Луи улыбается своим мыслям и тому, что предстоит сделать с Гарри Стайлсом.

Ради этого ему приходится вспомнить себя семь лет назад в школе. Точнее свой стиль. Оказывается, его чудесный мозг как-то удалил это из памяти. На такие случаи у Луи всегда есть номера телефонов семьи. Разумеется, трубку телефона берёт не мама.

— Луи! Когда ты приедешь к нам?

Это сестра. Подобный вопрос всегда возникает у неё вместо «привет». Это простительно, она скучает.

— Привет, Физзи. Мне срочно нужна мама, позови её, пожалуйста.

— Она ушла в больницу и забыла телефон. После рождения близнецов она часто себя плохо чувствует. Ты бы знал это, если бы чаще бывал дома, - обвиняет она и фыркает прямо в трубкую

— Я работаю. Приеду после этого дела через пару месяцев, хорошо?

Физзи какое-то время молчит, а затем неохотно соглашается.

— Хорошо, а теперь помоги мне вспомнить, как я одевался в старшей школе.

— Что? Мне тогда было семь или восемь лет, Лу.

— Не важно. Вспомни всё, что только можешь.

Физзи снова фыркает, но всё же рассказывает всё, что осталось в памяти с детских лет, иногда прерываясь на расспросы о личной жизни брата. Она заглядывает в фотоальбомы для полной уверенности и описывает каждую футболку и рубашку, которую там видит.

Через трубку Луи слышит звук хлопнувшей двери. Потом телефон переходит из одних рук в другие. Стоит шум от детских голосов. Через несколько секунд на том конце раздаётся усталый голос Джоанны.

— Привет, мам. Что там с больницей?

— Ох, всего парочка анализов, милый.

— Я…я ухожу на пару месяцев на работу, ну ты знаешь.

Мама теперь звучит не только уставшей, но и расстроенной. Он чувствует себя виноватым за это, но просто не способен ничего сделать.

— Позвонишь через два месяца?

Луи какое-то время колеблется. Он всегда оставляет свой обычный телефон дома в целях безопасности, но сейчас другая ситуация.

— Да, но… мам, звони мне, когда будут новости. В любое время, ладно?

Джоанна соглашается и желает удачи, как она и делала всегда с тех самых пор, когда Луи только пришёл в редакцию. У неё семеро детей, но за него она волнуется особенно сильно. Непонятно с чем это связано. С тем, что Луи был её первенцем или с тем, что он уехал из дома раньше других или, может быть, всё дело в опасности его работы.

Луи так умело и легко ставит свои волосы с помощью лака, будто ему всё ещё восемнадцать, а не двадцать пять. Лак ему, кстати, пришлось купить новый, потому что у них, оказывается, есть срок годности. Старые узкие джинсы садятся на бёдрах свободнее, за что Томлинсон мысленно даёт себе пять. Его животик далеко в прошлом, спасибо большое стрессу и нехватке времени на готовку.

Он вытаскивает из гардероба все футболки, осматривая их несколько секунд, и приходит к выводу, что они совершенно не изменились со школьных времён. Последний этап — линзы. Ему пришлось избавиться от них в силу работы, когда нередко случалось ночевать и на свалках, и с наркоманами, и с бомжами. В таких условиях снимать линзы, по меньшей мере, не гигиенично, а без них Луи почти слепой. Так очки и вошли в привычку. Томлинсон хватает раствор и контейнер для линз, бросая всё к остальным вещам в рюкзаке. Там всегда лежат привычные вещи: два диктофона, блокноты, ручки, карандаши.

Луи попросит свою соседку, миссис Дэверли, присматривать за квартирой. В ней, конечно, нет миллиона долларов, рыбок или хотя бы цветов, но ради безопасности лучше не брать ключи с собой, когда идёшь чёрт знает куда, и одному Богу известно вернёшься ли ты живым.

Как только Луи убеждается, что всё готово и ни одна мелочь не забыта, он оправляется за город в особняк Гарри Стайлса. Человека, чья личность вызывает одно отвращение и чью репутацию ему так хочется разрушить.

***

Луи приезжает к особняку Гарри Стайлса на своей маленькой машине и сразу же чувствует, как она не вписывается в общую картину этого места. Поэтому он ставит её немного левее от дома, а не на стоянке у гаража, хотя там и было пространство для ещё парочки автомобилей.

