– А чего с ними будет-то? – поинтересовался я.

– Да как голова решит. Наверно, на рудники сошлют. Повесить этих голодранцев невелика потеха, а там они еще и на благо людям послужат, во искупление своих лихих дел, так сказать.

Так, за разговором, мы и дошли до площади. С одной стороны стояло здание городского совета, по совместительству казарма и тюрьма, напротив нее – постоялый двор, с кабаком на первом этаже и комнатами на втором. Сдав своих пленников городской страже, я отправился на постоялый двор. Бросив медяк подбежавшему пареньку-конюшему, и проследив, как он распрягает кобылу, я направился в трактир, договариваться о ночлеге и обеде, да и пообщаться с бригадиром артели на предмет совместного путешествия.

С трактирщиком я сговорился быстро, комната наверху и ужин обошлись в серебряк с пятью медяками. Зайдя в общий зал трактира, я сразу увидел тех, кого искал. За двумя сдвинутыми столами расположилась колоритная компания гномов. Их бригадир возвышался во главе стола. Возвышение это, ему обеспечивал отдельный стул с подушками на сиденье. Остальные располагались на лавках.

Выглядели они, соответственно сложившемуся стереотипу: маленькие, метр с кепкой, но весьма плотные и широкоплечие. Длина бороды, видимо, зависела от возраста и социального статуса, потому как у бригадира она была самой пышной и спускалась на живот, заплетенная в косу. Шумели они изрядно. Судя по раскрасневшимся физиономиям, их посиделки продолжались уже довольно долго. Молодой по виду гном, распевал что-то сильно смахивающее на частушки фривольного толка, а остальная компания подбадривала его свистом и смехом, временами принимаясь отстукивать ритм деревянными кружками. Когда я подошел к ихнему столу, песня смолкла, и на меня уставились добрых две дюжины глаз.

– Доброго дня вам уважаемые, – приветствовал я их на арне, местном языке, являвшемся эквивалентом лингва-франко.

– И тебе доброй торговли, купец, – ответил бригадир, смерив меня оценивающим взглядом.

– Слышал я, что идете вы в Сорбор, вот хотел узнать, можно ли к вам присоединиться, а то дороги здесь не чета великокняжьим, да и разбойнички по лесам лихоимствуют.

– А ты что ж это? Не уж-то один путешествуешь?

– Да вот вышла оказия. Караван, с которым я шел из Ангая, двигался в Аран, а я хотел поторговать в Семиречье. В Аране да Ангае мой товар от силы в половину от семиреченских цен уйдет. Вот и рискнул через Зеленые горы перевалить в одиночку, в Коре свернул на малую дорогу до Руста. А там уж и до большака не так далеко. На нем и заставы, и разъезды конные.

– Рисковый ты парень. Ну да ладно. Коль по пути, то давай с нами. Мы тут до завтрева застряли. У воза ось лопнула, да и быкам отдых нужен. Мы с юга уже почитай две недели топаем. От самого Холмогорья. Тамошнему князю железные рудники подновляли. Старая выработка иссякла, а лучше нас кто ж хороший разрез найдет? Тут особое чутье нужно. Теперь вот прииски налаживать пойдем.

– Доброе дело. Мне так и по пути с вами будет, – сказал я.

– Договорились. Ну что? Может за знакомство? – как-то сразу перешел гном,– ты это, присоединяйся. Ребята подвинутся.

Ребята подвинулись.

– Меня Рогур зовут,– представился бригадир.– Это Торин, Валигор, Семигор, Угор, Темигур, Сверд, Ногар , Злавур и Синигор, – представил он свою артель.

– А я Заран, сын Сибара из рода Нис,– представился я полным именем.

– Ну, будем знакомы. Рекомендую отведать семиреченских медов. Они тут страсть как хороши.

Послушавшись совета, я знаком подозвал симпатичную пухленькую девицу-официантку и заказал медовухи, ну и чего-нибудь на закуску, чего есть на кухне. Гномы тоже обновили заказ, и через минуту мы уже сидели и балагурили как закадычные друзья. Кормили отменно, нежный барашек, запеченный на углях, пара куриц, все это с чем-то вроде картошки, какая-то наваристая мясная похлебка с бобами, щедро заправленная специями, а самое главное – медовуха. Это было что-то. Прохладная, в меру сладкая, она пахла не то цветами, не то травой, но после того, как ее проглотишь, она стекала в желудок и там восхитительно взрывалась приятным теплом, разливаясь по телу. Видимо, градус у нее был все же изрядный.

