- Лучше мне немного поспать, - говорит он, – и, судя по всему, тебе тоже.

Она пытается изобразить убедительную улыбку.

- Боюсь, сейчас это легче сказать, чем сделать.

Он пожимает плечами.

- Может быть, тебе стоит глотнуть немного виски. У меня есть лишняя бутылка, если хочешь – возьми, но обещай, что поделишься.

- Очень щедро с твоей стороны, - говорит она (и это так, потому что Лерой выпьет намного больше, чем она, а она видела ценники на бутылках в магазине), – но я планирую зайти в больницу чуть позже, чтобы раздобыть кое-что, что поможет. Так что, думаю, я буду в порядке.

- Как хочешь, – она провожает его до двери, и он берёт свой жилет и серую шерстяную кепку, – просто я думаю, это намного проще, чем глотать лошадиную дозу таблеток, вот и всё.

***

- Доктор Вэйл?

Дверь кабинета чуть приоткрыта и от её тихого стука открывается ещё шире. Она просовывает голову в проём и смотрит на беспорядок внутри. Фигура, одетая в белое с сине-зелеными полосками, стоит в углу кабинета спиной к двери, склонив голову. Джейн стучит ещё раз.

- Виктор?

В этот раз он поднимает голову на звук. Когда он оборачивается, у него в руках открытая медицинская карта – такая же, как и дюжина других, разбросанных по столу.

Миг он выглядит испуганным, увидев её, но потом его лицо смягчается – он непринуждённо улыбается и захлопывает карту. (На обложке написано «Белль Френч», «Белль» перечёркнуто и сверху надписано «Джейн», и ей тревожно видеть, как собственное имя взирает на неё.)

- Что я могу для тебя сделать? – спрашивает он. Он закрывает остальные карты, и складывает в кучу в углу стола.

- Я знаю, что обычно ты не работаешь по четвергам, но Ванда на ресепшне сказала, что ты был сегодня…

- Просто разбираюсь с давно залежавшимися бумагами, - говорит он.

- Да, она это упоминала. А еще сказала, что «пора бы».

Он улыбается шпильке. Она улыбается его улыбке.

- Итак… - он разводит руками, …чем я могу тебе помочь?

Оказывается, ей тяжело сказать это вслух – тяжелее, чем она ожидала – тяжелее, даже учитывая, что это доктор Вэйл - тот, кто помогал ей справиться со столькими страхами (и не то, чтобы он не давал ей снотворное и раньше). Но это ощущается как провал – возвращаться едва ли не ползком после одной лишь недели наедине с собой (даже несмотря на то, что она знает – нет ничего зазорного в просьбе о помощи). Поэтому она откашливается и прикусывает губу (и видит, как его лицо меняется, его брови выжидающе поднимаются и вновь опускаются, когда она медлит).

- У меня проблемы со сном, - говорит она.

Губы Вэйла сжимаются, и он кивает. Он поднимает руку к подбородку и потирает пальцем губу.

- О каких конкретно проблемах идёт речь?

- Проблема звучит: «Я не могу спать». На новом месте хорошо, - тихо говорит она, - но ночью там так тихо. Я совершенно одна, все магазины закрыты, на улице нет машин… и мне начали сниться кошмары. Мне тяжело засыпать, зная, что я проснусь в ужасе.

- Что тебе снится?

- Много чего. Иногда психбольница, иногда – та ночь на дороге.

Он кивает, придавая ей смелости, чтобы продолжать.

Она пожимает плечом и складывает руки поверх сумочки, прижимая её к груди.

- Пистолет. Крики. В меня стреляют. Часто всё вместе. Но там всегда темно, и я всегда одна, и это хуже всего.

- Одна? Мистер Голд не с тобой? – Вэйл выглядит заметно удивлённым. Он поднимает бровь и слегка наклоняет голову.

- Нет, - говорит она испуганно, – так вот, что все о нас думают? Нет, мы не… мы не вместе. Мы просто… - она делает паузу, на секунду устремляя взгляд в пол, прежде, чем ответить: - …я не знаю, кто мы друг другу.

- Я думал, он твоя «настоящая любовь».

Она смеется над неловкостью, что звучит в его голосе (и, должно быть, это неуютно для него так же как для Лероя – рассуждать о влюблённом мистере Голде).

