— Потому что у Дженни они были? У Пи нет веснушек.

— Знаю, у Дженни их тоже не было. Ее кожа была такой же как у Пи, сливочной с легким загаром и сияющей.

— У меня не было веснушек.

— Не было?

— Не-а, ни одной. Пойдем в душ. Нам скоро ехать.

— У нас почти два часа. Ты соберешься быстрее меня. Пожалуйста. Если увидишь что-нибудь, что на твой взгляд может тебя расстроить, мы остановимся.

— И почему тебя так волнуют эти дурацкие фотографии?

— Потому что я знаю, что ты не хочешь смотреть на них по какой-то причине. И я хочу, чтобы ты взглянула в лицо этой причине. Я хочу, чтобы ты смогла покончить с ней и двигаться дальше. Перестань думать о том, что там, и просто посмотри.

Вот черт. Слова Блейка ударили меня, словно пощечина, осознанием того, о чем я не хотела думать.

Я боялась тех изображений, которые, как я знала, увижу.

— Ты прав. Ладно, мы их посмотрим, но я все равно хочу сначала принять душ и одеться.

— Идет.

Блейк понял, что я обманула его, когда начала медлить с одеванием. Потом мне надо было высушить волосы. Затем, нанести макияж. Потом накрасить ногти. Затем...

— Нет. Нет, тебе вовсе не надо подтвердить встречу с интернет-провайдером, — раздраженно заверил меня Блейк.

— Да ладно, это всего лишь электронное письмо. Я просто хочу его быстро проверить.

— Макайла. Это первое и последнее предупреждение. Положи телефон и садись рядом со мной. Это приказ.

— Ты не можешь... А-а-а-ай! — закричала я, когда он повалил меня на пол. — Перестань! А-а-а! Блейк, хватит! Ладно! Хорошо! — кричала я, извиваясь под ним. Ох! Я терпеть не могла, когда он так делал. Просто ненавидела!

— Вот. Давай начнем с этого.

— Ты — придурок! Теперь мои волосы совсем растрепались. А я только их уложила. Эй, где ты это взял?

— Что?

— Этот альбом. Он не мой.

— Не твой?

— Нет. Я никогда его раньше не видела. Дай посмотреть.

Я села рядом с Блейком и прислонилась к стене. Тонкий, желтый альбом был украшен голубыми герберами и перевязан маленьким голубым бантиком. Я потянула за ленточку и открыла первую страницу.

Я склонила голову, когда поняла, что держу в руках то, что моя мама не хотела, чтобы я видела. Вот почему я никогда не знала о нем. Я прищурилась и посмотрела на Блейка.

— Это что-то вроде домашнего задания? — поинтересовалась я.

— Не знаю. Что там говорится?

«Цели и требования. Моя жизнь в течение следующих двенадцати месяцев».

«Я, Виктория Рейн Карли, соглашаюсь быть открытой и честной, включая, но не ограничиваясь, в любых отношениях, которые у меня могут быть. Любой работе. С любыми друзьями. В любые праздники. Я понимаю, что буду записывать здесь всё, что собираюсь делать в течение следующих двенадцати месяцев, с единственной целью этого социального эксперимента. Я согласна очень аккуратно вести этот альбом и в конце семестра передать его профессору Скарлет за восемьдесят процентов моей оценки.

Виктория Р. Карли».

— Она получила пять с плюсом, — сказала я, глядя на большую красную цифру.

— И смайлик.

«Удачи» было написано той же красной пастой рядом со смайликом. Я перевернула первую страницу и резко подняла глаза на Блейка. Конкурс мокрых футболок? Серьезно? Моя мама? Правда?

— Что ж, это выглядит забавно, — пошутил Блейк.

— Это расстраивает.

— Почему? Посмотри на ее лицо. Посмотри, как ей весело.

Я улыбнулась,

— Она действительно выглядит счастливой. Просто я немного удивлена. Обычно она читала мне мораль о том, какой ответственной была в колледже, и что я должна держать себя в руках и не участвовать в вечеринках, когда отправлюсь в колледж.

