В какой-то момент игра стала более жёсткой, и Хьёлас понял, что время шуток закончилось. Эмсат сплёл лёгкий блокирующий барьер, не дававший Хьёласу улизнуть из угла, в котором он был зажат, а когда он пытался порвать плетение, последовал довольно ощутимый удар.

«В чём дело?» - попытался спросить Хьёлас, но у него не было ни рта, ни голоса, чтобы озвучить вопрос. Намерение вопроса расплылось невнятным облачком вокруг него и растаяло.

Эмсат снова сплёл тонкую нить намерения и направил её точно в Хьёласа. Стало ясно, что это не просто часть игры, а обращение, какая-то информация… но о чём?

«Я не понимаю», - попытался сообщить Хьёлас, но даже у него в сознании эта фраза была хаотичной и размытой.

И ещё одна нить намерения. И ещё…

Это становилось скучным. Столько всего интересного ещё можно сделать! Чего хочет этот болван?

Хьёлас сделал рывок и преодолел слабый щит Эмсата и уже собирался удрать на другой край доступного пространства, но вдруг нарвался на ещё один слой защиты – всё ещё преодолимый, но уже более жёсткий. Рядом появился кто-то ещё и тоже стал посылать информационные нити.

Хьёлас не знал, кто этот второй, и не хотел знать. Но он понял, что от него не отстанут, пока он не примет послание, так что придётся всё же постараться.

Он поймал самую большую нить и впитал в себя, изучая ощущения. Это была мысль, лёгкая, ускользающая. Она пахла чем-то тоскливым, но необходимым, и одновременно родным.

«Я не понимаю», - почти сердито подумал Хьёлас.

Ещё одна нить. Обрывок мысли, осколок идеи. Направление, необходимость, срочность… Хьёлас понял, кто этот второй – сам мастер Китола. Это каким-то образом чувствовалось в плетении, как скупой оттенок покровительственного и строгого настроения.

«Возвращайся», - чётко прочувствовал он в следующей нити.

Но как? Хьёлас не знал. Он не помнил, как вообще сюда попал. Логично предположить, что во время занятия в общем зале, но он не мог вспомнить, где сидел, как погружался…

«Возвращайся сейчас, или я буду вынужден тебя заблокировать. Ты понимаешь меня?»

«Понимаю!» - хотел закричать Хьёлас. На него нахлынул неожиданный ужас от мысли о том, что ему больше не позволят здесь находиться. Он бы заметался в ужасе, но понял, что суета лишь утвердит их в мысли о том, что он себя не контролирует.

«Возвращайся сейчас, или я буду вынужден тебя заблокировать. Ты понимаешь меня?» - снова прилетела мысль. Судя по всему, мастер Китола раз за разом повторял послание, давая Хьёласу шанс сориентироваться и всё-таки справиться.

Изо всех сил собирая мысли и волю в кучу, Хьёлас попытался сплести некое жалкое подобие нити с намерением и с единственным вопросом: «Как вернуться?» Но в лёгком эфире он был хуже последнего неуклюжего хобуса, и вместо нити у него снова получилась лепёшка, лишь чуть удлинённая, которая сразу же начала растворяться в пространстве. Но мастер Китола резко дёрнулся вперёд и поймал её.

Сумел ли он что-то понять? Или всё ещё считает, что Хьёлас себя не осознаёт и не способен вернуться? На всякий случай он попытался ещё раз. Из-за страха лепёшка получилась ещё более размытой, но мастер, кажется, всё-таки его понял.

«Твоё тело – в спальне, - последовало сообщение. – Ты погрузился во сне. Почувствуй тяжесть своего тела. Вообрази ощущения от пижамы, простыней, вспомни, какой там запах… и сделай вдох».

Хьёлас раздражённо заёрзал на месте. Инструкция была проста, и он знал её ещё с теоретического курса. Почему же сейчас он не смог сам вспомнить, что надо сосредоточиться на физических ощущениях? Наверное, потому, что он вообще забыл, что они у него когда-то были…

Мастер повторял инструкцию раз за разом, потому что не был уверен, что Хьёлас его понял. Это раздражало, и Хьёлас снова попытался сплести ответ:

«Я всё понял, сейчас я попробую».

После этого его перестали донимать сообщениями, и он смог сосредоточиться.

