– Во все концы были вестники посланы. К концу третьего года, чтоб народец стал быть не бунтовал, решение приняли: девок – в Суре покупать. У нас-то рабства нет, а в империи и рабство, и работорговля почитай один из главных источников дохода их казны, потому как монополия императора. Да и рынок рабов там самый большой. Послали, значит туда корабли. Но все ж не по совести это как-то. Но к концу того года нашлась, значит, и на дракона управа. Не то чтобы Семиречье бросило Загорье на произвол судьбы, пытались и местные дракона приструнить. Да не вышло у них. Этот гад, даже одного тогдашнего магистра школы укокошил. Так что желающие перевелись.

– Ну, как сказал, – продолжил Рогур, – к концу третьего года, явилась ко двору сиятельного князя бригада героев. Команда значить. Всего-то шестеро, но какие. За главного у них был знатный вояка, из северян. Здоровенный детина, волос черен, глаза как Серое море, саженного росту. Не иначе как бабка его, с орком дуларанским отчудила. Хотя лицом, так человек, даже вроде красавец был, все девки там по нему сохли. А были с ним еще пара стрелков северных, тощие, поджарые, а луки так больше их самих. Ну и колдун, ясно дело. Сам как скелет и глазами как зыркнет, так оторопь берет. Был у них еще тролль. Настоящий. Уж как он туда попал, даже не представляю. Роста от силы три локтя с вершком, но главное, что и в теле столько ж. Шкура как камень и дубина чуть ли не с него размером из каменной сосны, что на пустошах Дуларана растет. А шестой у них была дева, из Озерного народа. Красоты неописуемой. По словам, одним прикосновением всякую хворь могла вылечить. В общем, сторговались они с князем, да и поехали на дракона.

– Тот старик, что мне об этом рассказал, тогда молодой был, жил в деревне неподалеку от гор, кузнечному ремеслу учился. А тут такое дело. Пошел он за ними, поглядеть, как дело будет, да и не один он такой был.

– А команда, значит, подъехала к горам и лагерем встала. Дева ихняя, над чашей склонилась, поколдовала и сказала, где дракона искать. На другой день они лагерь свернули и пошли. Дракон тот, как выяснилось, в пещере жил, за первым перевалом, полдня пути. Ну, любопытные, кто посмелее да помоложе, за ними увязались, хоть и издалека. На рожон лезть кому оно надо, а вот посмотреть, как дракона воевать будут, такое и раз в жизни-то не увидишь. Дошли они до лога, где пещера драконова была. За камнями да кустами попрятались, а маг ихний, со спины, сразу бубнить чего-то начал.

– Тролль вперед пошел, оно знамо дело, что эти твари туповаты, но чтоб вот так, да в пасть дракону…. Дракон услышал, что снаружи чего-то не то творится, вылез из пещеры. Сразу тролля увидел и на него бросился. Хотел его хватануть, так тот его дубиной и приложил. Удар говорят, знатный был, таким крепостные ворота снести можно было, а дракону хоть бы хны. Морду отдернул, башкой помотал, и ну огнем палить. А тролль на него наступает. И никакого ему вреда от огня того драконьего нету. Потому как шкура у него, действительно, что твой камень оказалась.

– Тут из-за камней лучники в него стрельнули. Один в правый глаз, другой в левый. И вот ведь чудо, обе стрелы попали, да и застряли. Не иначе наконечники заговорены были. Потому как вся княжеская дружина, как ни стреляла, а даже поцарапать шкуру не смогла, хотя и били по глазам да в пасть. Как он заревел. Аж листья на деревьях опали. Мечется, вертится, хвостом машет, зубами щелкает. Огонь во все стороны пускает.

– Тут прямо на него, сверху, прыгает ихний голова. И мечем, как рубанет, так и снес голову. Маг ихний еще побормотал, да и сунул в суму какой-то черный шар, не иначе как магический, который в руках держал. Того никто другой не видел, окромя моего рассказчика, значит. Он ближе всех подобраться решился. Дракон издох. Вожак их в пещеру залез, пошукать золотишка, да только так и вышел с пустыми руками, говорит, нет там ничего. Лучники залезли, нашли пару кусочков золота за камнями, и все. Куда девались те три пуда золота, что были данью посланы, так никому и не ведомо. Хотя, как герои те ушли за наградой княжеской, так местные не то что пещеру, всю долину перелопатили. Но так и не нашли ничего, – подытожил гном свой рассказ.