— Она врала тебе, — поддразнил Блейк, перевернув страницу. Она была пьяной. Ужасно пьяной с красным пластиковым стаканчиком в одной руке и открытой бутылкой пива в другой. Мне это понравилось. Я была рада, что увидела эту сторону жизни моей мамы. Я была счастлива узнать, что у нее были такие друзья, которые смеялись и жили на полную катушку, как и она. Думаю, я просто никогда не представляла ее такой. Я всегда считала ее ответственной. Но она такой не была. В альбоме были фотографии, где она находилась на сцене, выступая, и где танцевала в обнимку с каким-то сексуальным парнем. Моя мама была большой тусовщицей в колледже. Вот ведь маленькая проныра. Я впервые узнала о своей маме с этой стороны и была рада, что Блейк заставил меня посмотреть.

Думаю, мы просмотрели четверть альбома, когда я села ровнее. Это был снимок мамы в большой розовой панаме. Она стояла за вывеской, воткнутой рядом с большим котлованом.

На вывеске было написано «Идет ремонт, но открыт для бизнеса. «Зазен Ризортс».

— В тот год она забеременела мной, — воскликнула я.

— Хочешь остановимся?

— Здесь должны быть фотографии Дженни. Хочешь, чтобы я остановилась?

— Нет, я в порядке. А ты?

— Да, да, все хорошо. Я хочу посмотреть.

Блейк включил свой телефон и сообщил мне, что мы должны выйти через пятнадцать минут. Поход в цирк больше не казался мне таким уж необходимым. Это была важная часть жизни моей мамы. Моей жизни.

— Давай продолжим вечером, — решила я.

— Ты уверена?

— Да. Давай сходим в цирк.

Глава 13

Ужин в пиццерии «Марио», где подают самый тягучий сыр, прошел очень весело. Мы с трудом оттащили Блейка и Пи от игрового авто симулятора. Не знаю, слышала ли я когда-нибудь, чтобы Пи так сильно смеялась. Она заливалась смехом каждый раз, когда машина подпрыгивала. Пи сидела на коленях Блейка, держа руль, и он накрыл ее ручки своими большими ладонями. Я уверена, что Блейк специально налетал на каждое препятствие на дороге, чтобы услышать ее хихиканье.

— Пи, ну, в самом деле. Нам достанутся плохие места. Идём, — недовольно возразила я, когда она попросила ещё один доллар.

— У меня билет на место в первом ряду, правда, бабушка Грейс?

— Да, радость моя, но нам все равно пора. Мы вернёмся сюда потом.

— Завтра?

— Посмотрим. Пойдем. Ты можешь поехать со мной.

— Ладно, — согласилась она, позволив Грейс взять ее за руку.

— Блейк, перестань, — закричала я, когда он схватил мою руку и потянул меня к себе на колени.

— Нет, я хочу, чтобы ты управляла моим рычагом передач.

Мое лицо окрасилось в миллион оттенков красного, и я посмотрела на ухмыляющиеся лица Грейс и Сары.

Ох! Придурок. Я ненавидела Блейка Коуста.

— Идиот, — упрекнула я зло, посмотрев на него и спрыгнув с его колен. Даже у Барри на лице была усмешка. Я возненавидела его вдвойне, когда Сара с Грейс засмеялись.

— Не смущайся. Это мило, нам нравится видеть вас такими влюблёнными.

— Я в него не влюблена. Он мне даже не нравится.

Мои слова вызвали смех у всех троих. Я взяла Пи за руку и пошла от них прочь.

Эта шалость была быстро забыта, как только Блейк положил руку на мое колено в машине. Я забыла, что снова злилась на него, ведь на самом деле я любила его. Очень сильно.

В цирке было очень круто. Должна признать, что радостное волнение больше вызывал восторг на лице Пи, чем само представление. Я была уверена, что слоны станут ее новыми любимыми животными. Особенно, когда она увидела их громадную величину. Джон, двоюродный брат Грейс, взял Пи за руку и повел ее в начало очереди. Когда ее подняли и посадили на спину слона, выражение ее лица было бесценным. И таким оставалось на протяжении всей двухминутной поездки по кругу манежа.

— Я еще раз хочу, — сказала она, когда Джон опустил ее вниз.

— Мы должны дать другим детям попробовать.

Догадаетесь, что мы сделали после этого? Мы попрощались с Барри и бабушками и снова встали в очередь.

НА ЦЕЛЫЙ ЧАС! Пи не только влюбилась в новое животное, но также задумалась о новой карьере.

Она собиралась носить костюм с блестками и качаться туда-сюда на веревочных качелях. Будем надеяться, она передумает.