Мама понимающе кивнула, и больше о делах они в тот день не говорили.

Возвращаясь вечером в школу, Хьёлас прихватил с собой и Чима. Выходной пошёл ему на пользу – во всяком случае, он перестал хмуриться и огрызаться на каждую обращённую к нему фразу, но всё ещё казался задумчивым. Даже на подначки Виоры он не реагировал, хотя обычно ей довольно легко удавалось спровоцировать его на демонстрацию плетельного мастерства.

- Хочешь поговорить? – спросил у друга Хьёлас, когда они вошли в общий рабочий зал их группы незадолго до вечерней поверки.

Чим лишь отмахнулся и ушёл в свою комнату – в зале сидел Олис Астер.

Как подступиться к «заданию» мастера Юхосса они так и не придумали. Пока что Хьёлас решил испытать обходной путь – сделать амулет, блокирующий открытые иллюзорные плетения. Вот только намерение было слишком сложным для простого отрицающего плетения, и получившийся амулет пресекал все открытые плетения, включая контрольную петлю. Хьёласу пришлось потратить четверть часа, чтобы убедить мастера Гато, что он не утратил контроль, а просто немного не к месту применил блокировку. Закончилось всё тем, что куратор запретил экспериментировать с амулетами в общем рабочем зале, а отправил Хьёласа в вечерний класс мастера Глееса.

Но кроме недоразумений случались и приятные новости. В один из дней Хьёлас обнаружил в журнале зачёт по праву – мастер наконец-то проверил его проекты по всем трём уровням и выставил заслуженный высший балл. Что ж, это существенно расширяет возможности на следующий семестр… «Рано загадывать, - одёрнул себя Хьёлас, стараясь радоваться не слишком бурно. – Лишь бы первый зачёт не стал последним».

В середине декады он, наконец, получил сообщение от мастера Нэвиктуса. Наставник сообщил, что договорился о процедуре для Лаэты через три дня.

«Не уверен, что я смогу отпроситься с уроков, - сообщил мастеру Хьёлас. – У мастера Никерша строго с посещениями, мне потом придётся договариваться об отработке, а это может вызвать затруднения. Нельзя ли перенести мероприятие на декадас?»

Мастер Нэвиктус ответил почти сразу – как бывало по вечерам, когда он заканчивал со срочными делами.

«На самом деле тебе не обязательно присутствовать, - сказал нунций наставника, - я могу сам заехать за Лаэтой и доставить её к мастеру. Не волнуйся, я прослежу, чтобы она была в порядке и обеспечу её всем необходимым».

«Но я хочу присутствовать, - настаивал Хьёлас. – Я читал, что блокировка ядра переносится легче, когда рядом есть надёжный близкий человек. Я не могу оставить Лаэту в такой момент».

«Да не переживай ты так, всё с твоей сестрой будет в порядке. На самом деле плетения, которые будут применяться, могут быть неприятны и даже опасны для тебя самого. Особенно с учётом твоих специфических отношений с лёгким эфиром, нет гарантии, что ты вдруг не сорвёшься. А вот это уже может вызвать осложнения».

Вот, вроде бы, мастер Нэвиктус всё складно излагал, но что-то показалось Хьёласу странным.

«Во-первых, я заблокирован. Да, это не помешает мне погрузиться по собственной воле, но стихийно этого не произойдёт, абсолютно точно. И вы об этом знаете. Во-вторых, насколько я понял из литературы, применяются только специфические щитовые плетения, проникающие сквозь ядро на всех уровнях. Не вижу, как это может зацепить меня. Так почему на самом деле вы не хотите, чтобы я присутствовал?»

Отправив нунция, Хьёлас вдруг подумал, что глупо было разбрасываться обвинениями и задавать вопрос, на который ему явно не собираются давать правдивый ответ. Так что он отправил следом ещё одно сообщение – если уж даже эту информацию от него попытаются скрыть, он отзовёт согласие.

«Как имя мастера, к которому вы собирались отправить Лаэту?»

Ответ пришлось подождать, и за это время Хьёлас успел накрутить себя настолько крепко, что он понял, что всё-таки теряет контроль – не над силой, над собственным разумом. Ещё немного – и впору будет снова отправлять запросы в банк и к нотариусу… но он же решил, твёрдо решил больше не сомневаться в мастере Нэвиктусе? Или это решение было принято в состоянии помутнения наивностью?

