— Хорошо. И ты ведь уже делал то, что было на том видео, верно? — он избегал точных терминов, хотя прекрасно знал их, он просто был смущён, и его лицо буквально горело красным цветом.

— Да.

— Тогда…ты можешь…сделать это со мной, пожалуйста?

Челюсть Луи упала на пол. Этот невинный маленький мальчик просто не мог этого сделать. Он просто не мог набраться смелости и попросить лишить его девственности, глядя прямо в глаза. Он ведь не мог? Видимо, мог, потому что именно это и случилось.

— Что? Нет, Гарольд. Точно нет.

— Назвав меня «полным» именем ты не изменишь того, что я хочу. Почему нет? Ты же сказал, что любишь меня.

— Да, это так. И как раз поэтому я говорю нет. Тебе только шестнадцать.

— Ты сказал, что я могу принимать решения сам по закону.

— Да, но если я тебя хотя бы коснусь до того, как тебе исполнится восемнадцать и об этом кто-то узнает, то меня могут посадить в тюрьму, малыш. Понимаешь?

— Никто не узнает. Я не стану болтать, я не тупой. Если бы ты любил, то занялся бы любовью со мной.

Глаза Гарри наполнились слезами, и он ушёл к себе в комнату. Конечно же, он обиделся. Томлинсон устало откинулся на спинку дивана, но тут раздался звук открывающейся двери и на пороге появилась Энн. Пора было уходить, а Луи даже не успел извиниться. Но он сделает это завтра. Он обещает, что не заставит любимого мальчика страдать.

— Гарри предложил мне заняться любовью, — первое, что сказал Луи, зайдя домой.

Зейн, который пил чай, захлебнулся им, пропустив жидкость через нос. Он кашлял на всю квартиру так сильно, что его глаза стали красными, и из них пошли слёзы.

— Наверное, мне не стоило так с плеча рубить, да? — спросил Томлинсон на что получил задыхающееся «да» от друга. — Ну, ладно. ВНИМАНИЕ! Из-за того, что Гарри 16, он спросил меня про возраст согласия, а затем попросил переспать с ним.

— Кажется, мальчик вырос, верно? — усмехнулся Зейн, вытираясь от чая. — А я такими темпами с тобой и до тридцати пяти не доживу.

— Лучше скажи, что мне делать.

— Луи, он сам предложил тебе, вы оба любите друг друга. Тебе тридцать один и, насколько я помню, пару лет назад ты трахался очень классно. Так в чём проблема?

— В том, что он – несовершеннолетний.

— Но ведь ему шестнадцать. Это законно, если он сам согласен.

— Аааааа заткнись. Шесть лет назад ты был в ужасе, когда я сказал тебе, что люблю его.

— Потому что ему было десять, кретин! — Зейн ударил Луи в плечо и пошёл за новым чаем. — А сейчас ты вообще понимаешь, что он сам тебя попросил переспать с ним. Отличная возможность снять своё напряжение. Твой недотрах уже выходит за рамки.

— Вот об этом я и говорю! Не хочу, чтобы он просто был способом снять моё напряжение. Хочу, чтобы всё было как нужно.

— Чёёёрт, бро, — Зейн даже остановился от неожиданности. — Ты серьёзно его любишь. У тебя есть план?

— Кажется, да. Завтра у меня последний день работы у Стайлсов. Я приглашу его на свидание.

— Ах.ри.неть… Тебя никогда ни с кем так не заносило. Думаю, этот мальчик стоит того, чтобы попытаться. Дерзай! Купи цветы.

— Его мать меня убьёт…

— Тогда есть идея. И не стоит говорить мне, что я самый классный лучший друг. Я подвезу тебя завтра, а когда мама Гарри уйдёт, ты выйдешь и заберёшь цветы из машины.

В итоге на следующий день Луи провёл полчаса в цветочном магазине. Это не казалось таким уж сложным, когда он шёл туда, но как только закрылась дверь, то огромный выбор цветов поставил в тупик. Повезло, что продавщица попалась очень милая.

— Не стоит так пугаться, молодой человек. Проходите сюда ближе. Я не укушу, — девушка улыбнулась и позвала Луи к себе рукой.

— Ну…ээм…ему шестнадцать, — не в тему проговорил он от волнения.

Девушка немного удивилась, но улыбка не сошла с её лица.

— Что ж, и какие ваши чувства?

