Хьёлас послушно прикрыл глаза и медленно вдохнул, пытаясь погрузиться в ощущение лёгкости. Но на этот раз было сложнее – мастер Оммадс развеял плетение «гостеприимства», не за что было зацепиться.
- М-м… как насчёт небольшого намерения, просто чтобы я нашёл направление? – попросил он.
- Нет уж, сам ориентируйся. А то – посмотри на себя! – с таким талантом, а ищешь только простых путей!
Хьёлас досадливо поджал губы и собирался сказать, что вообще-то он здесь для отработки совсем другого навыка, но всё же промолчал. Что ж, если он решил довериться мастеру Оммадсу хотя бы на один день, то было бы логично выполнять все инструкции. Ещё несколько минут ему понадобилось, чтобы окончательно успокоиться и сосредоточиться на ещё более слабых сигналах.
На что похож лёгкий эфир без блокировки? На мягкое, беззаботное дуновение… свобода, скорость, абсолют… фоновые потоки, которые, так или иначе, ощущаются, стоит только к ним прислушаться. И теперь, за блокирующим щитом, они будут казаться в тысячу раз слабее, но они есть, они никуда не делись. Надо только найти эти крошечные щели, сквозь которые неизбежно гуляют сквозняки…
Но то ли Хьёлас всё же был недостаточно чувствительным, то ли не сумел до конца отогнать от себя чувство досады оттого, что он занимался не тем, чем рассчитывал, но найти направление не удавалось. Его теперь отвлекал каждый шорох – движения мастера, вой ветра, осторожные шаги табийского желтоглазого… А что, это идея! Хлей – живое существо, привыкшее к плотному магическому фону, а значит, у него есть эфирное тело. А поскольку он не разумен, то свои намерения вряд ли контролирует хорошо. Чего хочется зверю, который покинул свой уютный сарай и подошёл к окну гостиной? Наверное, соскучился по хозяину… хочет, чтобы его потрепали по холке, почистили крылья, дали угощение – не столько вкусное, сколько приятное фактом оказанного внимания…
Хьёлас вообразил, как он протягивает руку, а в ней – кусочек сладкого алина. Держи, зверь, хоть я и не твой хозяин, но подпусти меня чуть ближе, я тебя не обижу…
Любопытство и удивление. Но это определённо исходило из лёгкого эфира. Боясь спугнуть свою находку, Хьёлас частью сознания продолжал удерживать образ алина в руке, а другую пытался сконцентрировать только на лёгком восприятии. Если не самого эфира, то хотя бы на щите, который его ограждал. И в какой-то момент он ощутил слабое дуновение, как вздох какой-то мошки… и последовал за ним. И замер, когда две реальности – впереди и сзади – уравновесились.
- Возвращайся, - донёсся до него голос мастера Оммадса, и он тут же подчинился, обрадованный своим достижением. Но учитель выглядел не слишком довольным. – Ну какой же ты всё-таки халявщик! Не через меня, так через моего хлея прокладываешь маршрут. А ведь тот же фокус ты мог провернуть с собственным эфирным телом, тебе это в голову не приходило?
- Как это? – озадаченно переспросил Хьёлас.
- А вот так! – передразнил мастер Оммадс. – Я тебе уже говорил, что то, что ты считаешь собственным «я» - это всего лишь твоё сознание, подключённое к физическим органам чувств. Твоё эфирное тело в любом случае ему подчиняется, независимо от того, осознаёшь ты это или нет. «Погрузиться» - значит, видеть мир через пространство намерения. Через тот уровень бытия, на котором мысли обретают форму. Чёткие мысли и желания – плотную и устойчивую форму, мимолётные идеи становятся такими же слабыми возмущениями фона. Почему бы тебе, вместо того, чтобы отрицать собственные чувства, не возмутить их, накалить до предела, а потом зацепиться за созданное ими возмущение?
Хьёлас озадаченно моргал. Решение действительно казалось очевидным, вот только всё, что он до этого знал о лёгких погружениях, противоречило такому подходу.
- Но нам говорили, что… эмоции мешают самоконтролю. А у меня и так плохо с осознанностью…
Мастер Оммадс презрительно фыркнул.
