Ж.-М. Натье. Портрет Петра I. Амстердам, 1717. Ж.-М. Натье. Портрет Екатерины I. Амстердам, 1717. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, Россия.
В течение почти полуторамесячного визита в Париж и его окрестности Петр I осмотрел Арсенал, Аптекарский огород, шпалерное производство и гобеленовую фабрику, Лувр, Инвалидный дом, Люксембургский дворец, чулочную фабрику, Версаль, монетный двор, на котором в честь него выбили золотую медаль, королевскую типографию и библиотеку, где «ему были поднесены в подарок двенадцать книг с гравированными изображениями версальских садов и зданий и походов Людовика XIV», Дворец правосудия, обсерваторию, Сорбонну, богословы которой, воспользовавшись визитом царя, вручили ему «план соединения восточной и западной церквей», и в конце своего пребывания во французской столице посетил Парижскую академию наук, которая за «разносторонние познания» избрала Петра I своим членом, а позже, 22 декабря 1717 года, и академиком[169]. В Париже было написано два натурных портрета русского царя: один – кисти художника Риго (Rigault), представлял Петра I в гвардейском мундире, другой – «в панцире» был выполнен живописцем Нотуаром (Notouar) для Версальского дворца[170].
Картина «Встреча Людовика XV с Петром I в Париже» художника Луиза Мари Жанна Эрсана.
Важным итогом европейского путешествия Петра I было знакомство с иностранными учеными и специалистами, многих из которых он приглашал в Россию: Г. В. Лейбница (Gottfried Wilhelm Leibniz)[171], разработавшего устав Петербургской академии наук, непосредственной организацией которой уже после смерти царя занимались Л. Л. Блюментрост (Laurentius Blumentrost) и И. Д. Шумахер (Johann Daniel Schumacher); Я. В. Брюса (James Daniel Bruce) – дипломата, военного, инженера, президента мануфактур и берг-коллегий, автора русско-голландского словаря и первого русского учебника по геометрии, создателя первой русской обсерватории и «Карты земель от Москвы до Малой Азии»; Р. К. Эрскина (Robert Erskine), занявшего пост лейб-медика Петра I, а также руководителя Императорской библиотеки и Кунсткамеры; Н. Л. Бидлоо (Nicolaas Bidloo) – придворного врача, создателя первого в России военного госпиталя и школы при нем; В. И. Беринга (Vitus Jonassen Bering), датского мореплавателя, ставшего капитан-командором русского флота, первооткрывателем земель и вод северо-восточной Азии и северо-западной Северной Америки, в честь которого названы море, пролив, озеро, остров, мыс и ледник; Б. К. Растрелли (Bartolomeo Karlo Rastrelli) – придворного скульптора и автора первых памятников Петру Великому; Жана-Батиста Александра Леблона (Jean-Baptiste Alexandre Le Blond) – главного архитектора Петербурга и других. Как говорил Петр I, «иностранцы узнают, что у нас есть науки, и перестанут почитать нас… варварами»[172].
По далеко неполным данным материалов Посольской канцелярии и Посольского приказа, в Россию 1682–1717 годов въехало примерно 3200 человек из 43 стран и городов: Австрии, Венеции, Генуи, Греции, Далмации, Дании, Ирландии, Испании, Ливорно, Милана, Норвегии, Ревеля, Риги, Швейцарии, Шотландии и прочих земель[173]. Больше всего людей приезжало в Россию из Германии (328), Голландии (358), Франции (104) и Швеции (221), а также из Речи Посполитой (75), Лифляндии (70), Англии (67), и меньше всего, буквально единицы, из Индии, Леванта, Персии, Турции. В 1701 году в Россию приехал первый японец – купец из Осака Дэмбей, и 8 января 1702 года в селе Преображенском даже состоялась встреча с ним Петра I, «положившая начало личным контактам представителей дома Романовых с Японией и ее народом»[174]. В общем, как видно из всех вышеприведенных данных, основной поток иностранцев шел из Европы, где многочисленные агенты Петра I активно вербовали разных мастеров и специалистов для государственных, военных, производственных, научных нужд России – армии, флота, промышленности, медицины, образования, культуры.