За разговорами прошел вечер, солнце село. На площади зажгли фонарь. Мы допили и доели все, что оставалось на столе. Многие уже спали, кто на лавке, кто под ней. Пошатываясь, я побрел в свою комнату. Плюхнувшись на матрас, набитый сеном, я провалился в сон.

А где-то далеко-далеко от Семиречья, в чернильно-черной темноте пещеры вспыхнули золотым огнем два огромных глаза. Огромная туша зашевелилась во тьме и выскользнула из пещеры, под серебристый свет полной луны.

Два немигающих глаза вперились в наполненное звездами ночное небо. Спустя миг, они сосредоточенно уставились на маленькую звездочку, стремительно плывущую в бесконечности пространства, среди кажущейся неподвижности других звезд.

Мощная когтистая лапа потянулась за этой звездочкой, пересекающей небесный свод. Длинный коготь, казалось, подцепил ее, и звезда, изменив траекторию своего полета, на секунду вспыхнула и пропала.

То, что на человеческом лице можно было бы принять за невеселую улыбку, тронуло зубастую пасть чудовища. Затем взметнулись огромные крылья, на мгновенье скрыв звезды и луну. Огромная тень взлетела и растаяла в ночном небе.

Пробуждение трудно было назвать приятным. В висках гулко бухала кровь, веки были налиты свинцом, а где-то в области затылка противно переливалась боль. Отдав команду на «реанимацию» организма, я снова погрузился в дрему. Через минуту похмелье выветрилось и, сполоснувшись в тазике, я пошел вниз. Гномов в зале уже не было, зато со двора раздавался зычный бас Рогура, командовавшего погрузкой возов, запряженных парами быков. Моя повозка стояла поодаль. Крикнув мальчишке конюшему, чтобы запрягал, я направился к гному.

– Доброго утречка, – махнул он мне рукой.

Поприветствовав его, я стал смотреть, как загружают возы. Помимо всякой утвари, одежды, инструмента, еды, в них загружали и какое-то оборудование.

– А это чего? – полюбопытствовал я.

– Так все свое вожу с собой, – ответил гном. – На новом-то месте, Тар его знает, какой инструмент дадут, да и негоже гному инструмент клянчить, если уж мы за работу беремся, то у нас все для нее есть. И добыть руду, и переплавить можем, да и слитки отлить.

– А Тар это у вас бог? – сразу полюбопытствовал я.

– Эх ты, торговец. Тар это наш дух, покровитель подземного огня и ремесел. Это он открыл нам путь из Большой Тверди, в пещеры Черных гор, а было это 6452 года назад. Боги Большой Тверди прогневались на нас, ибо наши шахты стали так глубоки, что побеспокоили их жилища, а Тар спас нас, вывел в новый мир и укрыл от их гнева.

– Неужто шесть с половиной тысячелетий назад? Как же вы помните это? – изумился я.

– У нас, у подземного народа, память долгая. Гораздо дольше, чем у людей. Да и живем мы побольше. Мне вот через пару месяцев 142 года стукнет, а старейшему в Черных горах, уже под пятьсот. Правда он глух как тетерев и в бороде путается, но из ума еще не выжил.

– Да… – протянул я, – а люди тут давно появились?

– Этого я не ведаю. Первые пару тысяч лет, мы из Черных гор и не вылазили. Да и мало нас тогда было. Это потом, из других мест сюда еще кланы пришли. Да и мы потихоньку размножились да расселяться стали. Ну, помоги нам Тар, поехали, что ли.

Погрузка закончилась. Гномы расселись по возам, и мы выехали за ворота постоялого двора. Гномы впереди, а я за ними.

Проехав через город к западным воротам и махнув на прощание страже, мы покатили по проселку, затейливо петлявшему между холмами. Пологие холмы были расчерчены квадратами полей, перемежавшихся где перелесками, где живыми изгородями из шиповника, а местами и просто невысокими стенами, сложенными из камней и жердей. Постепенно поля стали встречаться все реже и реже, а леса по обочинам становились все гуще. Мы вброд переправились через несколько больших ручьев или даже маленьких речушек, недостаточно больших, чтобы ставить через них мост.