— Прости, Хаз, я правда не хотел задеть тебя, — Томлинсон сел рядом с мальчиком на кровать и положил руку ему на талию. — Я не должен был на тебя кричать.

— Почему ты накричал? — хрипло спросил Гарри, сев прямо напротив своей няни. — Что-то случилось?

— Да, Хаз, но это не твоя вина. Ты простишь меня, малыш? — спросил Луи, вытерев пальцами слёзы с щёк мальчика.

— Ага, — радостно закивал Гарри, а затем поцеловал Луи в щёку и обнял его. — А ты поможешь мне с сочинением?

— Конечно. Мы остановились на лисе, верно? На самом деле я не уверен, но если тебе просто нужно мнение какого-нибудь взрослого, то я считаю, что лис — это метафора для домашних животных.

— А что насчёт конца? Маленький принц ведь улетел обратно к своей розе, да? Змея помогла ему?

— Ты уверен, что готов услышать моё мнение по этому поводу, Хаз?

Он кивнул, и Луи пришлось рассказать ему, что по его предположениям маленький принц просто умер от укуса змеи. Всё закончилось тем, что Гарри неудержимо рыдал на плече у Томлинсона.

— Нет, этого не может быть. Взрослая жизнь жестокая, а я хочу быть взрослым. Как же так! Они скучные.

— Эй, хватит в открытую оскорблять меня!

— Ты другой взрослый, Лу. Я не чувствую, что тебе двадцать восемь, когда говорю с тобой. Ты как будто тоже подросток как я, только знаешь ответы на все вопросы.

— Спасибо, малыш, — ответил Луи, а затем немного подумал над сказанным. — Ты ведь знаешь, что я на самом деле не считаю тебя малышом?

Гарри кивнул в последний раз, прежде чем уснуть в руках Томлинсона. Ему пришлось уйти, потому что Энн всё-таки пришла домой той ночью.

Гарри всё ещё помнил о настоящем поцелуе в пятнадцать лет, о котором сказал ему Луи пять лет назад. И не просто помнил, он ждал своего дня рождения больше всего на свете. Несмотря на разницу в возрасте, которая сейчас казалась огромной бездной, Гарри ждал поцелуй именно от Томлинсона, а не от какой-нибудь сверстницы. Свой день рождения он провёл с семьёй и своим лучшим другом Найлом Хораном.

Вечером, когда они пошли «отрываться», что на самом деле означало «шляться по улицам Лондона до комендантского часа», Гарри имел неосторожность проболтаться, что он уже давно полюбил кое-кого. Найл стал выпытывать имя девушки и пришлось признаться, что это далеко не девушка. Хоран пару секунд удивлённо смотрел на друга, а затем весело подпрыгнул с криком «Я ЗНАЛ!!!».

Ночью Гарри пришёл домой как раз, когда Энн уже уходила на работу, как всегда оставляя Луи за няню. Как только дверь закрылась, руки у кудрявого затряслись, а сердце от волнения ударяло по рёбрам в бешеном темпе, но он якобы спокойно сел на диван.

— Ты весь дрожишь, Хаз. Ты в порядке? Здоров? — обеспокоено спросил Томлинсон, прикладывая ко лбу мальчика руку.

— ДА! То есть… да, да я в норме.

— Я могу принести тебе одеяло или мы можем сходить в тёплый бассейн или…

— Мне не холодно, — отозвался Гарри.

— Тогда что случилось? — не унимался Луи, потому что точно знал, что Гарри что-то задумал, но боится. Он просто предпочитает не намекать ему, что тот трясётся от страха, чтобы не смущать.

— Мне исполнилось пятнадцать, Лу.

— Хорошо. И?

— Ты ведь помнишь. Мне пятнадцать, и я не встретил человека, от кого бы я хотел получить поцелуй… Кроме тебя.

До Луи доходит. Пять лет назад он обещал мальчику, что в этом возрасте он точно узнает, что такое настоящий поцелуй. И сейчас он сидел напротив него и смотрел прямо в глаза с великой надеждой.

— Помню, малыш. Ты правда хочешь? Я ведь такой старый.

— Заткнись, — резко оборвал его Гарри, чем сильно удивил и себя и свою няню. — Я имею ввиду…ээм ты не старый…

— Хорошо, Хаз.

