Впервые Московская Русь познакомилась с христианским Западом во второй четверти XV века во время длительной поездки русской делегации на Ферраро-Флорентийский церковный собор, который собирался положить конец расколу Вселенской Церкви Христовой на Римско-католическую и Греко-кафолическую церкви путем заключения унии. Проехав пол-Европы, в 1438 году московские представители во главе с митрополитом Киевским и всея Руси Исидором и епископом Авраамием Суздальским прибыли на собор и в 1439 году подписали унию, которая ныне хранится в государственной библиотеке Италии «Лауренциана» во Флоренции (Biblioteca Medicea Laurenziana). Одобрение церковного союза митрополитом Исидором и епископом Авраамием Суздальским означало принятие ими того нового политического и религиозного направления, что возникло в Риме и Византии, разделялось Палеологами и стремилось к христианскому единению Европы. Но отвергалось великим князем Василием II Васильевичем, который соглашался принять унию лишь на правах православия, но никак не католицизма. Поэтому когда митрополит Исидор в 1441 году вернулся в Москву и приступил к проведению церковной службы в Успенском соборе, то сразу же был схвачен и заключен в Чудов монастырь как «латынский злой прелестник» и «волк»[6].
Московская власть не признала союз с католической церковью, и собор русского духовенства во главе с Василием II своей властью низложил константинопольского ставленника митрополита Исидора. В Византию императору Константину XI Палеологу и константинопольскому патриарху была отправлена объяснительная грамота, содержавшая просьбу разрешить Москве самой назначать себе митрополитов в виду дальности пути в Византию, непроходимости дорог и нашествия татар. В результате в 1448 году русским митрополитом без всякого участия Константинополя на соборе русских епископов был избран ставленник Василия II епископ Иона.
С этого времени Православная кафолическая греко-российская церковь стала автокефальной, административно независимой от Константинополя, который в 1453 году был взят турками. Падение Византии и гибель ее императора Константина XI Палеолога, являвшегося протектором православной церкви в мире, привели к взятию миссии протектора московским великим князем, который тогда был единственным самостоятельным православным государем на земле.
Став оплотом вселенского православия, Москва провозгласила себя Третьим Римом. Как отмечалось в послании игумена Филофея великому князю Ивану III, «Церковь старого Рима пала, второго же Рима – константинопольскую церковь иссекли секирами. Сия же ныне третьего нового Рима – державного твоего царствия – святая соборная апостольская церковь – во всей поднебесной паче солнца светится»[7]. С тех пор в Московии было установлено твердое правило – «от папы Римского их закону о вере не просить, и благословения не принимать, и с ним о том не ссылаться», а ему самому «учителем быть римским и иных вер в Московском государстве не быти», также как «не быти костелу римскому и иных вер ни одному в царствующем граде Москве и во всем Российском царствии»;
если же какие люди «похотят своим малоумием от греческой веры отступити к римской вере», то «таких казнити смертью, а поместья, и вотчины, и дворы» и вообще все имущество отбирать[8]. Митрополиту Исидору удалось избежать подобной участи лишь благодаря бегству осенью 1441 года из монастырского заточения сначала в Литву, потом в Буду, а затем в Рим, где, став кардиналом, он снискал себе славу незаурядного мыслителя и богослова, автора многочисленных сочинений, посланий, писем и речей политического и религиозного содержания.
Ценнейшим свидетельством тех сложных событий являются путевые записки членов русской делегации Ферраро-Флорентийского церковного собора, вошедшие в историю под разными названиями: «Путешествие митрополита Исидора», «Записки о поездке русского посольства в Италию на собор и пребывание там, принадлежащие неизвестному автору», «Хождение на Флорентийский собор», «Дневник путешествия митрополита Исидора», «Хождение во Флоренцию» и другие. До нашего времени дошло несколько подобных произведений. И хотя их автор или авторы в большинстве случаев неизвестны, записки представляют «большой интерес и как памятники, отражавшие первые впечатления русских людей от знакомства с Западом, и как источники сведений о нем для древнерусских читателей», у которых они пользовались немалой популярностью, на что указывает наличие 18 списков «Хождения во Флоренцию» и отдельных отрывков из их текстов[9].
В научный оборот путевые записки посольства митрополита Исидора впервые были введены в XVIII веке Н. И. Новиковым, опубликовавшим этот материал в шестой части Древней Российской вифлиотики за 1788 год, затем, через полвека изданы И. П. Сахаровым, потом, в конце XIX – начале XX века, исследованы А. С. Павловым, Ф. И. Делекторским, В. Малининым, А. Д. Щербиной[10]. Интересовали путевые записки членов посольства митрополита Исидора и советских ученых (Н. И. Прокофьев, Н. А. Казакова, Н. В. Мощинская), а также иностранных исследователей, в частности, профессора венского и кёльнского университетов, историка Восточной Европы Гюнтера Штёкля (Stökl Günther), осуществившего перевод «Путевых заметок неизвестного русского» на немецкий язык и издавшего его с научными комментариями в 1954 году[11].
Все исследователи признавали высокую историко-культурную ценность дневниковых записей «Хождения во Флоренцию» русского посольства 1437–1440 годов, которая определялась в первую очередь многогранностью их содержания, обращенного не только и не столько на проблемы веры и церковного разделения, сколько на вопросы истории, географии, экономики, политики, культуры. Читавший «Хождения во Флоренцию» исследователь получал яркое представление о восприятии русским человеком Западной Европы, почти детском открытии им другого мира, который он вольно или невольно сравнивал с жизнью в своем отечестве. Московитов восхищали «славные грады» Европы – их каменные здания с черепичными крышами, городское хозяйство с водопроводами, фонтанами, каналами, водяными мельницами и мостами, оживленная торговля, искусное ремесло, величие храмов и монастырей, богатство их убранства и красочность «чудных видений» – механических представлений мистерий «Дары волхвов», «Благовещение», «Вознесение» и многие другие достопримечательности. Изумление вызывала Флоренция, являвшаяся в XV веке одним из крупнейших европейских городов, центром ренессанса, средоточием таких архитектурных шедевров как палаццо Веккьо на площади Синьории, баптистерий и кафедральный собор Санта-Мария-дель-Фьоре, на то время самый большой в Европе, в котором и была подписана уния.
Что же касалось непосредственно событий Ферраро-Флорентийского церковного собора, то они в дневниковых записях посольства митрополита Исидора освещались мимоходом, подробно сообщалось лишь о том, что 5 июля 1439 года была заключена уния православной и католической церквей, которую «…подписа папа Еугении и царь греческыи Иоан, и вси гардиналове, и митрополиты подписаша на грамотах коиждо своею рукою», после чего митрополит Исидор и Авраамий Суздальский «благословилися у папы» и двинулись в обратный путь домой[12]. Весь текст «Хождения во Флоренцию» говорил о том, что церковные проблемы мало интересовали его автора, и у него не было «ни тени враждебности по отношению к западному миру, хотя этот мир был католическим и наш путешественник попал в него в момент, когда вопрос о церковной унии способствовал подъему ортодоксально-православных настроений», однако он «предстает со страниц своего труда как человек, лишенный религиозной узости и нетерпимости и с большой любознательностью всматривавшийся во впервые раскрывавшийся перед ним мир»[13].