Разговор заметно оживился. Мы поговорили о дорогах, обсудили цены на рынках Арана, гном рассказал, как пару лет назад обновлял в Аране крепостную стену. Постепенно, по мере увеличения количества выпитого, разговор сместился к историям из жизни, байкам и политическим слухам.

– Вот, слышал я, что в Семиречье, маги вроде как никому и не подчиняются, не то что в Суррее или в Аране, даже «Школа стихий» ихняя, тут вроде отдельного государства, – произнес я, прихлебывая медовуху.

– Ну, как сказать, вообще совету князей подчиняются. Но не всегда бесплатно, конечно. А так, вообще, сотрудничают: дождика нагнать, канал оросительный сделать или еще чего, – ответил Рогур. – Но вообще, этим даже не Школа занимается, а местные маги. Почитай, в каждом городе есть один – два. На скольких городской казны хватит. Могуществом-то все они разные. Не каждому дано великим-то магом стать.

– Ну а магистры, те либо в школе преподают, либо советниками у князей в думе сидят. Бакалавров ясно дело по боле будет, их и крупный город нанять себе может. А по небольшим уездным городкам – так, мелочь сидит, первой да второй ступени. Дождик там нагнать или простуду вылечить они еще могут, но серьезного колдунства от них не жди.

– А что? Все маги на какой-то стихии или как там еще специализируются?

– Да не, базовый-то уровень он у них вроде как общий, просто чтоб стать магистром стихии, надо лет сто учиться, да и способность к тому иметь. Я слыхал, что глава ихнего магистрата – магистр сразу четырех стихий. В прочем сам не знаю, врать не буду. Наше дело маленькое. Куда нам до их премудростей-то.

– А о драконах слышал? – поинтересовался я немного погодя, подливая медовухи, в кубок разговорившегося гнома.

– Да приходилось, но их так просто не встретишь. Одни легенды, хотя…. Когда-то давно, было дело. Работали мы как-то на плавильнях, в южном уделе Загорского княжества (самое южное княжество Семиречья), чугун стало быть лили. И был там у нас один мастер, человек. Старик уже совсем. Так вот, он сказывал, что во времена его молодости, поселился у них в горах дракон. Здоровенная такая тварь. Быка могла в когтях утащить. По началу-то он на восток, через горы, в Ангай охотиться летал, но всех тамошних кочевников распугал, торговые караваны отвадил и жрать ему стало нечего. Вот он и повадился, значит, в Загорье налеты устраивать. То корову украдет, то отару в пропасть спугнет. А потом и на людей охотиться начал. Местные деревни собрали совет старост, решать, как им быть дальше. Решили к князю идти, челом бить.

– Тот озаботился. Как так, его подданных за добычу держат. Собрал дружину, двух магов прихватил и отправился воевать дракона.

– Да только ничего у них не вышло, – грохнул кружкой по столу разошедшийся гном. – Дракон на них налетел, лошадей распугал, огнем людей пожег. Маги по нему и так и эдак, а не выходит ни черта. И водными бичами говорят его били, и ледяные стрелы кидали, и огненные шары по нему пускали, даже ураган и бурю с молнией успели устроить, пока он их не спалил. А маги были не шушера какая, магистры из княжеского совета. Полегли все. Один князь жив остался.

– Да ты что, – поддакнул я.

– Да точно говорю. Дракон около него приземлился и говорит ему голосом человечьим:

– Ты, мол, на меня напал, я тебя победил. Плати теперь мне дань. Каждый месяц по корове, да девку, помоложе, да понежнее, гурман, будь он неладен, а раз в год пуд золота, – эмоционально и «в лицах» рассказывал Рогур.

– Князь потужил, да делать нечего. И пошел по всему княжеству стон великий. Потому как с каждого города да деревни требовалось по жребию дань человеческую отдавать зверю. Да и пуд золота на дороге не валяется. Налоги стали тяжкими, да все равно казна пустела. Три года такое безобразие длилось.