— Мне нужно было отвезти эту маленькую проказницу в больницу, и Гарри согласился мне помочь. Ты знаком с Гарри, Ник? — спрашивает Луи, хотя прекрасно знает ответ.

Ник переводит взгляд на мужчину, который, в свою очередь, вежливо ему улыбается и протягивает руку для приветствия. Гримшоу жмёт её, но не сводит глаз с ребёнка на руках шатена. Луи удивляется вежливости Стайлса, которая появилась буквально из неоткуда, потому что всего десять секунд назад он искрился молниями.

— Я думал, что твои сёстры старше, — говорит Ник, начиная что-то подозревать.

— Так и есть, — подтверждает Луи, по какой-то причине принимая решение не лгать. — Мой друг попросил отвести его дочь в больницу. Пришлось отлучиться с работы.

— У тебя нет друзей, Томлинсон, — нагло заявляет Гримшоу, с ухмылкой на лице. — Ты не брал трубку. Не забыл, что ты делаешь для меня одну услугу? Осталось всего пару недель.

Ник не горит желанием общаться дальше, судя по его поведению. Однако его съедает любопытство по поводу девочки. Он внимательно вглядывается в её лицо, а потом в лицо Стайлса, подмечая сходство. Но он останавливает себя от комментариев.

— Увидимся.

Ник скрывается за углом также быстро, как и появился. Он, как обычно, оставляет после себя горькое послевкусие и опустошённость.

— Мне он не понравился, — говорит Оливия, опускаясь на ноги.

— Ты с ним знаком? — спрашивает Гарри, и шатен уже который раз удивляется его глупым вопросам.

— Да, и мне кажется, он понял, что она — твоя дочь. Вы похожи, как будто вас кто-то копировал.

— И что?

Мужчина совсем не понимает, что же во всём этого страшного. Луи даже думает, что, быть может, его не стоить ранить. Но лучше он будет предупреждён.

— Это главный редактор The Moon.

Луи уверен, что Стайлс бы выругался, если бы рядом не было Оливии. Вместо это он произносит всё, что было в голове, одними губами. Он садится на ближайший стул, взявшись за голову. Девочка неуверенно подходит к нему и обвивает руками шею, чтобы обнять.

— Извини, — шепчет она и крепче жмётся к Гарри.

— Ты в этом не виновата, Лив, — мужчина успокаивает её и встаёт со стула. — Думаю, нам придётся разделиться. Я поеду на машине один, а вы с Оливией вернётесь на такси.

Они договариваются о деталях возвращения домой, чтобы не вызвать подозрений у Ника, если он всё-таки решит проследить за ними в силу своей профессии. Время близится к полудню и солнца становится только больше. От этого Стайлс примерно миллион раз повторяет правила поведения на улице для Оливии. «Из здания сразу в такси. На улице не снимать кофту». Только после этого он наконец-то уезжает, вызвав для Луи с Лив такси.

— Значит ты не попросишь его отпустить меня гулять? — грустно спрашивает девочка. — Я не спросила, почему у него плохое настроение.

— Не бойся, я всё равно спрошу. Хочешь выйти на улицу сейчас?

— Но папа сказал…

— Мы будем в тени и ему не расскажем, — шепчет Луи, подговаривая Оливию к маленькому преступлению, на которое она сразу же соглашается.

***

В особняке Стайлс ждёт их буквально у самого порога. Он сидит в своём халате на лесенке дома, и как только видит машину, подрывается с места. Честное слово, как будто повёрнут на обеспечении защиты для дочери. Луи хочется поговорить с Гарри на эту тему. Спокойно достучаться до него, потому что всё это ненормально. Ненормально, что ребёнок сидит в своей комнате целыми днями, что солнце он видит только на картинках, что он носит кофты с длинными рукавами и штаны в жару. Луи хочется узнать у Гарри, какого хрена он держит собственную дочь взаперти, будто она в тюрьме.

В эту секунду что-то наконец-то щёлкает, и внезапно находятся ответы на вопросы, что не давали Луи спать всю ночь. Он просто больше не хочет давить на Гарри. Не хочет хитро вытаскивать из него информацию. Он уже знает всё, что необходимо, и эти знания разлетаются в пепел, потому что он не хочет лезть в душу Гарри ради газеты. Он хочет это делать…просто так.