Луи усмехнулся такой секундной дерзости мальчика и прежде, чем тот успел что-то ответить, прислонился к его мягким губам, аккуратно держа его за линию челюсти. Мальчик неумело начал двигать губами, иногда ударяясь зубами о зубы Луи из-за своей неопытности. Но даже из-за этого неловкого момента он отказывался заканчивать начатое и запустил руку в волосы Томлинсона, пододвигаясь ближе, практически вплотную, и явно желая получить более глубокий поцелуй. Внизу живота что-то приятно согревало и дарило такое удовольствие, что даже стыдливость улетучилась. Луи отпустил свои руки от лица Гарри и отодвинулся. Тот открыл глаза, и они стали ещё более зелёными, чем обычно, а губы и щёки покраснели. Томлинсон серьёзно почти плакал от этого вида, а из лёгких кто-то нагло откачал весь воздух.

— Всё, малыш. Будет лучше, если ты никому не расскажешь об этом. Иначе у меня будут проблемы. Хорошо, Гарольд?

Гарри только счастливо кивал, улыбаясь во все 32 зуба (ну, может быть, во все 28 зубов). Он нуждался в объятиях теперь и Луи дал ему и это тоже. В тот день Гарри Стайлс был самым счастливым парнем во всём мире. Он был в этом уверен.

Подростковый возраст у Гарри проходил совсем не как у обычных людей. Он любил проводить вечера дома и не встречался с девочками или мальчиками, хотя вполне мог бы, потому что его лицо с каждым годом делало невозможное — оно становилось всё более красивым. Луи даже было интересно: закончит ли оно хоть когда-то совершенствоваться? Он знал причину одиночества Гарри, но сознательно игнорировал факт, что Гарри любит его. Даже после поцелуя. Чёрт, да они уже знали о чувствах друг друга, но у обоих на плечах были головы.

Найл же узнал всё, когда им исполнилось по шестнадцать лет.

— Он же старый! — возмутился Хоран.

— Не говори так! Ему всего тридцать один. И он красивый.

— Не спорю. Но только ему уже тридцать один!!!

— Это неважно. Он тоже любит меня. Я собираюсь у него спросить кое-что сегодня.

— А твоя мама? Что она скажет, если…

— Она не узнает, Найл. По крайней мере до моего совершеннолетия.

— Хорошо. Но не думаю, что это приведёт к чему-то хорошему. К тому же, тебе исполнилось шестнадцать. А значит, Луи скоро закончит работать у вас.

— Ты прав. Поэтому я и собираюсь задать ему один вопрос.

Вечером почти перед самым приходом Энн, Луи с Гарри сидели за просмотром мультфильма «Тачки». И это был не выбор Гарри. Он просто листал каналы, а как только на экране мелькнул знакомый красный кузов Молнии МакКуина, Томлинсон затыкал пальцами на телевизор, будучи очень взволнованным и даже вскочил на ноги с фразой «Оставь! Оставь!! Обожаю „Тачки“!!!». Он точно никому в этом не признается.

— Лу? — позвал Гарри примерно на середине мультфильма. — Могу я у тебя кое-что спросить?

— Конечно. С чего вдруг тебе понадобилось разрешение?

— Потому что мне стыдно и страшно. Обещай, что не разозлишься и не обидишься на меня после этого?

— Обещаю, Хаз, — заверил Луи приобретая настоящий интерес к тому, что задумал Гарри. — Если ты только не убил кого-нибудь и не торгуешь наркотой.

— Нет…я не…что? Неважно. В общем, один раз мы с Найлом включили одно видео. На специальных уроках нам рассказывали про это, и нам было интересно.

— Хорошо… что за видео?

Гарри закрыл глаза, чтобы успокоиться, а потом вывалил всю правду в одну кучу.

— ЭтоБылоПорноНоЧестноМыТолькоСмотрели.

Луи вспомнил, как в свои шестнадцать лет его уже совращал Стэн, и тогда же они впервые переспали, и улыбнулся, потому что Гарри по сравнению с ним был таким тихим невинным мальчиком. Ну что за прелесть, верно?

— Что ж, ладно. Но это не вопрос, Хаз.

— Я знаю. А ещё я знаю о возрасте согласия… Это шестнадцать лет. Когда я с Найлом смотрел то видео, мне было приятно и хотелось быть рядом с тобой и целовать. В общем, мне шестнадцать, Лу. Я ведь могу принимать решения?

— Ну, по закону, да.

Гарри вдохнул побольше воздуха в лёгкие, чтобы случайно не умереть от потери кислорода.

— Я хотел спросить. Ты ведь любишь меня? Ну, как все взрослые и всё такое, да?

— Да, Гарри, — выдохнул Луи, потому что просто не смог бы врать, находясь под взглядом этих зелёных глаз. — Да, я люблю тебя.