— Я вроде как давно его люблю. Но розы это слишком избито. Люблю так, что пытаюсь теперь быть осторожным. А до этого мы немного не сошлись во взглядах на…кхм одну вещь. И теперь я хочу доказать ему, что люблю его намного больше, чем он ожидал от меня, попросив о том, что попросил…ой…наверное я слишком многое рассказал…

— Нет, не смейте так думать! Вы хотите что-то похожее на розы?

— Я хочу что-то нежное. Бутоны чтобы потолще были…

— Пионы! — сказала девушка радостно. — Семь штук значат любовь. Букет будет маленьким и аккуратным. Это Вам подойдёт?

— Идеально.

Потом сто лет потребовалось, чтобы выбрать цвет. Девушка около семи раз собирала букеты разных цветов, а затем выбрала нежно розовые и Томлинсон буквально запищал «дадада!!!».

И вот он сидит в машине Зейна перед домом Стайлсов, и его трясёт.

— Томмо, тебе тридцать один. Какого хрена ты волнуешься, как подросток? Иди и позови его на свидание. У тебя вон даже цветы есть, — подбодрил Малик, но из-за отсутствия ответа начал толкать Луи и тот врезался в стекло.

— Что ты, блять, делаешь?

— Выталкиваю тебя из машины. Сегодня твой последний день, а через минуту ты официально опоздаешь.

— Чёрт!

Луи выскочил из машины и у двери столкнулся с мамой Гарри.

— Доброе утро, Энн.

— Ох, Луи! Твой последний день, поздравляю! Гарри ещё в кровати. Он сегодня совсем не хотел вставать. Расшевели его, пожалуйста.

«Ооо это я могу. Я собираюсь пригласить вашего сына на свидание хаха»

— Сделаю всё, что в моих силах.

Энн последний раз улыбнулась и скрылась за оградой. Луи подождал ещё немного, пока её машина уедет с улицы и сразу же убежал к Зейну, хватая букет пионов, как какой-то шпион на секретной миссии. В доме было необычно тихо, и Томлинсон знал причину. Гарри наверняка до сих пор обижен и даже, возможно, плачет.

Луи поднимается по лестнице своими будто свинцовыми ногами. Почему же ему так страшно?

Неуверенный стук в дверь комнаты.

— Малыш? Можно?

— Уйди, — послышался голос с той стороны двери, и он почему-то ударил не только по ушам, но и по груди.

— Прости за вчерашнее. Но дай мне поговорить с тобой, умоляю. Мне нужно…нет, мне необходимо объяснить тебе всё.

И Гарри точно какой-то нереальный человек с сердцем размером примерно со Статую свободы, потому что уже через несколько секунд дверь открылась.

— Что у тебя за спиной? — спросил парень, а его глаза совсем далеки от заплаканных, что заставляет Томлисона свободно выдохнуть.

— Сначала я скажу, почему отказал.

— Потому что мне шестнадцать, а тебе не нужен какой-то ребёнок вроде меня.

— Чёрт, да нет же, Гарри! Я считаю, что ты достоин большего, чем то, о чём ты попросил вчера. Не хочу, чтобы было всё так просто. Ты любишь меня. И, уж поверь, я люблю тебя минимум в тысячу раз больше и уже одиннадцать лет живу с этим. Я переспал со Стэном просто так в шестнадцать, и ничего хорошего не вышло. А ты просишь сделать это с тобой тоже в шестнадцать, а мы даже толком не видели ничего вместе кроме этого дома. Мы целовались всего раз! И так не должно быть, малыш!

Во время своей речи Луи взял своей рукой руку Гарри, а затем и вовсе вытащил изо спины букет, на что глаза Стайлса округлились, а свободная рука легла на рот, прикрывая удивлённый вздох.

— Да, мне как-то плевать, что у нас разница в пятнадцать лет, но не плевать на другое. Хочу, чтобы всё было правильно. И я типа зову тебя на наше первое свидание.

— Всё, всё замолчи, а то я сейчас слезу пущу! — возмутился Гарри и запрыгнул на Луи, обвив его ногами.

— Будешь моим мальчиком? — спросил Томлинсон, получив в ответ маниакальные кивки и сразу тысячи поцелуев по всему лицу от Гарри.

— Буду, буду, буду. Господи, я сейчас умру!

— Только, детка, давай договоримся с тобой, что пока что не будем вводить твою маму в курс дела. Расскажем, когда тебе будет восемнадцать, идёт?

— Да, да хорошо. Боже я теперь могу целовать тебя, когда хочу. Всегда-всегда, — воодушевлённо пробормотал Гарри и в доказательство поцеловал Луи в губы.