- Нет, конечно, - огрызнулся Хьёлас, вырываясь из захвата. – Я не настолько глуп, чтобы таскать на свидания запрещённую литературу, и, тем более, забывать её! – Но, помедлив немного, он добавил, уже спокойнее: - Но я не уверен в сестре. Дома у неё был доступ к этой книге. Она клялась, что неприятностей не будет, но…
Он беспомощно развёл руками, лихорадочно соображая, как поступить.
- Понятно, - мастер Гато озадаченно покачал головой. – Тогда вот что я тебе скажу: отрицай всё. Пусть Карога сама выкручивается, ей уже не впервой менять школу из-за вот таких вот проколов. Даже если в книге обнаружится твоя подпись, настаивай на том, что это подделка. Раздувать разбирательство никто не будет – дочке эфора и не такое с рук сойдёт, в отличие от вас с сестрой.
Хьёлас нервно фыркнул, и они продолжили спускаться по лестнице к общежитию, где Хьёлас должен был оставить вещи, прежде чем отправиться к ректору.
Да, он мог всё отрицать, но что, если Виора на самом деле сглупила? Если она действительно притащила книгу из дома, Астрид правильно сделала, что свалила всё на Хьёласа, не вмешивая сестру. Но поскольку он сам был недоступен, Виоре могли задать пару неприятных вопросов…
«Нет, Виора не могла меня так подвести, - подумал Хьёлас. – Она не идиотка, прекрасно понимает наше положение, и не стала бы так рисковать. Значит, в книге нет моей подписи, и всё, что мы имеем – слово Астрид против моего. Она девочка, но в то же время дочь эфора. Я – лучший ученик прошлого выпуска, мужчина, глава семьи, которая едва сводит концы с концами… Зачем же ей понадобилось вмешивать в это меня?»
Хьёлас снова замедлился. Что-то тут было не так. Если всё-таки рассуждать с учётом предположения, что Виора ни при чём, совершенно неясно, почему в критической ситуации Астрид вспомнила именно о нём. С чего бы ей намеренно желать его подставить? По распоряжению отца? Если так, наверняка можно было придумать что-нибудь посерьёзнее, чем запрещённая книга, плюс, она могла бы не подставляться при этом сама… Ладно, возможно, она действительно изучала эту литературу и случайно попалась. Она могла соврать что-нибудь другое!
Например, что книгу ей дал кто-то из её семьи. Почему она так не сказала, это же вполне очевидно? Объяснение может быть только одно: в книге действительно есть его имя.
- Когда это произошло? – спросил Хьёлас у мастера Гато.
- Во вторую декаду Строгой Луны. Если что – твоя сестра не ездила домой ни разу за время твоего отсутствия.
Хьёлас облегчённо выдохнул. В последний раз он видел книгу дома, в тот день Виора к ней не прикасалась, это точно, им обоим было не до чтения. Значит, у Астрид изъяли всё-таки не его экземпляр. Но в глубине души продолжал ворочаться тревожный комок, подсказывающий, что без сестры тут всё-таки не обошлось. Иначе зачем Астрид так подставлять его?
Но потом он вдруг понял ещё кое-что странное: мастер Гато не должен быть таким осведомлённым без особых причин. Да, он знал о семье Хьёласа, но только потому, что, как куратор, предпочитал быть в курсе дел своих студентов, хотя был в общих чертах. Так почему же он вдруг озадачился вопросом, была ли Виора дома?
- Откуда вы знаете? – прямо спросил Хьёлас у Криира Гато, не желая играть в интриги и недоговорки. Хватит с него на это утро!
- Мастер Нэвиктус прислал мне нунция и попросил сообщить тебе это, если будет возможность. Он не рискнул сам лично связаться с Виорой и всё выяснить. Если бы кто-нибудь это заметил, возникли бы лишние подозрения.
Хьёлас вошёл в свою комнату в общежитии, положил сумку у стены и сразу вышел, как от него и требовалось. Мастер Гато всё это время не сводил с него глаз, но было видно, что бдит он не потому, что не доверяет Хьёласу, а потому, что на него возложили эту обязанность.
Они шли настолько медленно, насколько это позволял здравый смысл, но Хьёлас всё равно чувствовал, что не готов к развитию событий. Нужно принять решение о том, что отвечать. Поддержать версию Астрид? Отрицать всё? Прикинуться дурачком и ссылаться на провалы в памяти?