- Ну, не знаю, можно ли так сказать. Пока ещё рановато судить. Но могу тебя заверить, что он вёл себя как настоящий джентльмен.

Мгновение Вэйл выглядит скептически (вспышка чего-то, похожего на раздражение, мелькает в его глазах, затем сменяется добротой и заботливостью). Он слегка пожимает плечами.

- Хорошо, я могу назначить тебе что-нибудь, что поможет уснуть, но не уверен, что это спасёт тебя от кошмаров.

- А что спасёт?

- Время, – это не тот ответ, который ей хотелось бы услышать. Но Виктор хотя бы не даёт ей фальшивую надежду, – а пока что можешь найти соседку, для своего же спокойствия.

Соседка. Где же ей найти соседку? (А она ведь даже не хочет жить с соседкой). Все, кого она знает, живут комфортно и без неё. Руби учится управлять гостиницей и закусочной, Эмме едва хватает места в тесной мансарде, где живут Мэри-Маргарет, Дэвид и Генри, и Джейн точно не переедет к Лерою. Она предполагает, что в доме мистера Голда найдутся свободные комнаты… но у неё есть библиотека, которой нужно руководить, и она не нуждается в няньке.

Должно быть, Вэйл заметил её нежелание, потому что он тепло улыбается, поднимает руку, выставляя ладонь, и говорит:

- Может быть, есть другой способ.

- Какой?

- Тебе он не понравится.

- Ночные кошмары мне тоже не нравятся.

- Я разговаривал с доктором Хоппером, и он предложил использовать метод десенсибилизации.

- Я… не понимаю, о чем ты говоришь.

- Это значит вытащить наружу все твои страхи в контролируемой среде, где мы со временем сможем заменить отрицательные чувства положительными. Дать тебе хороший опыт преодоления страхов, показать, что тебе нечего бояться.

- Что ты предлагаешь?

- Доктор Хоппер и я предполагаем, что для тебя было бы полезно снова оказаться у черты.

Она крепче прижимает к себе сумочку, и острые уголки врезаются в живот и грудь. Она смотрит в пол.

- Это не так страшно, как тебе кажется, - говорит Вэйл, – я поеду с тобой. Мы будем делать всё очень медленно. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

(Тёмный тротуар, блестящий от дождя, отражает всполохи фар, огненного шара и гнева, и она не помнит вспышки от дула пистолета, но она уверена, что улица отразила бы и это.)

- Не думаю, что это хорошая идея, - говорит она.

- Мы придадим всему положительные ассоциации, - говорит он, - это классическое обусловливание. С каждым разом ты будешь бояться всё меньше.

(Все кричат, и всё кричит, и она тоже кричит, потому что не знает, где она, её плечо ранено, и вокруг так много лиц, которых она никогда не видела – включая собственное отражение в тёмных окнах полицейской машины.)

- Я не уверена, - говорит она. Она выдавливает улыбку и пытается прогнать нервное возбуждение (но возвращение в больницу совсем не помогает – она вспоминает антисептики, белые халаты, и запах мёртвых роз всё еще таится в уголке сознания). Она не хочет снова иметь дело со всем этим. Не сейчас. Не когда впереди открытие библиотеки. Не когда она так устала.

- Это будет полезно для тебя, Белль. Принесет завершение.

Она моргает. Свинцовый кирпич падает в животе, и она смотрит на Вэйла, расширив глаза.

(Белль.)

Это имя зависает между ними на кратчайшую секунду, будто отблеск молнии перед громом.

- Я не Белль, - говорит она так тихо, что едва слышит собственный голос.

Брови Вэйла на миг поднимаются – он вспоминает свои последние слова – затем его глаза округляются.

- Джейн, - быстро говорит он, – конечно, Джейн, – он потирает подбородок, оцепенело качая головой. – Прости, - говорит он, – длинный день. Знаешь, как это бывает.

Она знает. (Именно поэтому она здесь.) Так что она кивает, улыбается и пожимает плечом.

- Насчёт черты, Джейн… - он произносит её имя с улыбкой, будто предлагает мир, наживку - чтобы вернуть её к теме разговора, которого она так пыталась избежать, - … это будет полезно для тебя.

- Я не уверена.

- Доверься мне.

Она не уверена. (Она очень, очень-очень не уверена, в самом глубоком смысле этого слова – сама мысль об этом вызывает дрожь в позвоночнике.) Но она правда ему доверяет.