Думать о собственном теле было тяжело. Он просто забыл, что это такое. Какая-то мясисто-костлявая нелепость, зачем только нужна? Ведь здесь, в этом удивительном мире и так есть всё необходимое! Но его не отпускали, и выбора не было, придётся вернуться, иначе заставят…

Тяжесть тела, касание простыней, сквозняк из приоткрытого окна… и как угораздило погрузиться во сне?

Это было тошнотворное ощущение, и Хьёлас отпрянул от него, едва ощутив. Нет, НЕТ! Он этого не просил, он этого не хотел! Это какая-то ошибка, реальность не может быть настолько ужасной! Что-то изменилось, что-то испортилось, или он сам напортачил, или пока он был в лёгком эфире произошёл конец света и мир сгорел – только так можно объяснить это ужасное чувство тяжести и неестественности!

Интересное дело: когда Хьёлас на мгновение вернулся в своё тело, а потом опять нырнул в лёгкий эфир, он оказался в другом месте. Эмсата и мастера Китолы рядом не было, и ничто не ограничивало его передвижений, кроме внешнего тяжёлого барьера. Это шанс! Вырваться сейчас, немедленно, пока его не нашли и снова не зажали! Осторожно, точно, быстро…

«Тебя заблокируют».

Не успел!

Это был Эмсат, пока что один. Может, можно договориться? Или взбунтоваться?

«Будет жалко, если этим всё закончится, ты неплохо справляешься. Ты ведь понимаешь меня?»

«Там ничего нет! Там всё умерло!» - Хьёлас наскоро сплёл истеричную мысль и кое-как запаковал её в плетение. Он не ожидал, что Эмсат поймёт его, но у того, видимо, всё-таки был кое-какой опыт общения с новичками в лёгком эфире.

«Вспомни, о чём вас предупреждали, Хьёлас. Это нормальные ощущения при возвращении, на самом деле там всё по-прежнему. Давай, возвращайся, прямо сейчас. Последний шанс».

С изумлением Хьёлас должен был признать: действительно, их об этом предупреждали. Странное дело: все знания и опыт были как будто закопаны в песке забвения, но как только кто-то другой указывал на это знание, всё вспоминалось легко и непринуждённо. На мгновение Хьёласу стало стыдно, что он забыл то, что так кропотливо изучал с начала семестра. Ведь точно изучал – он помнил процесс, но никак не мог восстановить в памяти содержание!

От Эмсата полетело очередное информационное плетение, но Хьёлас был настолько сердит, что не стал его принимать, а просто сосредоточился на своём физическом теле. Подкрепляясь этим раздражением и даже долей ярости, он был решительно настроен удерживаться за собственное тело так долго, как это будет возможно. Пусть мастер увидит, что Хьёлас себя контролирует, пусть они убедятся, что он научился погружаться и возвращаться и оставят его в покое!

- Вдох, Хьёлас.

Больно, противно, тошно. Такое тяжёлое неповоротливое тело, обуза, лишнее, как хочется избавиться! Свет режет глаза, так много громких звуков, горький привкус, и тяжесть, тяжесть… Сбежать, ускользнуть, плевать на последствия! Кто-то держит, но хватка слабая, не справятся!

- Давай, сделай вдох, сейчас. Ну же!

Подчиниться – отвлекающий манёвр, но…

Глубокий судорожный вдох резанул лёгкие и одновременно окончательно расставил всё по местам. Душа уместилась в теле, словно замысловатой формы деталь головоломки заняла своё место. Сон отступил, разум вернулся в реальность. Тяжесть ещё не исчезла полностью, но уже постепенно сменялась острой тоской по утраченному чуду и безупречному смыслу.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил мастер Китола.

Хьёлас не ответил. Он не хотел ни двигаться, ни думать, ни говорить… Он даже закрывать глаза не хотел, потому что тьма под веками была обещанием лёгкости, которое не могло быть исполнено, только не прямо сейчас. Очевидно же, что ему не позволят снова погрузиться…

- Хьёлас, поговори со мной, - спокойно, но с ноткой строгости.

- Я не хочу говорить, - резко, ядовито, с оттенком тошноты от ощущения собственного языка, щёк и дёсен… Хочется исторгнуть собственное нутро, вывернуться, разорваться…

- Хьёлас, дыши.

«Не хочу!»

Ненависть к самому себе, к мерзкой физической человеческой природе вспыхнула и затихла – на её реализацию не было сил.