«Хьёлас, прекращай это. Хочешь присутствовать – никаких проблем. Даже хорошо, если так. Ты поймёшь, что я действовал в твоих интересах, когда пытался оградить тебя. Мастера ты знаешь – это Риусав Леййис. У него огромный опыт в работе с детской магией и в вопросах регуляции силы в целом. Но если хочешь – можешь найти другого мастера – на Ацокке их достаточно. Моё предложение финансировать операцию в любом случае остаётся в силе».

Хьёласу вдруг стало невыносимо стыдно. И в то же время он оставался при своём мнении, что наставник не должен был пытаться скрыть от него что-либо. Но вдруг Хьёлас действительно чего-то не понимает и не учитывает? Подозрительная часть его разума всё же настаивала: надо присутствовать, держать ситуацию под контролем. Может, все эти слова наставника специально были подобраны, чтобы заставить его устыдиться и уступить…

«Простите, мастер, я не хотел вас обидеть. Я благодарен вам за помощь, но всё-таки мне будет спокойнее, если я всё увижу своими глазами. И ещё Лаэта слишком дорога мне, чтобы я мог оставить её в трудный момент. – Подумав, он добавил: - Надеюсь, я не доставлю лишних хлопот своим присутствием».

Получилось слишком уж покаянно, но Хьёлас всё равно отправил сообщение. Ему больше не хотелось ничего обсуждать – просто остаться наедине с собой, отдохнуть и забыть этот разговор, полный нелепых подозрений и предостережений.

«Я всё понимаю, Хьёлас, и ни на что не обижаюсь. Привози Лаэту через три дня к полудню в Небесные Пирамиды. Скажи ей, что это просто экскурсия».

Несмотря на все недоразумения, к назначенному дню Хьёлас успокоился настолько, что даже хотел отправить мастеру Нэвиктусу нунция и попросить его разобраться со всем самому. Но в итоге решил не морочить наставнику голову и следовать плану, который они с грехом пополам согласовали: отпросился с уроков, слетал домой за Лаэтой, и, изо всех сил изображая непринуждённость, доставил её в Небесные Пирамиды, прямо к кабинету мастера Риусава Леййиса.

Мастер Нэвиктус уже поджидал их в коридоре у широкого окна. Он пожал Хьёласу руку и приветливо потрепал Лаэту по волосам.

- Привет, красавица! Ну как, нравится тебе школа?

Лаэта смущённо заулыбалась и с уверенностью кивнула.

- Это хорошо, - заметил мастер Нэвиктус. – Потому что когда ты подрастёшь, тебе тут придётся проводить довольно много времени.

- Скорее бы уже, - мечтательно сказала она.

Наставник улыбнулся шире.

- Успеешь, всё успеешь. А пока что хочешь кое с кем познакомиться?

Лаэта не ответила, лишь озадаченно хлопала глазами. Может, будь на её месте какая-нибудь боле общительная девочка, она бы уже со всех ног неслась вперёд, но Лаэта лишь крепче сжала руку Хьёласа.

- Смотри, - мастер Нэвиктус указал ей на дверь, на которую был нанесён необычный узор – схематичное изображение пирамид, а между ними – контур странной птицы. Раньше рисунка точно не было, и Хьёлас сразу понял, что это: отметка для дальнейшей работы с памятью. Чтобы всё получилось, Лаэта не должна запомнить, что сейчас произойдёт.

Они постучали и вошли в кабинет. Первое, что бросилось Хьёласу в глаза – обстановка в кабинете существенно отличалась от того, что он наблюдал летом. Нет, некоторые детали были всё теми же, но запах, цветовая гамма, расположение мебели… Причём цвета были изменены очевидной иллюзией – теперь-то Хьёлас знал, как их распознавать – но вот зачем?

Внутри их ожидали трое мастеров. Сам Риусав Леййис сидел за рабочим столом, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Ещё один незнакомый мужчина в почтенном возрасте рассматривал книжную полку, и, едва увидел вошедших, повернул голову так, чтобы все могли рассмотреть маркер на шее слева – официальное предупреждение для всех, что перед ними мастер-менталист. Хьёлас почувствовал себя неловко, хотя и заранее знал, кого встретит. Кого он не ожидал увидеть, так это мастера Тороша, непринуждённо восседавшего в одном из кресел у дальней стены. Он, вроде как, работал только с ребятами в старшей школе, какое он может иметь отношение к блокировке ядра девочки-дошкольницы? Но Хьёлас решил не задавать лишних вопросов, он знал, что всё должно выглядеть естественно и неофициально.