- В больнице. Парамедикам пришлось едва ли не связать его, чтобы он поехал с ними.

- А Голд?

- Сказал, что собирается испробовать ещё некоторые выслеживающие чары. – Она беспомощно пожимает плечами. – Но кто знает, чем он на самом деле занят?

Дэвид улыбается и кивает. Он присаживается рядом с ней на ступеньках, улыбаясь своей странной отцовской улыбкой (и, наверное, она никогда не поймёт, отчего её кожу покалывает – оттого ли, что улыбка покровительственна… или оттого, что раньше никто никогда так на неё не смотрел). Похоже, он ощущает её неловкость, и переводит взгляд на бумажный пакет в руках. Он протягивает его ей.

- Я принёс тебе обед, - говорит он.

- Спасибо? – говорит она. Уже почти полпятого – скорее ужин, чем обед – но она ничего не ела, кроме апельсина примерно в одиннадцать часов, и она не собирается спорить о названиях.

Она переворачивает содержимое пакета себе на колени: пластиковый контейнер от «Бабушки», в котором: сэндвич с пастрами и горка картошки фри, банка Сассапариллы и стопка салфеток.

Он смотрит, как она откусывает громадный кусок сэндвича и говорит:

- Я приготовлю тебе что-нибудь на завтра, если хочешь.

- Тебе не нужно этого делать, – её слова звучат приглушенно из-за того, что рот набит пастрами. Она глотает и вытирает губы салфеткой. – Знаешь, я уже взрослая.

Он игнорирует её протест и снова улыбается.

- Я оставлю еду в холодильнике с пометкой, чтобы Генри не съел вместо тебя.

- Хорошая идея. Этот ребёнок поедает всё подряд.

Дэвид выгибает бровь.

- Удивляюсь, от кого он это унаследовал.

Она упирается в него едким взглядом, но тут же кидает в рот солёный ломтик картофеля.

- История Вэйла подтверждается.

Эмма отпивает Сассапариллы и кивает. Она рада, что хоть один из них вспомнил причину его приезда. Чувство голода сместило для неё все приоритеты.

- Я так и думала.

Когда добрый доктор перестал греться на солнышке, как медведь, только проснувшийся от спячки, то рассказал Голду и Эмме свою историю. По-видимому, он проснулся рано утром в четверг и обнаружил, что находится в ловушке. Бардак в прихожей был результатом его первых попыток выбраться на свободу. Оказавшись не в состоянии открыть двери, окна, воспользоваться телефоном или позвать на помощь, он зажил однообразной жизнью. Они обнаружили его, когда он лёг вздремнуть после очередной двухчасовой попытки выбраться.

- Значит, это точно Кора? – вопрос Дэвида звучит почти как утверждение.

- Заклятие барьера? Липовый доктор Вэйл, похищающий девушку Голда, а затем растворяющийся в воздухе? Думаю, придётся мне признать, что Голд был прав. – Она хмурится и смотрит на Дэвида уголком глаза. – Не говори ему, что я это сказала.

Он поднимает руки.

- Слово скаута!

Обычно Эмма не слишком доверяет подобным обещаниям. Но она поверила бы Дэвиду, даже если бы он поклялся на мизинце, дал залог верности, или просто пожал плечами и сказал: «хорошо, Эмма». Он ещё к этому не привыкла. Доверять кому-то, это всё равно что балансировать на проволоке или скрываться от закона - неверный шаг и очутишься внизу - но она думает, что со временем освоится.

- Ты хоть немного продвинулась в её поисках?

Эмма пожимает плечами.

К этому моменту почти восемь часов поисков, расспросов, зависания на телефоне, разведки, применения магических заклинаний и споров с мистером Голдом подтвердили только четыре вещи: Джейн пропала; вероятно, она у Коры; они не имеют ни малейшего понятия, где она; и завтра будет длинный день.

Очень длинный день.

- Честно говоря, я больше не думаю, что она вообще в Сторибруке. Я думаю, они забрали её за черту.

Он делает долгий выдох.

- Ты намекала на это Голду?

- Думаю, он подозревает. Если подозреваю я – он тоже. Но мы об этом не говорили.

- У тебя есть план действий?

Она пожимает плечами.

- Она может быть где угодно. – Если Джейн за чертой города, они все облажались. Если Джейн за чертой города, план действий – это паника и слепая удача.

- Предполагаю, что никакого большого открытия библиотеки не будет.

- Только если у тебя есть в запасе чудо, и я могу его одолжить, - говорит Эмма.