- Что будет, если я подтвержу версию Астрид? – спросил он у куратора. - Меня отчислят?
- Нет, вряд ли, - с неохотой ответил куратор. Он явно предпочёл бы, чтобы Хьёлас пошёл в отказ. – Насколько я понял, до этого момента речь шла больше о нарушении правил девочкой, а ты мог стать лишь свидетелем. И, как я уже сказал, от тебя ждут опровержения её слов, потому что у неё это уже рецидив, если можно так выразиться. Что касается тебя… это может быть интерпретировано как неумышленное подстрекательство. Ну а последствия, в зависимости от настроения ректора, могут вылиться для тебя в штраф, даже не знаю, какого размера.
Хьёлас поморщился, сцепив зубы. Астрид слишком дорого ему обходится! Сначала эта глупость с благотворительным вечером, после которого ему пришлось срочно искать деньги для оплаты счетов, теперь ещё это… Как же велико было искушение оставить её с этим наедине! Но если он поступит так, она может изменить свои показания и указать на Виору, а вот это уже рискованно… Если бы он только мог знать наверняка, что сестра ни при чём!
Но потом Хьёлас устыдился самого себя. Деньги, деньги, вечно всё для него упирается в этот вопрос! Нельзя открыто быть с Астрид, потому что он «не её уровня», нельзя взять на себя проблемы любимой девушки, потому что это грозит очередными финансовыми трудностями! Что это за жизнь такая, в которой человек является заложником материальных ценностей! То ли дело полёт в лёгком эфире – безмятежный, безусловный…
Мысли начали принимать опасный оборот, и Хьёлас одёрнул себя. Сначала разобраться с насущными проблемами, потом погружаться в рефлексию, если останется время. И хоть настроение было безнадёжно испорчено, он всё же попытался ещё немного прощупать почву того, с чем ему сейчас работать.
- Астрид не сказала, когда именно я, якобы, «забыл» эту книгу? – спросил Хьёлас.
- Ничего такого не слышал, - сказал мастер Гато и добавил, будто оправдываясь: – Но меня и не посвящали в детали.
- То есть пытаться оправдать свою рассеянность шоком от смерти одноклассника будет рискованно. Логичнее всего, что Астрид говорила о самой послдней нашей встрече, а к тому моменту прошло уже почти две декады…
- На самом деле это не такой уж большой срок. А поскольку ты был почти в самом эпицентре, да и сам был ранен… плюс, готовился к лёгкому практикуму, что тоже могло сыграть роль. Так что если ты всё правильно подашь, плюс, если у ректора Яусса будет благоприятное настроение…
- Слишком много «если», - проворчал Хьёлас.
- Лучше просто отрицай всё, - тихо и коротко сказал мастер Гато. Они пришли в административный сектор.
Ректора Пара Яусса не любили ни студенты, ни преподаватели. До личных бесед со своими подопечными он снисходил лишь в трёх случаях: штрафы, отчисления и несчастные случаи на территории школы. Он был неприветлив и ехиден, страдал лишним весом и одышкой, и каждый год обещал подать в отставку, но вот уже четверть века обманывал ожидания. Прежде Хьёлас очень радовался тому факту, что ещё ни разу ему не приходилось общаться с ректором Яуссом лично - он не был уверен, что это общение может оказаться приятным.
Впрочем, мастер Нэвиктус как-то упомянул и о другой стороне Пара Яусса – точнее о том, кем он был когда-то. По случайно обронённой фразе и по контексту разговора Хьёлас понял, что ректор раньше занимался исследованиями и был довольно ловким плетельщиком. Но то ли несчастный случай, то ли злой умысел в ходе сложного ритуала с использованием энергии магического ядра, сделал Пара Яусса почти инвалидом, не годным ни на что, кроме бумажной работы. К счастью – или к сожалению, если спросить у мастеров и студентов хотя бы раз попавших в поле его начальственного зрения – у него было достаточно связей в высоких кругах, чтобы занять престижную должность. Магическая неполноценность явно не была для него препятствием в административных делах. Потому что, справедливости ради надо признать, Небесные Пирамиды не зря считаются одной из лучших школ не только Ацокки, но и всего Медео, и в этом статусе они всё надёжнее утверждались с того самого года, когда Пар Яусс впервые вошёл в свой кабинет на вершине верхней пирамиды.
