Мастер Торош предупредил их, что ночью, во сне, когда ослабнет контроль, могут возникнуть проблемы. Он рекомендовал каждому помедитировать перед сном или же, при необходимости, взять у целителей лёгкое успокоительное. Хьёлас счёл второй пункт избыточным, а первое добросовестно выполнил. Однако он всё равно спал очень плохо – во-первых, он не до конца отпускал себя самого, боясь натворить бед, и даже во сне каждую минуту следил за внутренними потоками, а, во-вторых, из соседних комнат то и дело слышался чей-то крик и переругивания. Ученикам запретили закрывать на ночь двери в спальни, и теперь их блок общежития превратился в одну большую комнату, разделённую лишь символическими перегородками.

На утренней поверке большинство учеников выглядели уставшими и раздражёнными. Хьёлас тоже чувствовал себя не очень хорошо – от бессонницы гудела голова. Ужин он, как и большинство одноклассников, пропустил, но завтракать ему всё равно почему-то не хотелось. Но составляя свой личный распорядок дня, Хьёлас придерживался трёх правил, которые не собирался нарушать ни при каких обстоятельствах: тратить не меньше девяти часов в сутки на сон, не меньше часу – на прогулки и не пропускать приёмы пищи. Направляясь в трапезную, он прихватил с собой учебник по праву, чтобы почитать во время еды.

Краем глаза он заметил, что Чим тоже выглядит не ахти, и бредёт на завтрак с явной неохотой. С разговорами друг не приставал, и это нравилось Хьёласу, хотя и было довольно странно. В итоге он не выдержал и всё-таки спросил:

- Ты в порядке, Чим?

- Как и все, полагаю, - отмахнулся тот. – А вот Аса нервничает. Её-то потоки тоже теперь не ограничиваются. И… Бенедикта тоже. То есть он пока что на свободу не рвётся, но его присутствие ощущается сильнее обычного.

Хьёлас почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Чим перед этим лишь раз упомянул Бенедикта - ещё одну личность, жившую в его теле. Тип, если верить словам друга, совершенно сумасшедший и агрессивный. Да уж, такого встретить не хотелось.

- Уверен, вы справитесь, - участливо сказал Хьёлас, не зная, чем помочь другу. – В конце концов, ничего особенного ведь не происходит. Ты всё делаешь как обычно – только без подстраховки.

Конечно, это было не совсем правдой, но Чим спорить не стал. Это был тот случай, когда самообман был дороже истины.

После завтрака у Хьёласа в расписании было две лекции, после обеда – очередной практикум по подготовке. Вечером он собирался встретиться с Астрид – если она пришлёт нунция и подтвердит, что договорённость в силе. И если мастеру Торошу не придёт в голову выполнить свою угрозу и задержать их до отбоя, а то и до следующего завтрака.

Они договорились встретиться в парке – между Верхней и Нижней пирамидой. Обычно школьники назначают свидания на балконах, но Хьёлас не был уверен, что это не будет считаться нарушением ставших более строгими правил – ведь технически, если он выйдет на балкон, он окажется вне школы. А парк, хоть и был лишён экстремальной романтики и студентам казался местом чрезвычайно скучным, был официально разрешённым местом для досуга, и при этом обладал несомненным преимуществом: там одинаково имели право находиться и мальчики, и девочки.

И всё было бы просто идеально, если бы не домашнее задание мастера Тороша. Тот велел каждому студенту сплести на рабочей руке простую открытую петлю, подцепил к ней свою личную сигналку и велел удерживать плетение до завтра. Каждый, кто хочет получить зачёт за урок, должен через сутки принести плетение с той же сигналкой.

Сначала Хьёлас хотел малодушно отказаться выполнять задание – солгать, что сорвался. Потому что отказываться от столь долгожданного свидания с Астрид он не собирался, а таскать за собой плетение не хотел. Любое неосторожное движение могло его разрушить, и кто знает, как сработает эта самая сигналка! Но после недолгих рассуждений, он решил, что личная жизнь и учёба не должны препятствовать друг другу. Просто надо будет предупредить Астрид, чтобы не пугалась, если его левая рука вдруг взорвётся ярким фейерверком или начнёт истерично визжать.

