- Э, нет-нет! – остановил их мастер Торош. – Так не пойдёт! Никаких щитов, рассчитывайте только на собственную аккуратность.

- Но это же опасно! – возмутился Хьёлас. – Лично я не собираюсь рисковать собой!

- Вы ничем не рискуете. Плетения достаточно простые и необратимых последствий для организма не вызовут. А лёгкие учебные травмы исцеляются за пятнадцать минут.

«А психологические травмы?» - хотел уточнить Хьёлас, но не стал. Над ним и так иногда посмеивались, что он слишком озабочен собственной безопасностью. Обычно он не обращал на такие подколки внимания: всё-таки у него была определённая ответственность перед семьёй. Но всё же он предпочитал не выставлять свою тревожность напоказ.

- Начинаем работу! – поторопил самых нерешительных мастер. – Это тот случай, когда занятие не закончится, пока вы не покажете мне то, что требуется!

Выхода не оставалось, кроме как плести. Хьёлас решил немного упростить себе задачу и начал с плетения источника света, чтобы потом вокруг него создать оболочку из песка. Но мастер досадливо покачал головой.

- Апинго, хватит уже халявить! Я же чётко сказал: сначала песочный контур, потом свет.

Хьёлас на несколько секунд прикрыл глаза, успокаиваясь. Надо просто смириться с тем, что сегодня он получит травму, а может, даже не один раз. Что ж… раз он готов, непоправимых последствий для психики не будет. А тело ему обязаны вылечить. Что ж.

Куклу Хьёлас сплёл довольно быстро. Не самое простое упражнение, в прошлом году у него ушло много дней на то, чтобы освоить плетение соответствующей сети, но зато овладел он им в совершенстве. Теперь нужно сплести свет, причём так, чтобы не зацепить собственные переплетённые потоки…

Аккуратно, очень аккуратно, по одной пряди, тщательно проглядывая каждый зазор… Чтобы лучше чувствовать собственные плетения внутри куклы Хьёласу нужно было находиться как можно ближе, а лучше – вовсе погрузить в неё пальцы. Но если она вдруг взорвётся – лучше бы ему находиться подальше. Поколебавшись немного, Хьёлас решил доверять себе. Он заставил себя успокоиться и мысленно оградился от всего класса – чтобы не дрогнуть, если у кого-то поблизости произойдёт несчастный случай.

Но не успел он как следует сосредоточиться, как совсем рядом раздался взрыв. А потом ещё и ещё – снова по цепной реакции у всего класса сразу. Взрывы нивелирующих плетений смешались с хлопками сигналок. Хьёлас попятился от своего рабочего места – вдруг его куклу заденет обрывок чужого светового плетения? И да, так и произошло. Жар незавершённого светового плетения опалил кожу рук и лица, горячий песок засыпал глаза – Хьёлас не успел убраться достаточно далеко.

Он зашипел от боли и замер на месте, закрыв ладонями глаза. Он ненавидел терпеть боль, но куда более сильным чувством в тот момент была злость. Ведь это даже не его плетение взорвалось! А из-за какого-то идиота, который не может быть аккуратным и контролировать себя!

Гвалт в классе стоял невообразимый. Взрывы, наконец, прекратились, но пострадавших было, судя по всему, много. Хьёлас понял, что орать и привлекать внимание не имеет смысла. Он не мог даже открыть глаза, чтобы оценить обстановку, а значит, оставалось просто ждать. Он постарался отстраниться от боли и от реальности, чтобы легче это перенести. Получалось не слишком хорошо, но он, про крайней мере, не тратил силы на истерику, и старался думать только о том, что ничего непоправимого с ним не произошло.

Сквозь какофонию звуков он услышал откуда-то издалека свою фамилию, вот только не понял, кто и что от него хочет. Потом кто-то приблизился, положил ладони на плечи и подтолкнул. Хьёлас подчинился, хотя и не видел, куда ступает. Но в тот момент, когда он обо что-то споткнулся, ладони на его плечах сжались крепче, не позволяя упасть.

- Давай, присядь, - сказал смутно знакомый голос и Хьёлас подчинился. – Убери руки. Мне надо посмотреть, что у тебя.

Хьёлас убрал ладони от глаз и со странной растерянностью обнаружил, что пальцы его стали мокрыми и отчего-то липкими. Он не мог разлепить веки и оглядеться, боль была слишком сильной, но он сцепил зубы и промолчал. На его макушку опустилась неприятно-прохладная рука.

