И можно ли помочь человеку, который этого не хочет?

«Я счастлив, счастлив!» - крутилось в голове у Хьёласа. Клед не жалел о своём выборе, но понимал ли он, что натворил? Сделал бы он это снова, если бы у него был шанс увидеть результат со стороны? Хьёлас почему-то был уверен – да, повторил бы. Потому что…

Во внешних слоях, за барьерами и между ними, летали ошмётки личности и воспоминаний – счастливые и не очень, но они… разлетелись. Утратили структуру, потеряли связь с ядром, а это значит, что в ядре для них не было места, они не были так уж важны. А что же было в центре? Пульсация лёгкого эфира, радость свободы, констатация собственной связи с разными уровнями мироздания… В этом был Клед – его сущность, его призвание. Пронзить пространства и показать людям их великолепие.

Хьёлас вдруг понял, что злился зря. Его позвали сюда не для того, чтобы он понял, к каким ужасным последствиям может привести неосторожное отношение к лёгкому эфиру – хотя это, возможно, тоже. Ему хотели показать, как выглядит сознание в «развёрнутом» виде. На что похоже ядро, погружённое в лёгкий эфир и вывернутое наизнанку.

Зря он сбежал из лёгкого эфира так быстро, неплохо бы изучить Кледа получше. Но вот Мейто, кажется, даже слушать ничего не станет, а проблемы Хьёласу были не нужны. Поэтому он решил начать издалека.

- Извини, что я сбежал, - сказал Хьёлас, и, убедившись, что Мейто его слушает, добавил: - Я действительно немного запаниковал, и у меня… есть такая особенность: когда я нервничаю, я становлюсь параноиком. Поэтому я… не смог довериться твоему щиту и решил смыться.

Мейто явно растерялся, хотя и старался не показывать этого. Он, видимо, не ожидал, что Хьёлас заговорит первым.

- Знаю я о твоей особенности, - осторожно сказал он. – Мастер Халли нас предупредил. Я просто не ожидал, что ты так легко улизнёшь, и… ну, я думал, что ты… в общем, что у тебя проблемы. И я ничего не мог сделать.

Хьёлас пожал плечами.

- Даже если бы так, очевидно, это была не твоя вина. Если мастер Халли предупредил вас об «особенности», то он должен был упомянуть, что во время первого нашего урока он тоже облажался. Я немного потерял контроль, а он за мной… не успел.

- Да, об этом он тоже рассказывал, - неохотно признал Мейто. – Но я почему-то думал, что на этом сюрпризы закончатся. Не знаю, на что я рассчитывал. Если уж все знакомые с тобой мастера кафедры в один голос заявляют о твоей исключительности – дурак я, если надеялся, что будет легко. – И, не дав Хьёласу себя перебить, сказал то, что, судя по всему, мучило его последние несколько часов: - Просто какой толк от моей помощи? Что я могу сделать, если ты трюкачишь на недоступных мне уровнях?

- Всё, что в твоих силах, а остальное предоставить мне? – предположил очевидное Хьёлас.

Мейто невесело усмехнулся.

- Тебя мастер Китола подговорил?

- Ничего подобного! – отмахнулся Хьёлас. – Так делают все мастера, разве нет?

Он был ошарашен. Почему-то ему даже в голову не приходило, что не только он сам может беспокоиться о недостаточной подстраховке. И если Хьёласу помог найти решение мастер Оммадс, прямо и без экивоков возложив ответственность за безопасность на него самого, то до Мейто мастеру Китоле, судя по всему, достучаться не удалось.

- Послушай, это же очевидно! Ты ассистент, а не… даже не знаю, как назвать. Гарант? Поручитель? Ты можешь помочь мне справиться с лёгким эфиром – с тем, что ты знаешь и понимаешь лучше меня. Но раз уж так случилось, что кое в чём ты бессилен – ты не прыгнешь выше головы. Ну, то есть, ты можешь попытаться, но для этого тебе самому придётся научиться новому, а пока что, здесь и сейчас, ты несёшь ответственность только в рамках своих собственных полномочий!

Краем глаза Хьёлас заметил, что вернулись из лёгкого эфира Гулцо и Банрат. В других секторах тоже начиналось движение, но большинство всё ещё были в погружении, в том числе мастер Китола. Он снизил тон, чтобы не привлекать лишнего внимания и продолжил:

- Слушай, я действительно психанул. В какой-то момент… да, наверное, можно сказать, что я частично утратил контроль, потому что не мог здраво оценить, что происходит вокруг. Но ты не должен был меня блокировать. Зачем ты начал ставить и укреплять щит, если я просто хотел убраться оттуда?