- Конечно, вам так говорили. Потому что это самый простой и очевидный способ научить вас, бездарей, хоть как-то понимать лёгкий эфир. Пространство намерений можно познать, только сопоставляя с самим собой, и, разумеется, когда эфирное тело безмятежно, всё вокруг воспринимается острее. И да, если ты погрузишься на эмоциях, ты, скорее всего, не сможешь себя контролировать – для этого у тебя недостаточно опыта. А ты попробуй вот что: задай яркое настроение, найди с его помощью границу, начни погружение, но перед самым последним шагом верни себе безмятежность. Слабо?
Хьёлас пожал плечами, озадаченный такой перспективой. Когда он не был заблокирован, он уже довольно быстро находил лёгкий эфир и ориентировался там неплохо. Ему даже не приходилось подолгу медитировать и успокаиваться, чтобы настроиться на нужный лад – он просто погружался и выполнял задание – когда более успешно, когда с некоторыми трудностями, так что тут мастер Оммадс не прав: его знания о лёгком эфире не ограничиваются созерцанием в покое.
Более того, последнее погружение… его трудно назвать спокойным. Хьёлас был напуган, он устал, отчаялся, это было почти что бегство из ужасной реальности, в которой его буквально разрезали на куски и собрали заново. Но он всё равно совладал с лёгким эфиром – пусть и не сразу и не без посторонней помощи. Урывками, но он помнил, как провалился в бездну… и как потом оказался на обычном уровне эфира, а Эмсат уговаривал его вернуться в реальность.
- Это небезопасно, - сказал Хьёлас мастеру Оммадсу, который всё ещё ожидал его ответа.
- Пожалуй, - согласился тот. – Но ты же помнишь, что я тебя подстраховываю? Да и сам ты готов бороться за себя. В ком из нас ты сомневаешься – в моём опыте или в собственной мотивации?
- В вашем опыте я не сомневаюсь ни на секунду, - уверенно сказал Хьёлас. – Вот только один из опытных школьных мастеров однажды уже ошибся, недооценив мою скорость в лёгком эфире. А сам я не успел вовремя осознать себя, чтобы остановиться от инстинктивной атаки на эфирное тело человека, который мне досаждал. И если сейчас я погружусь на эмоциях… - Хьёлас не договорил, лишь многозначительно качнул головой.
- Интересное дело, - задумчиво сказал мастер Оммадс. – Но тут напасть на кого-либо кроме меня тебе не грозит, а чтобы ты не навредил сам себе, я уж как-нибудь прослежу. Так что хватит отлынивать. Приступай.
И снова тяжело вздохнув, Хьёлас подчинился.
Ему на удивление быстро удалось выбрать эмоцию, к которой будет легко стремиться, и которая не спровоцирует его на разрушительное поведение – достаточно было вспомнить Астрид. Кажется, его эфирное тело только и мечтало о том, чтобы дышать с нею в такт. Хьёлас стал искать исходящие от него самого лёгкие потоки…
Это было немного странно. Цепляться за чужеродное было легко, как за внешнюю точку опоры. Тянуться же к самому себе… Хьёлас чувствовал, что с другой стороны барьера что-то тоже тянется к нему, воодушевлённое его отзывчивостью. Он легко преодолел блокировку, приблизился к самой границе между физическим миром и лёгким эфиром, и уже был готов погрузиться…
- Запомни это ощущение, попытайся понять, чем в корне оно отличается от того, как ты погружался ранее. Потому что именно это – ключ к пониманию того, для чего ты ко мне явился.
Каким-то образом Хьёласу удалось удержать концентрацию на лёгком намерении, когда мастер заговорил. Да, теперь это было не просто сосредоточение на другой форме восприятия. Это было настоящее сближение с самим собой, что-то вроде долгожданного воссоединения… Но едва Хьёлас был готов прикоснуться к собственному эфирному телу, мастер снова его остановил.
- Возвращайся.
И вот, снова, это оказалось не так-то просто. Лёгкий эфир притягивал, обещая ласку и утешение, избавление от всех забот. А реальность стала враждебной и неприятной, как после первых погружений. Как после нападения Кидо Бруна.
- Возвращайся, - повторил требование мастер Оммадс, и Хьёлас неохотно переступил барьер в обратном направлении. Его затошнило, заболела голова. Он пожалел, что так жадно поглощал обед, но разве он мог ожидать таких осложнений? Запоздало Хьёлас понял, что снова забыл дышать, и заставил свои лёгкие вобрать вязкий неприятный воздух. И ещё раз. И ещё.
