри, потому что он вздрагивает, как только Луи говорит предполагаемый возраст смерти. Будто он раньше никогда об этом и не задумывался.

— Ты потерял почти целую семью… Она — последняя её часть.

Стайлс молчит. Почти долгую минуту молчит, рассматривая собственные руки. Он бы выпил ещё виски, но его фляжка пустая. Он стучит по ней костяшками слишком сильно. Луи посещает мысль, что мужчина делает себе больно, поэтому вырывает её из рук. Тогда Гарри переводит взгляд на него, и его зелёные глаза кажутся ещё ярче обычного.

— Хорошо, — наконец-то выдыхает он. — Завтра я разрешу ей ходить по всему дому и гулять во дворе вечером. Это всё, на что я готов.

— Пока что, — улыбается Луи и ему хочется взъерошить волосы Гарри от гордости за него, но он себя останавливает.

— Ты странно на меня смотришь, — замечает Стайлс с ухмылкой на лице, но недостаточной для ямочек.

— Мне просто хочется… — начинает Луи, но продолжение фразы кажется ему таким абсурдным, что он замолкает. Он всё ещё просто работник в особняке миллионера. Просто работник.

— Сделай, что хочется.

— Ты посчитаешь меня придурком.

— Не утверждай, пока не попробуешь.

Мужчина невинно жмёт плечами, и Луи решается сделать, наверное, самый идиотский поступок за последнюю сотню лет. Он кладёт руку на голову Стайлса и в эту же секунду устраивает из его волос абсолютный беспорядок. Гарри шокирован таким действием, и он удивлёнными глазами смотрит на Луи сквозь несколько прядей, упавших на лицо.

— Ну, вот! Теперь я — придурок!

Гарри убирает волосы назад с широкой улыбкой на лице. Шатен рефлекторно тянется к ямочкам, но не успевает прикоснутся к щеке, потому что Стайлс кладёт свою огромную руку на его голову и также взъерошивает всю причёску Луи. Они смеются от нелепости всей ситуации. Шатен только удивляется, насколько душевный смех у мужчины. Он заполняет всё пространство и заставляет тебя смеяться тоже.

Во всём виноват алкоголь. Это только алкоголь.

— Знаешь, Луи, мне кажется, у тебя есть потенциал стать больше, чем просто работником. Может, станем хорошими знакомыми, кто знает? На самом деле, я тебе рассказал больше, чем другим людям. Не считая Найла, конечно. Ты так много задавал вопросов и нажимал на меня. Тебе не всё равно.

Луи мгновенно чувствует укол вины за это. Стайлс не знает, что всё сделано ради новости в газете. Он думает, что Луи искренний и небезразличный, когда на самом деле…

— Посмотрим сегодня фильм вечером? — спрашивает Гарри, вставая с дивана и забирая фляжки обратно.

— Конечно.

***

Они сидят на полу в гостиной за фильмом, как и договаривались. В этот раз еда домашняя, потому что Стайлс уж слишком сильно настаивал. Ещё, может, они допивают третью фляжку с виски, но их некому судить.

И, видимо, это становится обычным делом — спорить о чём-то, забывая про действия на экране.

— Ты боишься своих эмоций! — говорит Луи, тыкая указательным пальцем чуть ли не в лицо мужчины.

— Чушь!

— Да ну? Ты боишься улыбаться, плакать, проявлять недовольство, любить и ещё много чего, — Луи буквально считает на пальцах всё, что перечисляет. — Я уверен, что Найл тоже говорил тебе об этом, поэтому ты так и бесишься сейчас.

— Не боюсь я своих чувств и эмоций. Это бред. И хватить тревожить моё спокойствие всё время!

— Боишься.

— Нет.

— Ну, что ж… хорошо, — хитро говорит Луи, садясь ближе к Гарри.

Он медленно пальцами шагает по груди мужчины, другой рукой невинно придерживая свою голову об сиденье дивана.

— Что ты делаешь? — насторожено спрашивает Гарри, пытаясь найти в глазах шатена хоть какой-то ответ.

— Ничего, — он пожимает плечами, переходя на шею мужчины.

Алкоголь придаёт уверенности, поэтому Луи меняет положение, и теперь уже сидит на коленях Гарри, расставив ноги по обе стороны от его бёдер.

— Что ты делаешь? — повторяет Стайлс.

— Ничего, — также отвечает Луи.

Он играет с цепочкой мужчины и с его шеей, нагло вглядываясь в самую глубину зелёных глаз. Следующий вопрос Гарри исчезает из-за того, как пальцы Луи касаются его губ. Он обводит их, удивляясь насколько они пухлые вблизи. Внезапно он делает то, что совсем не входило в первоначальный план действий. Луи оставляет почти невесомый поцелуй в левом уголке губ мужчины, а затем точно такой же в правом. И когда он тянется за настоящим поцелуем, то чувствует, как большая рука отталкивает его.

— Что ты делаешь? — в третий раз спрашивает Гарри.

Луи опускается к уху мужчины, чтобы прошептать ответ.

— Это значит, что я прав. Доброй ночи.

Он улыбается и сползает с колен Гарри, вставая на ноги. Он определённо доволен собой, ведь он смог доказать неправоту Стайлса и заставил его волноваться.

Едва Луи успевает дойти до лестницы, как его нагло разворачивают и прижимают к стене. Стайлс стоит близко к нему, угрожающе смотря сверху вниз. От него несёт запахом виски.

— То, что я не целуюсь и не сплю с каждым человеком в мире, не значит, что ты прав.

— Я и не собирался тут спать с тобой. Поцелуи — это просто поцелуи. Относись ко всему проще, так жить станет легче.

Стайлс почти что рычит от того, как вся ситуация его бесит. Но вместо того, чтобы отпустить шатена, он смотрит на его губы и, недолго думая, целует их. Луи удивлённо вздыхает, но отвечает Гарри, не углубляя поцелуй. Он такой несерьёзный и почти детский, просто чтобы доказать свою точку зрения. Поцелуй — аргумент.

Когда они отстраняются друг от друга, то Луи вдруг кажется, что он упустил свой шанс. Ему кажется, будто там, в губах Гарри, он мог найти ответ, если бы не сдался так быстро. Он думает вернуться за ещё одним поцелуем, но понимает, что это будет слишком. Всё уже доказано.

— Как скажешь, — говорит шатен и уходит наверх, пока не натворил ещё чего-нибудь.

Это первый проигрыш Луи, который не вызывает гнева или недовольства. Он впервые рад, что проиграл.

Облизав губы, он снова чувствует вкус виски. Луи думает о том, какие ещё вкусы он мог бы ощутить при поцелуе с Гарри. Какие бы вкусы стали ещё лучше от этого. Мятная зубная паста по утрам, кофе после завтрака…шоколад и фисташковое мороженое.

Но это всё алкоголь. Конечно. Всего лишь алкоголь.