- Я опасался, что ты сбежишь, и я не угонюсь за тобой, как… как не угнался мастер Халли.

- Ну так я и сбежал, - пожал плечами Хьёлас. – Не напрямую, а через глубокие слои, и мне было очень херово, когда я понял, что рядом нет никого, кто может указать направление. И, тем не менее, в другой раз я, скорее всего, поступлю точно так же. Просто… если бы ты мне содействовал, а не препятствовал, было бы лучше. Я понимаю, что ты недостаточно мне доверяешь, и, возможно, у тебя есть на то причины, особенно теперь, но… просто знай, что я благодарен за любую помощь, которую ты можешь предложить, за советы, подсказки, подстраховку, за всё. Но, в конечном счёте, я не позволю тебе принимать решения о моей безопасности. Ни тебе, и ни кому другому.

Мейто грустно усмехнулся, пристально глядя Хьёласу в глаза.

- Ты говоришь как Клед. Он тоже отрицал наше право решать за него, как ему жить.

- И он ведь был прав, разве нет? Вы сделали, что могли, чтобы сохранить ему жизнь, но он нашёл своё призвание и сам принял решение. – Поколебавшись немного, Хьёлас решился озвучить свою мысль: - И, в конечном итоге, думаю, он всё сделал правильно.

- Что? – Мейто, казалось, не поверил своим ушам. – Собираешься последовать его примеру?

- Нет, конечно, - отмахнулся Хьёлас. – У меня приоритеты совсем другие. Как бы мне ни нравились погружения в лёгкий эфир, у меня есть определённые обязательства перед реальностью. И я не смогу чувствовать себя так легко и свободно как Клед, зная, что меня ждут здесь. Для него лёгкий эфир – цель. Для меня – средство.

- И ты так уверен, что лёгкий эфир не собьёт тебя с толку? Что, если в какой-то момент ты забудешь о своих обязательствах?

- Может, и забуду, - неохотно признал Хьёлас, желая быть честным и не зазнаваться. – Но это будет не мой выбор. А Клед Шабар, знал, на что идёт. Или, как минимум, чувствовал. Он следовал своей природе, и…

Хьёлас замялся. Он вспомнил вдруг, как трудно ему было после первого погружения смириться с тем, что он не может остаться в лёгком эфире навсегда. Да, потом очарование новизны и свободы ослабло, особенно после того, как он научился осознавать себя, но он очень хорошо помнил тот день, когда он ненавидел физический мир за то, что он не похож на лёгкий эфир. Тогда ему пришлось заключить договор с самим собой: он пообещал себе, что уйдёт, растворится там, но потом, через много лет, когда все дела и обязательства реального мира будут выполнены.

- Почему все говорят, что это уникальное явление? – спросил он у Мейто. – Разве люди так редко теряются в лёгком эфире?

- Не так уж часто, на самом деле, - сказал ассистент. – И обычно их довольно трудно обнаружить, если они сами не заявляют о себе каким-то образом. И если не удаётся их вовремя вернуть в тело… обычно это выглядит иначе.

- Как? – полюбопытствовал Хьёлас.

Мейто бросил на него пронзительный взгляд и с каким-то странным вызовом сообщил:

- Как будто они уходят на более глубокие слои лёгкого эфира и не возвращаются.

Хьёлас подумал, что в этот момент ему, наверное, следовало бы почувствовать себя пристыженным, но он почему-то не мог.

- И что, нет никакой разницы с тем, как выглядел я? – поинтересовался он.

Мейто досадливо пожал плечами.

- Не думаю, что я наблюдал достаточно внимательно… в обоих случаях.

- Есть разница, есть, - вмешался вдруг Вито Бразер. Хьёлас даже не заметил, когда он успел вернуться. – «Потерянный» начинает углубляться, когда разрушается его связь с ядром. А это происходит только после того, как сознание необратимо изменяется, теряет структуру. Выглядит это так, как будто погружение идёт по частям – сначала лекгоэфирная проекция, потом осколки сознания. Ядро вообще тонет первым и… грубо говоря, тянет за собой всё остальное. А Хьёлас, несмотря на некоторую растерянность, выглядел собранным и даже целеустремлённым.