========== 1. ==========

Yeah, you should ruin the fun for everyone, just kill us all now

Да, тебе так необходимо портить всё веселье для каждого, просто поубивай уже всех нас.

— Когда вы научитесь пользоваться своими мозгами? Нам нужен стоящий материал в следующем выпуске, а не тот бред, что вы мне тут несёте, — главный редактор ударяет кулаком по столу, вызывая всеобщее волнение.

Когда нога Ника Гримшоу переступает порог, вокруг вдруг скапливаются тучи, а хорошее настроение рассеивается подобно табачному дыму. Брендовая одежда, дорогие украшения, свежая салонная укладка каждый день заставляют всех сотрудников грызть локти, потому что, будем честными, журналисты зарабатывают крайне мало. Весь внешний вид Гримшоу кричит о том, насколько он лучше других. А его действия ещё и подтверждают, как легко он может разрушить чужие жизни.

Последним, что выкинул Ник, было сообщение от его мужа. Он работает в Калифорнии и является основной причиной, по которой карман Ника не пустеет, а сердце по-прежнему бьётся в груди, несмотря на опасные темы в его газете. Посреди собрания Гримшоу взял в руки телефон и гордо произнёс: «Какое приятное сообщение. Муж оплатил билеты в Испанию».

Тогда был даже не период отпусков, а ноябрь. Грёбаный ноябрь.

Щелчок двери на секунду снимает общее напряжение. Шатен с очками на переносице стремительно проходит в кабинет, как к себе домой. Потрёпанный рюкзак свисает с плеча, на голове беспорядок, на ногах удобные джинсы, а мятая футболка со стёртой надписью словно кричит о желании умереть, чтобы не мучится. Парень небрежно опускается на свободный стул, который заполняет кабинет своим скрипом. Только вот шатену совсем не жаль: он игнорирует злые взгляды и достаёт из кармана тупой карандаш с блокнотом. Типичная привычка любого журналиста.

— Луи, ещё одно опоздание на общее собрание и можешь попрощаться с этой работой.

Парень только нагло улыбается и убирает чёлку со вспотевшего лба. На улице апрель, а жара такая, как будто самый настоящий июль. Что стало со старой доброй Британией с её бесконечными дождями и прохладой?

— Ты не уволишь меня, Ник. Я — лучший работник, — заявляет Луи, которому единственному из присутствующих хватает смелости называть главного редактора по имени. Все остальные послушно сидят за своими столами, поджав хвосты. Как собаки, только вместо верности страх.

Луи, в общем-то, плевать, сколько денег в кармане у Ника, до тех пор, пока у него самого есть деньги на еду и съёмную квартиру. Любовь к работе перекрывает все неудобства. Луи любит разрушать репутации, с помощью своих публикаций. Это его хобби… или наркотик. Называйте, как хотите.

С тех пор, как Луи попал в редакцию «The Moon» к Нику Гримшоу, он печатается без фотографий и под псевдонимами, что до сих пор неплохо сохраняет ему жизнь.

Учитывая то, о чём вызывается писать Луи, он должен быть мёртвым уже около пятидесяти раз. Однако этого не случалось ни разу, хотя в редакцию неоднократно приходят однотипные высокие мужчины в чёрных костюмах с угрозами. Наплевав на это, Луи всё ещё достаёт информацию любыми способами. Какая разница будет ли человеку больно, если ты шокируешь полмира грязными тайнами его души?

— Есть идеи для сенсации в следующий номер, мистер Я-лучший-работник? — с сарказмом спрашивает Гримшоу.

Наверное, Ник ожидал поставить его в тупик, но парень только довольно улыбается, а его глаза становятся хитрыми, как у лисы.

— Хорошо, что спросил, — Луи непринуждённо тянется к своему блокноту и гордо зачитывает свои записи. — Помнишь Гарри Стайлса, который из неоткуда появился пять лет назад в охапку с кучей денег и слухов вокруг? Сегодня он переезжает в свой старый особняк за городом и ищет работников.

— И это твоя новость месяца? — Ник только смеётся ему в лицо. — Он часто туда приезжает. Я тебя умоляю, Томлинсон, даже открытие булочной за углом более неожиданная новость.

— Не булочной, а кофейни, кстати, — поправляет Луи. — Я уже скинул материал по ней тебе на почту.

