Чим, справедливости ради, выглядел несколько виноватым и явно не мог подобрать правильные слова, чтобы покаяться перед Хьёласом. Но в этом не было необходимости – всё и так вполне очевидно…

- Мы сделали, что могли, - сказал Хьёлас другу и хлопнул его по плечу. – Желаю хорошо провести время на ранчо.

- Да, - невпопад отозвался Чим. – Тебе тоже… хорошо отдохнуть. Будем на связи.

- Ага.

И Хьёлас ушёл первым, чтобы не дать Чиму возможности начать оправдываться - это ничего не исправит. Они и так далеко продвинулись в турнире – прошли больше этапов, чем могли ожидать в свой первый год во взрослой лиге. Да, возможно, они могли достичь ещё большего, если бы Чим не тупил в первой партии марафона, но какой смысл рассуждать о несбывшихся возможностях? Настроение и дисциплина игроков – такая же часть партии, как и подсчёты и стратегии, а раз так, то им с Чимом действительно есть, чему поучиться.

Как Хьёлас ни пытался отвлечься от собственного разочарования, ему это не удавалось – тут и там он слышал обрывки обсуждений партий, радостные возгласы игроков, прошедших в следующий тур, заключаемые пари. И хотя сначала он собирался остаться и наблюдать за играми, в итоге решил присоединиться к Астрид, где бы она ни была, - так будет легче отвлечься.

Они встретились на окраине студенческого городка и отправились на ярмарку, которая заметно опустела после того, как Шествие продолжило путь на север. Там они купили еды и расположились чуть поодаль от основной суетливой массы, чтобы пообедать.

- Посмотри на это с такой точки зрения, - сказала Астрид, когда ей, судя по всему, надоело наблюдать кислое выражение на физиономии Хьёласа, - теперь у нас больше времени, чтобы провести его вместе. Хочешь, слетаем к Паалано, посмотрим на подводные сады рунбукса.

Хьёлас помотал головой.

- Ты же хотела пойти на вечерние чтения в храм? – полувопросительно напомнил он. – Давай пойдём вместе. Мне даже интересно, чем тебя Протекторат так очаровал.

Астрид с готовностью согласилась, и их план на вечер был определён.

После продолжения Шествия местность заметно опустела. Палаточные посёлки поредели, на территории храма из посторонних остались только участники турнира и паломники. Хотя Хьёласу и было интересно побольше узнать о догмах Протектората, он недооценил масштаб давления, которое может оказать на его психику огромный зал, наполненный жрецами и послушниками. Даже поодиночке Лайам Поо и Зои Яэску, которая даже не осознавала, что делает, вызвали у него жуткий дискомфорт навязчивой доброжелательностью. Когда же он оказался в Зале Чтений, у Хьёласа даже голова закружилась от невероятного давления со всех сторон. Он отпустил руку Астрид и инстинктивно обхватил собственные плечи, чтобы хоть немного отстраниться.

Заметив его выражение лица, Астрид осторожно начала:

- Если тебе здесь не нравится, мы можем…

- Всё в порядке, - перебил Хьёлас, пытаясь понять, что с ним происходит, - просто найди, где мы можем сесть.

Он старался не глазеть по сторонам, а сосредоточиться на собственном восприятии лёгкого эфира. Напряжение шло определённо оттуда, вот только почему оно столь мучительно, если намерение определённо позитивное? Он помнил, как тяжело ему было в первые дни после возвращения из изолятора, когда он испытывал раздражение, но не мог осознать его как навязанное из лёгкого эфира. И только после долгих часов тренировок, когда он научился чётко отличать собственные оправданные эмоции и фон, исходящий с другой стороны реальности, он смог занять позицию наблюдателя и почувствовал себя лучше.

«Почему же не получается быть просто наблюдателем теперь?» - мысленно спросил он сам у себя и подчинился направляющим движениям Астрид, которая пыталась усадить его на край длинной скамьи.