Шатен замирает с этими мыслями где-то в центре гостиной. Он даже не помнит, как дошёл до сюда, потому что слишком ошеломлён таким простым ответом, свалившимся на него так внезапно. Ему приходится сломать свою непробиваемую гордость, чтобы хотя бы глубоко внутри признать, что Гарри просто интересный человек.

Видимо, всё это заняло у него довольно большое количество времени, потому что он вздрагивает от неожиданного прикосновения.

— Всё хорошо? — спрашивает Стайлс скорее из вежливости, чем из любопытства.

— Нам нужно поговорить… — начинает Луи, но все его слова внезапно звучат крайне убого и нелепо, как будто его жизнь пишет какой-то очень хреновый писатель. — Что случилось, Гарри?

Наступает долгая пауза и шатен уже совсем теряет веру, что мужчина что-то скажет, как вдруг это происходит.

— Я сократил её жизнь на несколько лет… — он грустно улыбается, произнося все слова до ужаса сломленным голосом. — Я должен был начать лечение, которое назначил Лиам… а теперь слишком поздно, и печень Оливии пострадала. Завтра я начну то лечение, но шансы, что печень сама восстановится, не такие уж и большие.

— Мне так жаль… — шепчет Луи.

Шатен буквально чувствует необходимость в том, чтобы обвить свои руки вокруг Гарри и дать ему успокоить внутреннюю панику отца, который никак не может спасти дочь, несмотря на тысячи попыток. Луи едва ли не видит тревогу, исходящую волнами от Стайлса, хотя его лицо всё ещё каменное. Этот пожар от подавляемых эмоций вдруг начинает расти настолько сильно, что Луи видит единственный способ его остановить.

Он обнимает Гарри, привставая на носочки, чтобы закрыть пожар, как можно сильнее. Мужчина вздрагивает, но не понятно от чего: от неожиданности или от подавленного всхлипа. Впервые Луи чувствует эмоцию, которую Стайлс позволил себе разделить с кем-то, когда тот обнимает его в ответ.

Они стоят так больше минуты, и в обычное время Луи бы сказал, что его личное пространство нагло нарушено или что его бесит дышать чьим-то запахом, но сейчас он чувствует только тепло. Оно исчезает также быстро, как и появилось. Луи едва останавливает себя от того, чтобы прижать мужчину сильнее к себе.

— Прости, я обычно этого не делаю, — извиняется Гарри, делая шаг от шатена.

— Все мы люди, — пожимает плечами Луи, словно он только что не совершил одну из самых странных вещей в мире. — Ты вкусно пахнешь.

Луи мысленно бьёт себя по лицу за глупейшую фразу, которую только мог сказать человек в такой момент. Видимо, он зря винил Стайлса, что тот швыряется глупыми фразами постоянно.

— Ты хотел о чём-то поговорить? Может, зайдём в мой кабинет?

Луи соглашается и проходит за последнюю дверь в коридоре, садясь на диван. Он был тут много раз: поливал цветы, убирал мусор, вытирал пыль, но почему-то сейчас кабинет выглядит как-то по-новому. Наверное, всё дело в присутствии Стайлса.

— После того, что ты там видел, я готов выслушать, что угодно. Виски? — спрашивает мужчина, подходя к шкафу.

— Сейчас день.

— Это не ответ. Виски?

— Да, пожалуйста.

Стайлс достаёт из шкафа две фляжки и протягивает одну Луи.

— А не проще наливать из бутылки?

— Нет, так я не контролирую, сколько выпиваю, — сознаётся мужчина, заставляя шатена всё-таки признать (но только для себя самого), что у него проблемы с алкоголем. Но ведь он старается их решать.

— В тот день, когда я принёс Хэппи Мил, ты пил из бутылки.

— Тогда я не хотел ничего контролировать. Так о чём ты хотел поговорить?

Гарри опирается на стол в ожидании и делает глоток из своей фляжки. Он расслаблен, как бывает всегда, если не думает о болезни Оливии. Луи делает один огромный глоток, чтобы меньше волноваться.

— Я пообещал Оливии, что спрошу у тебя разрешения погулять сегодня возле дома.

Как Луи и думал, эта мысль снова заставляет Стайлса напрячься. Чтобы как-то унять это, он меняет положение и садится на диван к Луи.

— Ты пообещал спросить или пообещал, что я отпущу? — тихо интересуется мужчина.