– Ну, как вас не узнать, Олег Викторович? – собеседник улыбается ответно, с теми же целями. Голос доброго, пожилого друга, хотя старше меня лет на пять, от силы. Из тех времен, когда была мода давать младенцам старинные имена.

– У вас что-то случилось?

– У меня постоянно что-то случается, Герасим Николаевич. Про наше ЧП, наверняка, слышали?

– Да, конечно, – сочувствие в голосе неподдельное. – Такие новости расходятся быстро. Но вы ведь не в этой связи мне звоните?

– Как сказать. Если чутье не обманывает, то связь может нарисоваться самая прямая. Есть такой клуб под названием «Щель», на Юго-Западе, там еще недавно убили девушку.

– Припоминаю. И что дальше?

– Сущие пустяки. Мне нужно то, чего нет в уставных документах этого славного заведения.

– Вы в своем репертуаре, Олег Викторович, – теперь улыбка собеседника явственно растянулась до ушей. – По-прежнему считаете, что вы на стороне закона, а нам закон не писан.

– Ни в коем случае! Скорее, верю как ребенок в ваше всемогущество. В кого еще и верить-то, как не в вас, не во Всевышнего и не в Деда Мороза?!

Человек на дальнем конце провода хохочет от души, даже трубку не прикрывая. Они все там веселые, я давно заметил, остроумные, понимающие и сочувствующие. Сколько в этом процентов искренности, хотелось бы знать?

– Ладно, Олег Викторович, убедили. Новый год еще не скоро, но постараюсь помочь. Каков мой профит?

– Как обычно, Герасим Николаевич. Моя дурная активность и некоторый объем информации на выходе. Или вам нужно больше?

Вопрос не праздный – товарищи из МГБ ничего не делают просто так. Данный конкретный добряк, например, вышел на меня еще пару лет назад и предложил работать вместе. Не как сейчас, а под его постоянным, чутким руководством. Лобовые отказы в таких случаях воспринимаются как вопиющий непатриотизм, а быть «непатриотом» у нас чревато. Особенно, если Родину всё-таки любишь. С другой стороны, начальников у меня без того достаточно, потому пришлось проявить чудеса изворотливости, даже нормальные отношения с Герасимом сохранил. Уж не знаю, что он там про меня пишет в отчетах, но общаемся, как равные.

– Думаю, активности и сопутствующей информации будет вполне достаточно. Перезвоните мне… ну, скажем, через полчаса, Олег Викторович, а сейчас диктуйте.

– Диктую. Спасибо заранее, Герасим Николаевич…

От общения, как всегда, неуют – будто зудится точка меж лопатками, куда не дотянешься. Может, имена-отчества всему виной? В полицейской среде (не говоря уж о бизнесе и богеме) принято общаться проще, а тут, будто в прошлый век угодил. Или в позапрошлый. Иван Иванович с Иваном Никифоровичем и прочие «милостивые государи». Истинная причина, конечно, в другом: корпоративную солидарность нарушил, а это в наше время важнее любых законов. По всему, надо было идти за информацией к своим же коллегам. Еще лучше – подать руководству мотивированный рапорт и дальше «копать» официально. Так бы и сделал, но уж очень мне не понравилась суета при прошлом визите в «Щель». Слишком много больших погон на месте происшествия. Не бывает так, даже если убита красивая девочка, и убийца – злобный маньяк. Большие погоны означают пересечение больших интересов, а в таком деле огласка вредна.

Я, впрочем, не параноик, а потому свои каналы тоже не отменяю. Сделаю пару звонков, да и через «токай» наведаюсь, благо времени теперь много. До самого вечера – если догадки верны.