Хьёлас нервно потеребил браслет, удерживающий блокирующее плетение, и осторожно коснулся сознанием границы между реальностью и лёгким эфиром. Он прекрасно понимал, что погружаться ему не стоит, но если он хотя бы в общих чертах поймёт, что происходит…

Даже через барьер легко можно было понять, что лёгкий эфир спокоен, стабилен и безгранично счастлив. В нём было что-то, кроме обычных легкоэфирных проекций людей вокруг… что-то большое, могущественное, безгранично доброе и готовое защищать… оно просачивалось сквозь границу во всех направлениях и заставляло людей расслабляться и просто радоваться. На некоторых оно влияло сильнее, на некоторых чуть меньше… кое-кто и вовсе оказывался глух к абстрактным намерениям. Но никого это не утомляло так, как Хьёласа.

Почему?

Ответ лежал на поверхности, и Хьёлас испытал укол то ли обиды, то ли зависти, когда нашёл его. Они не сопротивлялись. Не тратили силы на то, чтобы изолироваться, а просто наслаждались атмосферой благодушия. То ли им было всё равно, что им при этом внушат, то ли они настолько доверяли Протекторату… и только Хьёлас испытывал целую кучу сомнений и подозрений.

«Не будь параноиком, - мысленно сказал он сам себе голосом, почему-то похожим на интонации мастера Нэвиктуса. – Этим ты существенно облегчишь себе жизнь».

И, повинуясь то ли интуиции, то ли разуму, всё же павшему под натиском навязанного благодушия, Хьёлас сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и мысленно шагнул навстречу этому приветливому намерению. Перебороть инстинктивное сопротивление было довольно трудно, но как только Хьёлас внимательнее прислушался к ощущениям, распробовал их, проникся ими, напряжение начало исчезать само по себе.

«Просто прими это, - теперь его внутренний голос был невероятным образом похож на Астрид. – Как бескорыстный подарок. Как приятный сон».

Хьёлас так и сделал. От Астрид он был готов принять почти всё, что угодно.

Нигде и никогда он не чувствовал себя в таком покое и в безопасности, как в тот вечер в цитадели Протектората. Астрид была рядом, не менее счастливая и спокойная, жрец читал какой-то текст, но слова с трудом доходили до расслабленного разума Хьёласа. Он анализировал происходящее с ним и с удивлением отмечал, что, несмотря на то, что он перестал сопротивляться странному влиянию, он всё ещё не испытывает непреодолимого желания примкнуть к этому странному культу или перечислить на их счёт последние сбережения. Он просто непривычно безмятежен и уверен в собственном будущем. А заодно и в будущем Астрид.

В их совместном путешествии, которое непостижимым образом начинается здесь и сейчас.

========== 21. ЗФЕ. Эпизод 4. К миттельшпилю ==========

Когда поздно вечером они с Астрид возвращались к месту стоянки, Хьёлас испытывал странное, совершенно новое для него смешение чувств: спокойствия, уверенности, радости и отстранённости, как будто он взглянул на свою жизнь со стороны и счёл её замечательной. Время от времени он ловил себя на мысли, что такое поведение для него не характерно, и, возможно, стоило бы более трезво оценить ситуацию, вернуть себе контроль, но потом он понимал, что это настроение в любом случае скоро исчезнет – как волшебный сон с наступлением утра. И он старался сохранить в памяти каждую секунду этого сновидения – прикосновения Астрид, её дыхание, её голос и смех; спокойствие и непоколебимость храмовой цитадели и надёжность её служителей; мягкие тени, наблюдающие за всем происходящим из лёгкого эфира. Несколько раз Хьёлас порывался описать Астрид или кому-то ещё свои наблюдения и спросить, что это значит, но каждый раз у него не находилось правильных слов, либо же он начинал сомневаться в собственных наблюдениях. Он чувствовал что-то через барьер, но это было не похоже на обычный лёгкий поток, как те, которые направляли жрецы и паладины, но стоило ему присмотреться внимательнее, как тень исчезала, таяла, оказывалась чем-то другим. Но потом всё возвращалось и снова избегало прямого взгляда, но с удовольствием крутилось вокруг.

«Хьёлас, извини, если отвлекаю тебя от чего-то важного, но вопрос срочный. Скажи пожалуйста, ты случайно не поддерживал связь с Кледом Шабаром? Ты не знаешь, где он может находиться?»