— Это была моя новость! И она для сайта, а ты в газете! — возмущённо пыхтит брюнетка на дальнем конце стола.

— Эль, новость почти протухла. Считай, что я спас её, — Луи отмахивается от неё и возвращает своё внимание к Нику. — У меня руки чешутся разрушить репутацию Стайлса. Никто ведь до сих пор не знает, откуда он появился и откуда у него такие деньги.

— Если ты это сделаешь, то считай, что уже мёртв, — безразлично говорит Элеонор. Её место в редакции газеты — обозрения, и она всегда относится скептически ко всему, что находится за пределами её полосы.

— Это наша работа. Если не хватает смелости идти против системы, то ты — хреновый журналист, Эль, — огрызается Луи, ощущая явное превосходство над ней.

Какая-то жалкая полоса обозрений не может противостоять первым полосам, взрывающим умы людей.

— Она права, но зная тебя, ты всё равно попрёшься туда, подашь своё поддельное резюме и…

— Кхм, — наигранно вежливо перебивает Луи. — Я уже это сделал, и меня приняли. Завтра еду в особняк.

Гримшоу удивлённо поднимает брови, а некоторые особенно впечатлительные коллеги взволнованно вздыхают. Обычная реакция, когда люди наслышаны об имени Гарри Стайлса. Все боятся лезть на его территорию.

— Что ты хочешь о нём написать?

— Вокруг него ходит много слухов, что он — бабник, а так же, что он жесток с работниками и повинен в некоторых преступлениях. Кражи, возможно, убийства… Собираюсь достать тонну доказательств для всего этого. Там уж как повезёт. Может быть, парочку тайн его личности получится раскрыть.

— Говорят, что он держит у себя какую-то девушку в подвале и насилует её уже несколько лет… — вновь вмешивается Элеонор, вызывая у всех кивки и согласный шёпот.

— И это всё ещё слухи. Будет круто, если я покажу миру доказательства.

— Что ж, это не для следующего номера, но всё равно хорошо, — быстро соглашается Ник. — Журналист под прикрытием — твоё любимое, Томлинсон. Через два месяца материал у меня на столе. Максимум три месяца, понял?

— Так точно! — радостно кивает шатен и сразу же записывает всё в блокнот.

— Значит так, — холодно говорит Ник, заставляя своих работников снова замереть на месте от напряжения. — Джош, репортаж с гонок завтра у меня на столе в восемь вечера. Элеонор, обозрение, как обычно, через неделю. Стэн, расследование по поводу обрушения здания в пятницу. Остальные, достаньте мне из-под земли инфоповоды к сегодняшнему вечеру.

Ник быстро удаляется к себе в кабинет, как обычно оставляя после себя какое-то неприятное ощущение внутри.

— Желаю тебе остаться живым после этого, Луи, — ворчит Элеонор. — Стайлс тебя убьёт, если этот материал выйдет в номере.

— Зато люди будут знать правду.

— Ценой своей жизни? Зачем это надо?

Луи устало выдыхает. Его достал этот детский сад. Вся газета висит на нём, а редакция ещё и возмущается. Куда катится этот мир?

— Любой ценой. Что ты вообще забыла в этой профессии, Эль?

После этого Томлинсон выходит из помещения также стремительно, как и зашёл.

Луи любит свою профессию. Находиться в гуще событий, быть первым, знать всё, всегда и везде — его призвание. Ему желают смерти все люди, которых он когда-либо разоблачил, но Луи как-то плевать.

Нет, он не любит свою профессию… Он неизлечимо болен ею.

***

Всё следующее утро Луи проводит в попытках привести себя в порядок, потому что в обычной жизни он выглядит крайне неряшливо. Сейчас же ему нужно произвести впечатление человека. Нормального человека, а не журналиста. Гарри — большая шишка и явно разбирается в моде, а значит, может прицепиться к любой мелочи в образе.

Луи не в первый раз вторгается на чужую работу со своими поддельными документами, которые исправно обновляются каждый год. Потом он просто тихо уходит незамеченным, увольняясь под предлогом плохого здоровья или ещё какого-нибудь бреда. Он обязательно притаскивает с собой справку, которая вообще-то ещё более поддельная, чем все остальные документы. Неприметная внешность играет ему на руку.