В назначенный час он ждал её у фонтана в самом центре школьного парка, слегка нервничая. Самую малость. Но даже эта лёгкая перемена в настроении заметно повлияла на его магические внутренние потоки: они стали неравномерными и ещё более подвижными. Ох, зря он всё это затеял! Впрочем, простая открытая петля – довольно примитивное плетение, и уж точно не такое капризное, как электрическая дуга. Небольшие колебания ничего особо не изменят, главное – удержать.

Астрид задерживалась. Неужели передумала? Сердце Хьёласа наполнилось тревогой и забилось быстрее. Поток плетения тоже ускорился, стал нестабильным… «Нет, так не пойдёт, - сказал сам себе Хьёлас. – Давай, успокаивайся, иначе можешь забыть об Астрид до конца семестра. Ты этого хочешь?» Слабая малодушная его часть робко заявила, что это лишило бы его массы хлопот, позволило бы сосредоточиться на учёбе. Но другая часть, жадная и по уши влюблённая, заткнула предателя и предложила выход: медитируй. Прямо здесь и сейчас, пока ждёшь, приводи себя в порядок.

Это показалось Хьёласу хорошим решением. Он прикрыл глаза – но не до конца, чтобы была возможность вовремя заметить, если кто-то приблизится. Он вообразил себе самую умиротворяющую картину из всех возможных: край ветви, спокойный океан, чистое ночное небо… и прохладный бриз наполняет лёгкие. Свобода и безмятежность. Наслаждение покоем.

- Привет.

Хьёлас повернул голову – всё-таки умудрился пропустить приближение Астрид.

- Привет, - сказал он, широко улыбаясь. Даже короткое погружение в образ помогло ему успокоиться и выровнять настроение.

Странно было видеть её здесь, да ещё и без её отца неподалёку. Она широко и искренне улыбалась, не вынужденная придерживаться каких-то надуманных норм светского этикета, а в глазах её, как обычно, плясали весёлые искры. Даже заурядный школьный парк стал чем-то исключительным от одного её присутствия. Хьёлас с удивлением заметил, что его лёгкие перестают подчиняться ему, а непроизвольно копируют её изумительный ритм и глубину дыхания.

- Пройдёмся? – предложил он, располагаясь слева от неё, чтобы сигналка на его руке не помешала. – Как началась учёба?

Они говорили обо всём понемногу: об учёбе, мастерах, одноклассниках, об аномальном потоке, приближающемся к Ацокке и о том, перехватит ли его Медео на подходе, или школу будут перемещать куда-нибудь в безопасное место. Астрид была весьма умна, но об этом Хьёлас знал со дня их первой встречи, а, кроме того, она оказалась довольно остра на язык, и это тоже ему понравилось. Из случайных незначительных оговорок он узнал, что она учится в этой школе не с самого начала – её перевели после третьего курса. Но было также очевидно, что разговоров о своей прежней школе Астрид избегает, а о том, почему она учится в Ацокке, Хьёлас уже спрашивал, и повторять вопрос не собирался. Но всё же его грызло жгучее любопытство, и он мог лишь надеяться, что когда-нибудь оно будет удовлетворено.

Он даже не заметил, как прошёл час, который он сам отвёл себе на прогулку. Но прервать Астрид и сказать ей, что ему надо идти дочитывать учебник по общему праву, Хьёлас не осмелился. Сам виноват – надо было сразу её предупредить, что его свободное время ограничено. В следующий раз он этой ошибки не допустит. Впрочем, альтернатива оказалась вполне приятной, и Хьёлас быстро успокоился. Расстались они перед самой вечерней поверкой – осталось пять минут, чтобы добежать до общежитий.

- Ты не против, если я и дальше буду передавать тебе сообщения через Виору? – спросил он напоследок. А то вмешивать Чима в их личную переписку ему ужас как не хотелось.

- Не против. Твоя сестра прикольная, - сказала Астрид. – Но знаешь, пока я в школе, мой отец не может проверить, кто присылает мне нунциев…

Несколько секунд Хьёлас боролся с искушением, но потом помотал головой.

- Не люблю действовать исподтишка. Лучше я добьюсь его разрешения связываться с тобой.