- Значит, мне следует ожидать, что придётся работать в выходные?

Эмма стонет и сопротивляется искушению прикрыть лицо масляными руками. Он подменял её в прошлые выходные. У него веками не было нормального выходного. И он собирался в этот уик-энд сводить Мэри Маргарет на свидание. На настоящее свидание. Свидание типа «пригласить её к «Бабушке», подарить белые розы и снять комнату в отельчике, чтобы провести немного времени наедине, потому что приближается их годовщина». Она подавляет желание выругаться (громко и красочно, как научилась, побывав во многих приёмных семьях) и жадно втягивает Сассапариллу, пока через соломинку не начинает поступать воздух.

- По шкале от одного до десяти, насколько тяжким будет наказание?

- Мэри Маргарет поймёт.

- Она говорила об этом неделями.

Дэвид пожимает плечами. Он выглядит задумчивым, но не слишком взволнованным.

- Нам немало пришлось пережить за последние годы.

Это преуменьшение. Судя по тому, что слышала Эмма, несколько покушений на убийство, бесконечная разлука, вынужденный разрыв, проклятье и фальшивый брак - лишь часть долгой истории. - И, собственно, наша годовщина лишь во вторник.

- Я у тебя в долгу. В крупном долгу.

Она уже многим задолжала. Но, по крайней мере, Дэвид-то уж точно не станет куражиться над ней. Не то что некоторые другие.

- Ну, в таком случае… - на губах Дэвида шальная улыбка, от которой сотрясается проволока доверия под ногами Эммы и желудок скручивается в узел, - пожалуй, ты сама ей всё расскажешь.

Эмма округляет глаза и смотрит на своё обнажённое запястье. Внезапно услуга, которую она задолжала Голду, перестаёт казаться такой уж пугающей.

- Вот чёрт, смотри сколько времени, мне надо бежать. – Она двигается, чтобы встать, но Дэвид пришпиливает ее взглядом, от которого она замирает. Она пытается смягчить его взгляд, предложив картошки, но это не срабатывает. Она вздыхает.

- Ладно. Я позвоню ей и всё объясню.

- Сегодня?

- Ага, - она смотрит на солнце, затем достаёт телефон из заднего кармана джинсов и действительно проверяет время.

- Мне правда надо бежать.

Дэвид кивает.

Она закрывает пластиковый контейнер (сэндвич доеден, горка картошки фри едва тронута), собирает мусор и встаёт.

- Эмма?

Она оборачивается, чтобы посмотреть на него.

- Просто… эм… будь осторожна, хорошо?

Он выглядит так, будто хочет потянуться к ней. Его рука неловко подрагивает на колене, когда он смотрит на неё с нежностью и волнением, от которых ей неловко. Обычно Мэри Маргарет – та, кто пытается быть родителем, а Дэвид просто… Дэвид. Но он волнуется. И, вероятно, у него есть на то веские причины. Но всё равно, его забота обжигает ей горло, заставляет её отступать, улыбаться и искать отговорки, чтобы уйти.

Она улыбается и поднимает руки, держа бумажный пакет и контейнер в руках как трофей.

- Спасибо за обед, - говорит она. – И не ждите меня.

Комментарий к Глава 18

Перевод главы выполнен Etan при участии Helena.

========== Глава 19. ==========

Глава 19

Эмма открывает высокие деревянные ворота, нащупывая защёлку в темноте, и ступает на задний двор Голда. Где-то вне поля зрения тихо щебечут сверчки. Она чувствует себя вором или правонарушителем (а она знает, что это такое — она несколько раз бывала в роли и того и другого), даже в свете того, что Голд в каком-то смысле её пригласил.

Пригласил, потому что не отвечает на телефонные звонки. А им необходимо поговорить.

Насколько она может видеть (конечно же, она не взяла с собой фонарик, потому что это было бы более, чем разумно), сад Голда хорошо ухожен. Голубоватые контуры цветов, кустарников и винограда выделяются на фоне общей черноты. Общая картина заставляет её думать о Джейн, о прогулке в больничном саду глубокой ночью, с горячим шоколадом и парящими в воздухе сотнями тысяч вопросов. Сейчас, в коротком промежутке между поздней весной и ранним летом, воздух всё еще прохладен после заката, и холод просачивается сквозь Эммину кожаную куртку. Дрожа и надеясь, что Кора не настолько бессердечна, чтобы отказать пленнице в одеяле, Эмма идёт по дорожке, заворачивая за угол дома.