Это подтверждает профессиональный и социальный состав въезжавших в Россию в период правления Петра I иноземцев. Больше всего среди них было военных (1700) – от фельдмаршалов, генералов, контр-адмиралов, командоров флота до матросов и пленных шведов; далее большую группу составляли разного рода мастеровые люди (440) – мастера и подмастерья гипсового, глобусного, жестяного, игольного, корабельного, лакового, оловянного, парусного, сахарного, шлюзного, шпалерного, чертежного, якорного дела, гранильщики, красильщики, кузнецы, литейщики, машинисты, медальеры, огородники, переплетчики, плотники, портные, резчики, сапожники, слесари, стекольщики, токари, цирюльники, часовщики, чулочники, шляпники, шорники и так далее; за мастеровыми людьми шли лекари, доктора, хирурги, аптекари (171), за ними купцы и торговые иноземцы (143); лиц творческих профессий, от ученых до архитекторов, музыкантов и художников въехало 30 человек, инженеров и механиков – 20, столько же прибыло переводчиков; небольшие группы иноземцев составляли канцеляристы, секретари, стряпчие, приказчики, слуги (29), а также лица духовного звания (17); без указания рода занятий петровскую Россию посетило 227 человек, наконец, родственников (жен, детей, племянников, братьев и сестер), сопровождавших иноземных специалистов в русской поездке, было зафиксировано 107 человек[175].
По сравнению с Московской Русью численность приезжавших в Россию периода царствования Петра I иноземных специалистов увеличилась в разы: если за восемьдесят лет 1601–1681 годов Московию посетило примерно 243 мастера, лекаря, инженера, переводчика, музыканта, и они составляли 34-ю часть всех пересекавших в то время русскую границу людей, то за тридцать пять лет 1682–1717 годов специалистов прибыло 678 человек, которые представляли уже 5-ю часть всех въезжавших иностранцев[176]. Рост произошел по всем группам: мастеров и подмастерьев (440 против 111), лекарей и аптекарей (171 против 38), инженеров и механиков (20 против 6) и так далее. Приглашал Петр I и вовсе уникальных специалистов, например, знатока генеалогии графа Франца Санти, который был определен царем в Герольдию «для отправления геральдического художества» Петербурга и других русских городов[177].
Новацией петровского времени был приезд из Европы в Россию заводчиков и фабрикантов, директоров предприятий, ученых, профессоров, которых в Московии практически не было, даже иноземный живописец в посольских делах отмечен лишь единожды (И. Детерсон, 1643 г.), тогда как на рубеже XVII–XVIII веков их было десятки. В 1702 году «по Германии распубликован был манифест Петра, приглашавший в Россию иноземных капиталистов, фабрикантов и ремесленников на выгодных условиях. С тех пор начался усиленный прилив в Россию заграничного фабричного и ремесленного люда… Ни за кем из своих Петр не ухаживал так, как за заграничными мастерами: по инструкции Мануфактур-коллегии в случае, если иноземный мастер захочет выехать за границу до контрактного срока, производилось строгое расследование, не было ли ему какого стеснения, не обидел ли его кто-нибудь, и хотя бы он не выразил прямо недовольства, а только показал вид недовольного, предписывалось жестоко наказывать виновных. Такие выгоды давались иноземным мастерам и фабрикантам с одним непременным условием: “учить русских людей без всякой скрытности и прилежно”»[178]. Другим правилом Петра Великого было то, что «должно пользоваться искусными иностранцами, принимать их на службу, но не давать им предпочтения перед русскими, и важнейшие места в управлении занимать исключительно последними», если они, конечно, к тому годны и достойны[179]. Результатом подобной политики открытых дверей стало то, что «русская торговля и промышленность в конце XVIII в. были гораздо более развиты, чем в большинстве тогдашних континентальных держав, и что (кроме Франции) ни одна страна не была столь экономически независима, как именно Россия тех времен»[180].