Проблема в том, что этот дом немного больше, чем думал Луи. Примерно раза в три. Это громадина. Это почти грёбаный средневековый замок. Даже есть одна башня. Два этажа с множеством окон. Одно из них заметно выделяется своей чистотой, в то время, как остальные окна насыщенного грязно-песочного цвета. Возможно, они просто грязные. Кто вообще станет мыть такую громадину снаружи, честное слово.

Перед домом большой неухоженный газон без кустарников. По обеим сторонам ровно посажены деревья. Больше ничего не видно.

И Луи просто хочется верить, что вся прелесть дома хранится внутри или на заднем дворе, потому что фасад здания — декорация к фильму ужасов.

Дополнительного ужаса нагоняет то, что вокруг пусто в радиусе около километра. Стайлс купил всю эту землю. И под «всю» подразумевается не этот участок, нет. Он купил весь этот километр. И теперь никто не имеет права строить тут без его разрешения.

Луи хватает свой рюкзак из машины и направляется к двери. Сколько этому дому лет? Дверь вообще хоть раз меняли? Да она точно старше, чем сам Томлинсон, который уже предчувствует, как не сможет держать язык за зубами и заставит убрать всю эту грязь и засохший газон. Он нажимает на звонок с мыслью о том, почему такой богатый человек, как Стайлс, до сих пор не превратил этот особняк в конфетку. Дверь открывается, вырывая его из размышлений.

В милом розовом фартучке стоит блондин с ложкой в руке. И это точно не то, что Луи ожидал увидеть ещё пять секунд назад. Из-за сквозняка запах чего-то невероятно вкусного окутывает Томлинсона в то же мгновение. Поэтому он немного медлит со знакомством.

— Эм, здравствуйте? Я — Луи Томлинсон. Я оставлял резюме и…

— Да, да, проходи, — быстро говорит блондин, пропуская Луи в дом. — Закрой за собой дверь.

Он сразу же скрывается где-то в глубине дома, а потом раздаётся звук кипящего масла и вкусный запах усиливается. После этого блондин возвращается с добродушной улыбкой на лице и протягивает Луи руку для знакомства.

— Прости, у меня горел обед. Я — Найл Хоран. И давай сразу без всяких «вы», я терпеть официальность не могу.

— Хорошо. Очень приятно, — Луи жмёт руку в ответ и вежливо улыбается.

— Так это ты будешь тут работать теперь? Пожалуйста, скажи, что да, и я буду не один.

Мысленно Луи ставит галочку, чтобы выяснить из-за чего парень боится быть один. Может его бьют тут или оказывают психическое давление. Интересно.

Они проходят на кухню, где Найл пару раз ударяет по вытяжке и ругает её за то, что она хреново выполняет свою работу. Однако на это она и вовсе выключается.

— Да, я вроде даже не знаю, кем хочу быть. Мне просто нужна работа, понимаешь?

— Не волнуйся, Луи, — успокаивает блондин. — Рад, что больше не буду разговаривать сам с собой. Просто Зейн почти всегда находится наверху, а теперь он и вовсе уходит через неделю. Кстати, может быть, тебе дополнительно придётся быть репетитором, ну, или учителем.

Луи и понятия не имеет, кто такой Зейн. Ему, в общем-то, и плевать на него, как на человека. Просто нужно узнать, почему парень увольняется. Вдруг это поможет с материалом.

— Почему Зейн уходит?

— Зейн стал рабом одного прекрасного недуга, — Найл говорит как-то сказочно, будто они находятся в грёбаном мире Диснея. — Имя ему — любовь. У него скоро свадьба.

— Понятно, — Луи медлит мгновение и теребит лямки рюкзака. — А можно мне поговорить с мистером Стайлсом?

— До обеда Гарри нельзя беспокоить и с девяти до десяти вечера тоже. И тебе, кстати, туда нельзя, — Найл указывает на лестницу, ведущую на второй этаж. — Он скоро должен выйти.

Мысленно Луи отмечает в голове, что нужно туда пробраться. Ему плевать, что он задаёт слишком много вопросов. Ему ведь нужны ответы для качественного текста в газету.

— А кем ты работаешь?

— О! Да я не работаю вообще, — Найл проверяет содержимое кастрюли, пробуя на вкус, и затем добавляет какие-то специи. — Я просто приезжаю иногда к этой ленивой заднице и готовлю ему обед, прибираюсь.