Повторный визит в «Щель» совсем не похож на первый. Добираюсь без спешки, на метро (в гараж опять некогда пилить), долго болтаюсь на улице. Расположение камер отметил заранее, но тут лучше перебдеть – они в наше время могут оказаться даже в рекламных щитах. Для маскировки, часто достаю телефон и пялюсь туда с надеждой, как влюбленный на неудачном свидании. Дожидаюсь появления конкретного автомобиля – длинной, серебристой сигары «мерседес-авиа», на электроходу. Стоит такая штуковина в размере моих нескольких годовых зарплат, выглядит футуристично, но «мерсовская» суть не изменилась. Дорогая, солидная надежность. То же самое можно сказать про владельца авто и самого клуба «Щель», если верить сегодняшней информации. Серьезный мужик. Даже по внешности видно, когда вылез из серебристой сигары и направился к дверям. Плечи широченные как у давешних гангстеров, но громилой не выглядит, а движения плавны и точны – двадцать лет самбо-дзюдо, не кот чихнул. Потом еще долго занимался делами, где не принято суетиться. В иные времена владел изрядными активами, даже во власть ходил, но наигрался, видать, в эти игры. Сейчас у господина Войцеховского всё очень умеренно, большинство нулей на счетах вложено в акции и прочие фишки со стабильным доходом, а из игрушек оставил себе только этот клуб. Была еще главная радость в жизни, только нет ее больше. Секьюрити на входе вытянулся по стойке «смирно», но хозяину сейчас не до него, как и вчера, впрочем. Я в его жизни тоже лишний, однако, тут уж дороги сошлись, и выбора нет. Выдерживаю «контрольный зазор» в пять минут (чтоб на плечи не вспрыгивать), иду к знакомому уже крыльцу.

– Здравствуйте. Вы по приглашению?

– А как же! Лично Станислав Сергеевич просил зайти.

– Мне он не давал указаний, – охранник глядит с сомнением, пальцы мнут тангенту вызова. Слишком холеные пальцы для этой работы. Явно привык давить голосом, а не силой – для особо хамоватых гостей есть та самая рамка «security-special». Сейчас отсвечивает красным, а значит, грубый прорыв исключён.

– Вам и не положено это знать, – отвечаю официальнейшим тоном, демонстрируя карточку-удостоверение. – Доложите, он поймет.

– Я уже доложил, – охранник пытается сделать казенное лицо, но в глазах паника. – Станислав Сергеевич сейчас очень занят, и если у вас нет санкции суда, то не вариант.

Вот так, значит? Не зря у него взгляд цепенел на секунду – через «цветок» информировал. А суетится почему? Если хозяин скомандовал меня послать, слуга выглядел бы уверенно – у Войцеховского связи в правоохране куда повыше оперов-капитанов. Отсюда вывод, что рапортовал секьюрити кому-то другому, и тот велел решить проблему самостоятельно, не ставя босса в известность.

– Хорошая у тебя работа, – говорю скучающе, глядя мимо охранника. – И зарплата, поди, классная? И увольняться не хочешь?

– Это ты к чему? – напрягается стражник еще больше. Хочет поймать мой взгляд, но никак не выходит.

– Здоровье тоже на уровне, да? – продолжаю перечисление чужих вероятных достоинств. – Ни разу тебе почки не отбивали, так, чтобы кровью ссать? Кости все целые до сих пор?

– Э, ты чё, грозишь мне?!

– Даже не думал. Я ведь служитель закона, а не бандит. Твой хозяин тоже давно законов не нарушает… хотя раньше всякое было. У него ведь характер и сейчас не сахар, да?

Охранник сопит угрюмо, но ответ читается в глазах.

– Ты ведь знаешь, что у него дочь убили, – говорю утвердительно. – Знаешь, как он ее любил, свою единственную. Еще знаешь, что он сделал бы с убийцей, если бы нашел. Так?

Молчание, сопение, нарастание паники. Азы НЛП4 в действии.

– Я знаю, где его искать, – теперь мой голос вкрадчив, а взгляд доверителен. – Знаю где, но это нужно делать срочно. Если ты не пропустишь, я уйду, но твой хозяин об этом факте узнает сегодня же. Обещаю. Угадай свое ближайшее будущее, сынок. В этой фирме, и в целом, по жизни.

– Меня уволят, если пропущу.

– Зато жив будешь. Вырубай свою охранку, и я пройду. Потом объяснишь, что я тебе стволом пригрозил. Ну!

Алый отсвет рамки сменяется зеленым, секьюрити делает шаг в сторону. Расслабляться рано, главное – впереди. Знакомый коридор, звуки танцпола, но туда мне сегодня не нужно. Для меня есть неприметная дверь и путь на второй этаж, где посетители не ходят. Просторное фойе, приглушенный свет, массивный стол с компьютерным монитором. Не кабинет, всего лишь приемная. Оно бы ни к чему в таком заведении, но начальники старой закалки себя не переделают. У игрунов в «предбанниках» сидят циничные секретарши, а люди посерьезнее держат там парней-референтов с рукопашными навыками и адвокатским мышлением. Здесь вариант промежуточный – не девушка, но и не боец. Болтун, скорее. Худой, очкастый умник в модном радужном балахоне. Приподнимается недоуменно, пытаясь рассмотреть наглеца.