- Не двигайся.

В следующую секунду боль усилилась, на поверхности кожи ощутилось странное шевеление. Хьёлас вздрогнул и снова поднёс руки к лицу, но вовремя остановил себя – прикосновение могло сделать всё ещё хуже. А потом он понял, что это всего лишь песок улетает с поверхности кожи, из носа и даже изо рта. Потом ассистент осторожно приподнял сначала одно его веко, потом другое, заклинанием удаляя частицы.

- Ты в порядке, Апинго? – раздался неподалёку голос мастера Тороша.

- Очевидно, нет, - сердито отозвался Хьёлас.

- Значит, будешь, - непринуждённо заметил мастер. – Не раскисай.

Хьёлас лишь медленно вздохнул и ничего не ответил. Ассистент продолжал сплетать какие-то формулы, исцеляя его ожоги, восстанавливая ткани. Хьёлас чувствовал, как и его собственная сила непроизвольно меняет направление, насыщая повреждённые участки, помогая им восстановиться. Боль постепенно ослабевала, и вскоре стала настолько ничтожной, что по сравнению с недавними ощущениями была почти в удовольствие.

- Попробуй открыть глаза, - сказал через некоторое время ассистент.

Хьёлас подчинился. В них всё ещё ощущалась резь, и мир выглядел немного размытым, но в целом зрение уже почти восстановилось. Кожа на лице и ладонях слегка покалывала – то ли остаточный эффект после заживлённых ожогов, то ли настоящая боль пробивается сквозь обезболивающее заклинание.

Рядом с ним сидел Шетар Лафлин – стажёр-целитель, с которым Хьёлас был знаком ещё с прошлого года. Худощавый и долговязый, с абсолютно отмороженным лицом, он пристально вгляделся в лицо своего подопечного и спросил:

- Как себя чувствуешь?

- Кожу всё ещё щиплет, - сказал он. – И глаза.

- Это пройдёт через пару минут – заканчивается восстановление сосудов. Посиди немного.

Он ещё раз тщательно оглядел лицо Хьёласа, оттянул веки и изучил глазные яблоки, а потом, кивнув каким-то своим мыслям, поднялся и направился к мастеру Торошу, который как раз пытался успокоить одного из ребят. Тот пострадал не слишком сильно, но очень бурно выражал свои эмоции по поводу того, что им не разрешили установить щиты.

Хьёлас огляделся внимательнее. В классе стоял форменный бардак – весь пол в песке, многие столы перевёрнуты, кое-где ещё искрят обрывки световых плетений. Большинство учеников уже сидят вдоль стены, приходят в себя. Один из ребят – Хьёласу пришло на память имя Уэрес, но он не был уверен – тяжело дышал и явно глотал слёзы; другой не сдерживался и ревел навзрыд. Хьёлас поспешно отвёл взгляд от этого неприглядного зрелища.

- Наведите порядок на своих местах и возвращайтесь к работе, - скомандовал через несколько минут мастер Торош.

Ну конечно, как такая ерунда, как массовый взрыв плетений может помешать уроку? – подумал Хьёлас и вздохнул. – Впрочем, действительно, зачем тратить время и ждать до завтра? Быстрее закончим с подготовкой – быстрее можно будет перейти к другим практическим дисциплинам.

Хьёлас вернулся к своему столу, развеял остатки плетений, собрал песок в горку, чтобы было удобнее работать, и приступил к делу, не обращая ни на что внимания. Он лишь мысленно сделал пометку, что если снова раздастся взрыв – надо двигаться быстрее и прикрывать лицо.

Петля. Линия – спокойная и чёткая. Оборот, промежуточная закрепляющая петля. Контур…

Он мысленно проговаривал этапы плетения песочной куклы и сам себе удивлялся. Даже в первый раз он не брался за дело с такой сосредоточенностью и уверенностью. Это было немного странно и могло бы стать поводом для беспокойства, и Хьёлас пообещал себе подумать об этом позже. Но не сейчас. Сейчас – выполнять задание. Плавно, аккуратно. Подавать поток для светового плетения тончайшей нитью, которая уже внутри куклы развернётся, как ей надо. Неспешно. Деликатно. Вот так, по частям. Немного раздвинуть внешние плетения куклы, но так, чтобы не сместить внутренние, чтобы не вошли в конфликт. И, наконец, финальный закрепляющий контур. Подать немного силы – и вот, светится! Песчинки отражают свет, блестят задорно…